Венедикт Ли - Гроза над Миром

Урсула прислушалась. Тишина. Женщине не удалось поднять тревогу и время еще есть. Неслышно ступая, Урсула вошла в дом. Посмотрела на кухне и в кладовой. Приличных размеров окорок пришелся ей по душе и отправился в ту же воровскую котомку. Почувствовав на себе пристальный взгляд, Урсула обернулась. Почему-то она была уверена, что опасность ей больше не грозит.

Девочка лет двенадцати в синем коротком платьице, каштановолосая и коротко стриженая, стояла в дверях, дрожа от страха. Смерти родителей она не видела, но то, что они ушли и не вернулись, а вместо них в доме хозяйничает мрачного вида незнакомка…

«Вот еще морока», – подумала Урсула, прикидывая, как удобнее убить девочку. Приказала:

– Подойди ко мне.

Как кролик перед удавом девочка медленно двинулась к Урсуле, и крепкие пальцы вдовы Тойво Тона легли на ее тонкое горло. Девочка хотела что-то сказать, но язык не слушался ее. А Урсула медлила, чувствуя, как бьется жилка на нежной шейке ребенка.

– Зовут как?

– Ма… рина… – пролепетала та.

– Стой смирно, Марина.

Взяв подвернувшийся под руку обрывок бельевой веревки, Урсула крепко связала Марине запястья.

– Не кричи, не зови никого. Идем.

Марина послушно кивнула. Выводя ее со двора, Урсула велела ей сбросить тапки и зашвырнула их поближе к срубу колодца. Пусть подумают, что девчонка утонула. Пока разберутся – вот и еще время уйти подальше.

Добрый фыркнул недовольно: «Сколько можно меня нагружать?» когда Урсула усадила Марину впереди себя. Ездить на неоседланном стиксе всегда с непривычки тяжело и для Марины оказалось мукой. Урсуле то и дело приходилось придерживать ее, не давая соскользнуть набок с покрытой блестящим светло-коричневым мехом спины Доброго. Они ехали всю ночь, и только под утро Урсула устроила привал в маленькой лощине справа от дороги. Спешилась сама и подхватила на руки теряющую сознание Марину. Та смогла лишь прошептать:

– Теперь мне можно домой?

– Куда? – резонно поинтересовалась Урсула, но Марина уже сомлела.

Урсула сгребла сухой травы и уложила Марину, связав ей еще и ноги гибким стеблем солнечника. Потом растерла Яна, накормила и положила спать рядом с девочкой. Поела немного сама и тоже легла.

Проснулась она рано, еще до восхода. Потянулась, запрокинув голову в белесое небо. Если идешь, то обязательно куда-то и зачем?… И, вздрогнув, огляделась. Марина исчезла.

Долго искать беглянку не пришлось. Марина перегрызла веревку, стягивающую ей руки, затем сумела освободить ноги и, как намеревалась, отправилась «домой». Через несколько сот шагов ей пришла в голову мысль сбить Урсулу со следа, и она сошла с дороги, делая в своем пути широкую петлю-восьмерку. Почва здесь изобиловала промоинами, чьи черные страшные щели уходили вглубь на десять-пятнадцать метров. В одну из таких ловушек и угодила Марина.

Глинистый скат понижался, сначала полого, дальше все круче и заканчивался темным зевом, в котором уже скрылись ноги девочки. Раскинутыми руками она осторожно, по сантиметру, старалась нащупать надежную опору, не теряя надежды спастись.

Она не подняла головы, когда над скатом показались плечи Урсулы, только досадливо закусила губу. А Урсула быстро сняла платье, свила в длинный жгут и медленно опустила его Марине.

– Одной рукой… взяла! Второй… крепче… Хоп!

Марина вцепилась в рукав многострадального платья, и Урсула без усилий вытащила ее наверх. Когда они вернулись к привалу и Урсула приложила к ссадинам на коленках девочки растертый лист подорожника, Марина расплакалась:

– Ну, отпустите меня, ну пожалуйста!

Урсула подперла подбородок рукой. Как лучше объяснить?

– Ты хочешь жить?

– Да!

– Одной тебе не дойти. Мне придется провожать тебя. И вместе с Яном, конечно. А если мы с ним вернемся – нас убьют. Поэтому, чтобы мы все трое жили – надо идти.

– Куда же? – всхлипнула Марина.

«Вот трудный вопрос» , – признала Урсула. – «И как ответить, чтобы понять самой?»

Невесть откуда всплыло слово: «Вагнок».

– Мы идем в Вагнок. Большой город – тебе будет интересно.

Марина, в самом деле, загорелась любопытством.

– У вас там родственники?

Поистине Урсуле досталось сегодня решать трудные для нее задачи. Но она справилась. Говорить: идем в Вагнок, потому что туда надо идти – нелепо. Взять бы объяснение попроще. Пусть будет так:

– Да, там родственники.

– О! Это море? – поразилась Марина, увидев, издали голубую полосу воды. Противоположный берег Сайсы скрывался за горизонтом. Великая река тихо несла свои воды на запад, туда, где в полутора тысячах километров на берегу широкого залива стояла Гана. В отличие от Тиривы Сайса была судоходной.

– Мы поплывем на корабле?

– Ну, вроде… – Урсула не стала вдаваться в подробности.

Если получиться столковаться с лодочниками, то на какую-нибудь плоскодонку их возьмут. Тогда через пяток дней они будут в Гане.

Добрый оставил их, не довезя до пристани. «И этого с вас довольно. Эксплуататоры», – говорил его укоризненный взгляд. Только в сторону Марины мурлыкнул ласково. Странные существа – люди. Вечно им не сидится на месте, вечно сами не понимают, чего хотят. Но какая-то польза от них есть.

С речниками Урсула столковалась быстро. Баржа с экипажем из пяти человек, груженая сырцом орхи, прихватит двоих пассажиров в Гану. Двоих, потому что Марина не в счет. Ею Урсула расплатилась за проезд.

Ван, крепкий и большеротый, занимался важным делом: продувал засорившуюся трубку и его натужное, со всхлипами сопенье услаждало слух Рула. Сам Рул состоял также при деле очень важном: считал, стараясь не сбиться, радужных слоников, бегающих по колесу штурвала. Их число перевалило за пятьдесят и стало уменьшаться по мере того, как слабел кайф. Но законченным наркоманом Рул не был, потому, как мог завязать в любой момент – стоило только захотеть. Вот только пока он не хотел. Последний слоник поднял крошечный хоботок и протрубил голосом Вана:

– Эй! Здесь пассажирам шляться нельзя!

Рул обернулся и с любопытством наблюдал, как смуглая склетоподобная тетка, которую подобрали четыре дня назад (удавить и спустить под воду еще успеется) подошла к Вану. Здорово, что кайф еще не прошел: галюники почище прежних. Теперь Ван летал по воле странной незнакомки, которая вдруг отклонилась всем корпусом в сторону, приняв почти горизонтальное положение, и ее длинная жилистая нога ударила Вана в подбородок. Тело матроса с откинутой назад головой описало медлительный пируэт в воздухе и исчезло за бортом.

А из руки смуглянки вылетело что-то сверкающее, с жужжанием крутящееся в воздухе и понеслось к Рулу. Высший кла… Тонкое лезвие взрезало ему сонную артерию и Рул умер.