Составитель Дозуа - Лучшее за год XXV.I Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

Он тут же отругал себя за глупость, потому что роботов мог не увидеть только слепой. Огромное облако пыли ползло по северной дороге, а над ним в жутком молчании кружили стаи птиц. Сквозь пыль взблескивали пластины брони, мелькали когтистые ступни, раскачивались антенны, мотались муравьиные головы, сверкали кожухи оружия. Вскоре он, как и каждый, стоявший на гребне, почувствовал, как содрогается земля от топота марширующей колонны.

Крик с дальнего конца ряда зрителей: четыре, шесть, десять, двенадцать вспышек между деревьями рощи; струйки белых дымков. Стая птиц выстроилась в косяк, нацелившись на рощу. Беспилотники, сообразил Санджев и тут же вспомнил: снаряды! Снаряды вышли на цель, облако пыли разорвали выстрелы и вспышки осветительных ракет. Все уже кончилось, и только тогда до зрителей долетел звук. Роботы, целые и невредимые, разорвали пыльный кокон и с грохотом перешли на бег.

— Кавалерийская атака! — выкрикнул Санджев. Его голос слился с восторженными криками жителей Архауры.

Теперь и холмы, и деревня вздрагивали от ударов железных подошв. Лесок взорвался вихрем выстрелов: беспилотники взмыли вверх и смерчем кружили над зарослями. Снаряды отскакивали от атакующих роботов, оставляя дымные следы. Санджев видел, как открываются кожухи и наводятся на цель стволы орудий.

Крики смолкли, когда по краю леса выросла огненная стена. Потом роботы пустили в ход свои пушки, и затишье сменилось напряженной тишиной. Горящий лес снесло выстрелами: удары орудий клочьями разметывали листву, ветви и стволы. Роботы за минуту, не прекращая стрельбы, окружили рощицу по периметру. Беспилотники маячили у них над головами.

Голос в конце ряда выкрикнул: «Джай Бхарат! Джай Бхарат!» [72] «Да здравствует Бхарат!» — но его никто не поддержал, и кричавший скоро умолк. Зато послышался другой голос, требовательный и неотвязный, — голос учительницы миссис Мауджи, с трудом взбирающейся по тропе, опираясь на трость лати:

— Глупые мужчины, спускайтесь, глупцы! Возвращайтесь к своим семьям, пока живы!

Все ждали рассказа о событиях в вечерних новостях, но в Аллахабаде и Мирзапуре стычки были крупнее и зрелищнее, и на горстку сепаратистов, уничтоженных в такой глухомани, как Ахраура, не отвели ни строчки. Зато Санджев в тот вечер стал заядлым роботофаном. Он вырезал из газет снимки и собирал пропагандистские брошюры сторонников Бхарата, избежавшие внимания всеядных ахрауранских коров. Он зачарованно смотрел индийские и японские мультики, в которых мужественные мальчики–дроиды участвовали в титанических сражениях на стороне андроидов, хотя сестричка Прийа закатывала глаза, а мать шептала священнику, что ее беспокоит сексуальность сына. Он скачивал гигабайты картинок из Всемирной сети и заучивал названия фирм–производителей, модели и их серийные номера, боезапас и поражающую силу снарядов, скорострельность и подвижность орудий. Он сберег деньги, которые заработал, помогая старикам разбираться с компьютерами (самозваное правительство Бхарати решило поставить их в каждой деревне), на покупку японской «бродилки», но никто не соглашался играть с ним, потому что Санджев знал игру наизусть. Когда ему надоели двухмерные картинки, он разрезал ножницами для жести сухой тростник и собрал из планок модели боевых машин: «ЧУДО–ГИ» — сверхскоростной беспилотник, бот для защиты периметра «ТИТАН–ПОЛИВАЛКА» и «КРАСНУЮ КОЛУ» — робота для подавления мятежей.

Те же старики, когда он заходил к ним установить аккаунты и пароли, спрашивали его:

— Эй, ты в этом малость разбираешься — что там за дела с этими Бхаратом и Авадхом? Чем плоха была старая добрая Индия? И когда нам вернут спутниковую трансляцию крикетных матчей?

Но Санджев, хоть и разбирался в роботах, не знал ответов на эти вопросы. За новостями было не уследить, политики и вожди сменялись ежечасно, а с чего начался конфликт, все давно позабыли. С наксалитов [73] Наксалиты — неофициальное название коммунистических отрядов в Индии. в Бихаре, с объевшегося властью Дели, с проклятых мусульман, снова потребовавших самоуправления? Старики и не ждали ответа — им просто хотелось поворчать и показать мальчишке–умнику, что и он не все знает.

— Ну, лишь бы нам их не видать, — приговаривали они, когда Санджев в ответ разражался речами о преимуществах беспилотника «Райтеон 380 Рудра» или разведывательного механизма «Акху» над любым бойцом–человеком. Они полагали, что «Битва в лесу Бора», уже уходившая в прошлое, останется единственным сражением сепаратистской войны, какое придется увидеть Ахрауре.

— К чему все это было? — спрашивали люди. — Чего они хотели?

Ответ они узнали два дня спустя, когда на полях почернели и засохли посевы, а скотина, до последней дворняги, передохла от мора.

Санджев бросался бежать, едва машина сворачивала на Зонтичную улицу. Их машина сразу бросалась в глаза — большой военный «хаммер», раскрашенный в черный цвет Кали [74] Кали — темная и яростная Парвати, супруга бога Шивы. и разрисованный поверх светящимися языками пламени, которые словно мерцали, когда они проезжали мимо. Но еще проще было узнать их на слух: всякий узнавал металлическое «туд–туд–туд», превращавшееся в звон гитар и вопли духовых, когда они опускали окна, чтобы заказать еды — еды навынос. И Санджев был тут как тут.

— Что вам угодно, сэр?

С переезда в Варанаси он стал хорошим бегуном. После гибели Ахрауры все переменилось.

Последнее, что совершила Ахраура перед смертью, — заслужила строчку в новостях. Деревня оказалась первой пострадавшей от нового вида атак. Их прозвали разносчиками чумы и представляли себе мрачными людьми в комбинезонах — «хамелео–нах», медленно шагающими по полям, простерши руки, словно для благословения, но сеющими болезни и гибель. То была стратегия отчаяния: отнять у сепаратистов все, что возможно. Но эффективность ее оказалась невелика — после первых нескольких атак разносчиков чумы узнавали с первого взгляда и немедленно расстреливали.

Но Ахрауру они убили, и, когда пала последняя корова, а ветер унес засохшие листья в желтом облаке пыли, люди покинули деревню. В машинах и грузовиках, на патпатах [75] Патпат — моторикша. и на сельских автобусах они добирались до города, и, хотя все клялись держаться вместе, семья за семьей терялась в десятимиллионном Варанаси, и Ахраура окончательно умерла.

Отец Санджева снял квартиру на верхнем этаже многоквартирного дома на Зонтичной улице и вложил все сбережения в заведение, где подавали пиво и пиццу. Им в городе только и нужны были пиццы да пиццы, а самосы, [76] Самосы — пирожки с овощной начинкой. тидди–хопперы и расгулу [77] Расгула — шарики в розовом сиропе. здесь не ели. И еще пиво: «Кингфишер», «Годфазер» и «Бангла». Мать Санджева немного шила и давала уроки хороших манер и санскрита — она выучила язык ради молитв и обрядов. Бабушка Бхарти и младшая сестра Прийа прибирались в конторах нового, сияющего Варанаси, возносившегося хромом и стеклом над облезлыми домишками Старого Каши. Санджев помогал обслуживать посетителей под рядами высоких неоновых зонтов, которые не защищали ни от дождя, ни от солнца, зато привлекали гуляк, ночной народ, бадмашей [78] Бадмаш — дурной человек. и девиц. По этим зонтам улицу и назвали Зонтичной. И здесь он впервые увидел робоваллахов.