Коллектив авторов - Полдень, XXI век (апрель 2011)

Я для хребта корабельного и для рёбер дерево два года искал. Одно к одному подбирал. На склонах, что к мёрзлым топям спускаются, растут сосны кривые. Северные ветра их крутят, гнут – под любые обводы загогулину сыщешь. И лучше нет дерева для набора.

А на обшивку идёт лиственница из ущелья. Железо, не дерево. Не сгниёт и за сотню лет. Ну, может и не за сотню, столько-то у нас корабли не живут. Но менять случается, только если льдинами обдерёт или скалами. И дух у нашей лиственницы особый. Червь морской пугается его, не липнет к бортам. Хоть в южные моря ходи, хоть в гнилых заливах отстаивайся.

Сушить? Нет, не сушим. Из живого дерева и корабль живой выходит. Гибкий. Воду берёт, не без этого, зато в студёных водах спасение. Не раздавить его льдинам. Выпихнуть из воды могут, а раздавить не выходит.

Паруса сами ладим, канаты плетём. Гвозди куём и всё прочее железо. А в конце якоря отливаем. Сами, конечно, кому ж доверим-то? Якоря корабельные для нас – что колокола по ту сторону гор для церкви. Венец всему делу.

К самым островам уже подошли, а духу драконьего не почуяли. Обычно смердит, как только вершины покажутся. Чем? Серой и ещё чем-то таким, вонючим. Если туман встаёт – только по запаху Архипелаг и узнаём, когда дела в тех водах случаются.

Обрадовались было, что пронесло на починок. И тут парок над водой показался. К нам приближается, да быстро так. Ну, я шхуну на отмель бросил. Хребтом по хрящу прошёлся, аж зубы свело, но выдержал набор, а ходу хватило – перевалили. Дракон взмыл и ушёл к острову. Не стал добивать.

Я хоть и дрожь почалась в ногах, спрашиваю нанимателя спокойно, куда приставать, откуда, мол, камни он наваливать собирается? А тот, на тебе новость, отвечает, чтобы россыпей не касались даже.

Тут вот какая штука. На Архипелаг кроме как за камнями и ходить незачем. Янтарь по сравнению с ними обычная канифоль. На лайде можно за два-три отлива полный груз камушков взять. И стать богачом. Однако скажуя тебе, если в богачи метишь, лучше пивко научись варить. Вот то верное дело.

Ну, мы-то за пай не нанимаемся. Нам всё равно, хоть ты помёт драконий по скалам соскребай, хоть камбалу в заливах уди – плата одна. А что, кроме шуток, был такой парень, что на Архипелаг рыбачить отправился.

Он, видишь ли, рыбу не для ухи ловил, не для брюха, а как редкости собирал. Вымачивал, солил в чём-то таком, что от гнили спасает, и в ящички стеклянные выставлял. Вроде бы как приятелям да гостям на забаву. Учёный человек – одно слово.

В очках вроде ваших, только стёклышки в его очках прозрачные были. Нет, я учение книжное уважаю. Куда без него? Хотя мы всё больше навыком да отцовским заветом. А иной раз нутро вернее и скорее выход подскажет.

Худого о нём не скажу, везунчиком парень оказался. В первый раз благополучно вернулся с редкостями своими, и Степняк с артелью целёхонек пришёл. Через год парень ещё раз судьбу искусил. Тут-то судьба и сдалась. Не вывезла везунчика вдругорядь. И корабельщики, что с ним пошли, пропали все как один.

Ну вот. А наш-то наниматель себе на уме – ни на камни не смотрит, ни на рыбу. Мешок пустой на плечо закинул, шляпу эдак к голове притёр и ушёл вверх по ручью.

Мы корабль под тень скалы отогнали, чтобы, значит, сверху неприметно было. Затаились. На сушу ни ногой, огня не разводили. Лопали сушёную треску и даже воду из бочки брали, хоть она к тому времени и попахивать стала. Но я так скажу – лучше уж вонючую воду пить, чем с хозяевами островов лишний раз переведаться.

Вечер и весь следующий день прождали.

Вернулся он с мешком уже полным, а зачем ходил, промолчал.

– Теперь ходу, – говорит.

На парней покрикивать не пришлось, а на шхуну бесполезно. Медленно она из заливчика выползала. Но выползла.

Благополучно отвалили от островов, из течений прибрежных выбрались, а ночью позади нас небеса засветились. Сполохи играли, как в кузне, когда металл отбивают. По зиме так иной раз случалось, но летом… Мы сразу смекнули, что драконы беснуются. Косимся, значит, на кормильца нашего, чего ждать от оказии? А тот молчит.

– Догонят, мало не покажется, – вырвалось у Лучка.

Молодой он ещё, Лучок. Тут же затрещину от товарищей получил. Не положено нам заботу посторонним показывать.

– На юг пойдём, – сказал наниматель. – В буре укроемся.

Не зря мы, значит, о драконах подумали. Досадил он им чем-то. Крепко, видать, досадил. Но где укроешься? Бурей вовсе не пахло. Ветерок бы последний не распустить. Но я спорить не стал. Куда именно возвращаться, уговора не было – вернуться бы вовсе. А раз так, то за нанимателем последнее слово.

Я в море не первый год, а примет ненастья не разглядел. Но не соврал пассажир. Через час затемнело на юге, будто сопки из бездны повылезли и задымили разом. И что за буря, стало понятно. У нас такие Чёртовым Котлом называют. Чёртов Котёл он и есть – погибель верная.

Вот так и попали. Позади драконы, впереди тучи чёрные.

– Пойдём через бурю, – повторил клиент.

Через бурю, так через бурю. Как-то даже привычнее в волнах погибать. Огонь драконий всё же больней – я так думаю.

Для наших корабликов нет лучшего ветра, чем встречный. При попутном паруса в раскорячку ставим – шхуну бросает, руль из рук рвёт, а тут они прижаты, как крылышки соколиные, когда тот на пташку идёт. Говорите, и дракон так же делает? Верно. Учением познали или опытом? Впрочем, неважно. Мудрёного-то ничего нет. Против напора воздушного так удобней.

Нагнала нас стая на самой кромке бури. Уже и волны пошли стена за стеной, и свет померк, а ветер крепчал с каждым мгновением. Но мы-то видели – главная круговерть ещё впереди, а это так, присказка – казар пугать. Паруса не укрощаем, прём на рожон, спешим в самую чертовщину.

Драконы смекнули, в чём дело. Им-то мощь небесная крылья поломает быстрее, чем нам паруса порвёт. Стали они кругами ходить и быстро снижаться. Нам бы молиться, да молитвам не обучены, а просто так смертушки ждать тошно. Крепим такелаж, косимся опять на клиента.

Тут он из-за пазухи зверёныша достаёт. Маленький такой дракончик, но по виду сущий курёнок ощипанный. Тело голенькое, глаза – две бусинки красные, шейка тонюсенькая. Вот за шейку эту он зверёныша и подцепил. Да над головой поднял, вроде как чтобы виднее с небес было. А на руке жилы вздулись: мол, ринетесь только – хрусть, и нет родиночки вашей.

Зоркие глаза у драконов. Разглядели намёк. Петлю перестали на небе затягивать, но долго ещё сопровождали кораблик, пока ветер их не погнал обратно к Архипелагу.

Потом уж самая буря началась. Тут рассказывать нечего. Тот, кто пережил подобное, сам знает, а кого миновало, тот не поймёт. Шхуна ведь не купец какой-нибудь, у неё и в спокойный час палуба в локте от воды скользит, а во время штормов море по настилу гуляет.