Составитель Дозуа - Лучшее за год XXV.I Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

Санджев влюбился с первого взгляда, впервые увидев, как они проходят по Зонтичной улице в своих майках, с обнаженными, мужественными плечами, в браслетах Кришны, с татуировками хенной, в крутых сапогах с металлическими вставками, с волосами, смазанными гелем и торчащими как иглы, словно у героев мультиков. Торговцы с Зонтичной улицы сторонились от них, отступали бочком. У них была нехорошая репутация. Позже Санджеву случилось увидеть, как они перевернули прилавок торговца пакорой, [79] Пакора — жаренные в масле овощи, креветки. чем–то не угодившего им, задразнили до слез женщину в деловом сари, которая посмела косо глянуть на них, разбили патпат, водитель которого не пожелал везти их пьяную компанию, — но в тот первый вечер от них исходило звездное сияние, и желание Санджева находиться среди них было таким чистым, мучительным и неисполнимым, что на глаза навернулись слезы восторга. Это были солдаты, юные воины, робоваллахи. На самоуправлении оставляли только самые тяжелые и тупые машины; большими боевыми ботами, пусть и снабженными искусственным интеллектом, повелевали люди — мальчики–подростки, сочетавшие юношескую быстроту реакции и бесшабашность, усиленную боевыми наркотиками.

— Пицца, пицца, пицца! — заорал Санджев, подбегая к ним. — Мы подаем пиццу, пиццу всех сортов, и пиво: пиво «Кингфишер», пиво «Годфазер», пиво «Бангла» — пиво на любой вкус.

Они остановились. Посмотрели. И отвернулись. Они двинулись дальше, но один оглянулся. Он был высоким и очень худым от постоянного приема наркотиков, он был дерганым и неловким, татуировка не скрывала нечистой кожи. Санджеву он представлялся уличным богом.

— Какие у вас пиццы?

— Тикка [80] Тикка — мясное филе. мург [81] Мург — цыпленок. в тандыре, [82] Тандыр — глиняная печь. кебаб кофта [83] Кофта — мясные шарики. с говядиной и бараниной в томатном соусе…

— Давай попробуем твою кофту.

Санджев приволок провисающий клин выложенной мясными шариками пиццы, держа его обеими руками. Робоваллах взял кусок двумя пальцами. К его губам протянулась ниточка плавленого сыра. Парень ловко перекусил ее.

— Да, недурно. Давай четыре таких.

— У нас есть пиво «Кингфишер», пиво «Годфазер», пиво «Бангла»…

— Не гони.

Теперь Санджев бежал рядом с большой, неторопливой машиной, которую они купили, как только возраст позволил им получить права. Санджеву никогда не казалось странным, что закон позволял им двинуть боевых роботов по стране, или отправиться в разведку, или маршировать за тяжелыми танками, но запрещал гонять на машинах по улицам Варанаси.

— Ну, убили сегодня кого–нибудь? — кричал Санджев в открытое окно, цепляясь за ручку дверцы и проворно перебирая ногами по мостовой.

— Гоняли шпионов и лазутчиков в Кунда–Кхадар у реки, — отозвался прыщавый паренек — тот, что первый заговорил с Санджевом. Он называл себя Радж. Все они брали себе имена из мультиков и компьютерных игр. — Должен же кто–то ломать кайф этим ублюдочным сукам — валлахам Авадха.

Черная пластмассовая фигурка Кали болталась на зеркальце заднего вида — красный язык, желтые глаза. У черепов, висевших ожерельем у нее на шее, в глазницы были вставлены сапфиры. Санджев принял заказ и понесся сквозь толкучку на улице назад, к тандыру отца. К тому времени, когда «хаммер» с Кали пошел на второй круг, заказ был готов. Санджев кинул коробку Раджу. Тот сунул взамен грязные мятые рупии Бхарата, а когда Санджев полез в кошель на поясе за сдачей, добавил чаевые — маленький, застегивающийся на молнию пластиковый пакетик с боевыми наркотиками. Санджев продавал их в гали [84] Гали — переулок, узкий проход. и на пустыре за Зонтичной улицей. Лучшими клиентами были школьники — они горстями лопали таблетки, пока готовились к экзаменам. Для Санджева школа закончилась в Ахрауре, и другой он не хотел знать. Кому нужна школа, когда весь мир умещается в сети компьютера на ладони? Маленькие блестящие капсулы — черные и желтые, лиловые и небесно–голубые — обеспечивали раджгаттам [85] Раджгатты — военные. положение в обществе. Таблетки поднимали их над толпой.

Но в тот день Радж перехватил ладонь Санджева, стиснувшую пакетик.

— Слушай, мы тут подумали…

Остальные робоваллахи: Суни, и Равана, и Скоростник! и Большой Баба закивали.

— Мы подумали, нам нужен кто–нибудь для мелких поручений — малость прибираться, следить за барахлом, бегать за покупками. Не хочешь взяться? Мы заплатим — только правительственными облигациями, а не в долларах или евро. Будешь у нас работать?

Дома он врал: описывал блеск, технику, классные, сверкающие бриллиантами штабы и хромовые покрытия, на которые он наводил ослепительный–ослепительный блеск, начищая их зубной пастой, как делали в старой деревне. Врать Санджева заставляло разочарование, а еще собственные наивные ожидания: слишком много сновидений о бесполых подростках в эластичных комбинезонах в скорлупе беспощадных боевых машин. Робоваллахи из 15–го легкого броневого и из Разведывательного кавалерийского — то есть конники — работали в дешевых складских бараках из гофрированного алюминия у старой коммерческой дороги, на задах новой железнодорожной станции. Они направляли свою волю через округи и провинции, сражаясь за Бхарата. Их талант был слишком большой редкостью, чтобы подвергать их риску в атакующих ботах «Райтеон» или в механических разведчиках «Айва». Никто из робоваллахов не возвращался домой в пластиковом мешке.

Санджев переминался с ноги на ногу в пыли у раздвижной двери, щурясь на утреннее солнце. Наверняка таксист перепутал адрес! Потом Радж и Скоростник! ввели его внутрь и показали, как они воюют в дешевых бараках. Сбруя с сенсорами, передающая движения, висела на упругих крюках, как марионетка на пальцах. Шлемы с зеркальными визорами — прямо как в японских мультиках — подсоединялись витыми кабелями. Одна стена барака была заставлена полупрозрачными голубыми куполами процессоров, на другой шелковисто блестели большие экраны, по которым бежали тысячи данных о ходе войны: о стычках, рекогносцировках, ударах с воздуха, о позициях пехоты и движении тихоходных снарядов, о минных полях, тяжелых броневиках и механических дивизионах. Приказы поступали на эти экраны из штаба дивизиона, от женщины–джемадара. [86] Джемадар — офицер. Санджев ни разу не видел ее во плоти, хотя робоваллахи отпускали шуточки о ней всякий раз, как она появлялась на экране, чтобы приказать провести разведку, вылазку или рейд. У противоположной стены, под сбруей с датчиками, стояли скрипучие кушетки, шезлонги, кулер с водой — полный, и автомат с кока–колой — почти пустой. Журналы с играми и девчонками валялись на бетонном полу между проводами, как мертвые птицы. Дверь вела в комнату отдыха, где были такие же кушетки, пара раскладушек и игровая установка с несколькими терминалами. За комнатой отдыха размещались кухонька и душевая кабина.