Джейн Фэйзер - Королевские игры

Розамунда с удовольствием отпила из огромной кружки сладкого горячего напитка.

- Королева меня ждет?

- Нет. Было решено, что надежнее явиться без предупреждения, чтобы у леди Марии осталось меньше времени на размышление. Вам предстоит самой объясниться и убедить ее в своей преданности.

- Понятно. - Розамунда поставила кружку. - Проводите меня к ней, пожалуйста, сэр Эмиас.

- Непременно.

Полит повел Розамунду через большой зал, вверх по лестнице, и остановился перед дверью. Громко постучал и, не дожидаясь приглашения, повернул в замке ключ.

- Мадам, надеюсь, вы помните эту особу? Мистрис Фицджералд только что освободилась из заточения и добилась разрешения присоединиться к вам. Ее величество удовлетворила ее просьбу, поскольку надеется, что присутствие молодой леди добавит живости и впечатлений.

Он вышел в коридор, поменявшись со спутницей местами.

Мария сидела у камина, а собачка, как всегда, устроилась в ногах. Шарлотта отложила Библию, которую читала вслух. Все взоры сосредоточились на Розамунде.

Она сделала шаг вперед и склонилась перед королевой.

- Мадам, я вернулась в надежде быть принятой.

- Как они с тобой обращались, девочка?

После тех зверств, которые довелось видеть во время казни, сочинить историю не составило труда. Розамунда говорила тихо, как будто слова отказывались повиноваться.

- Несколько недель держали в Тауэре, мадам. Я призывала на помощь Бога, старалась ничего не говорить, но… но было очень тяжело. Я… я… - Она упала на колени и совершенно искренне приняла покаянную позу. - Простите, мадам, если каким-то образом усугубила ваши страдания.

Мария наклонилась, сжала холодные руки и подняла бедняжку.

- Ах, несчастное дитя, конечно, я тебя прощаю. Понятно, что никто не в силах выдержать натиск допроса. Даже мой собственный секретарь не устоял. - Она вздохнула. - Показания де Но выдали меня с головой, так же, как письмо к Энтони Бабингтону. Ничто из сказанного тобой не могло оказать серьезного влияния на события. Иди же, пусть Шарлотта покажет наше новое жилище. Оно гораздо уютнее прежнего. - Узница почти весело рассмеялась. - Здесь так тепло и удобно, что даже не верится.

Как всегда, Мария выглядела спокойной и собранной, однако внешние изменения шокировали: она похудела, глаза ввалились и теперь казались темными дырами, а щеки осунулись и еще больше побледнели. Плечи, когда-то прямые, ссутулились, как у дряхлой старухи. И все же она пыталась шутить над собственным положением и перед лицом неминуемой смерти обсуждала уют и комфорт. Твердость королевы и ее непреклонная вера не могли не восхищать.

- Пойдем, Розамунда. - Шарлотта поднялась. - Спать тебе придется вместе с Дороти. - Она открыла дверь в дортуар. - Вот эта дверь ведет в будуар миледи. Ночами мы по очереди с ней сидим. Ее величество страдает бессонницей и кошмарами, а потому любит, когда ей читают или вместе с ней молятся. Хорошо, что ты приехала: теперь нам будет немного легче. Вот кровать Дороти. - Шарлотта показала на пышную перину. - Когда настанет твоя очередь, тоже будешь сидеть с королевой.

- Почту за честь.

В Чартли только леди Мария пользовалась привилегией спать на перине, а камеристки довольствовались матрасами из конского волоса или соломы. И вот странная ирония: в этой мрачной тюрьме позаботились о комфорте узниц.

Розамунду заранее предупредили, что Мария Стюарт ничего не знает о предстоящем суде и останется в неведении до прибытия членов коллегии. Сохранить тайну было непросто, однако разнообразных секретов уже накопилось столько, что говорить вообще следовало как можно меньше.

- Мадам, мне поручено объявить, что суд над вами начнется завтра в восемь часов утра в большом зале. Комиссия требует вашего присутствия для ответов на выдвигаемые обвинения.

Мария несколько минут не поднимала глаз от молитвенника, вынуждая сэра Эмиаса стоять у двери. В глубине души она ждала этих слов со дня переезда в замок Фотерингей, и вот наконец страшный миг настал.

Спокойно посмотрев на тюремщика, узница негромко произнесла:

- Я буду отвергать все и всякие обвинения, сэр. Позволено ли мне иметь адвоката?

- Нет, мадам. Процессы по обвинению в государственной измене не допускают присутствия адвокатов.

- В таком случае придется защищаться самой.

Королева Шотландии выглядела спокойной, невозмутимой, почти безмятежной. Медленно поднялась, удалилась в спальню и закрыла за собой дверь. Опустилась на колени и начала молиться, прося Господа послать ей силы. Если предстоят муки, значит, такова воля Божья. Но вины своей она не признает никогда.

Розамунда почувствовала странное облегчение: больше не нужно было хранить тяжкий секрет. Но с другой стороны, настоящая работа начиналась лишь сейчас, а потому требовалось срочно найти способ жить обычной жизнью и заниматься обычными делами, но в то же время исправно выполнять задание. Казнь ждала Марию Стюарт независимо от показаний юной фрейлины. Но как снять с души тяжкий грех предательства и одновременно удовлетворить запросы господина секретаря?

В ту ночь Розамунда писала при тусклом свете ночника, сидя возле кровати спящей королевы. Отчет о прошедшем дне не таил опасности для узницы; излагать события можно было честно и открыто, чтобы приберечь недомолвки для более сложных ситуаций. Розамунда описала сдержанное поведение Марии во время разговора с сэром Эмиасом, упомянула о долгой молитве. Поведала, что вечер прошел в беседах, занятиях рукоделием, игре в нарды, и рассказала, что в этот момент госпожа мирно спала, словно утренний суд вовсе ее не волновал. Закончив, Розамунда вышла в общую спальню, сунула листок под подушку и вернулась на место ночного дежурства.

Королева не просыпалась, и она сидела в полудреме возле камина.

Наконец королева вздрогнула, проснулась и произнесла:

- Слава Богу.

Розамунда вскочила и подошла к постели.

- Что я могу для вас сделать, мадам?

Мария приподнялась:

- Немного вина, пожалуйста, и псалтырь.

Розамунда принесла и то и другое и снова опустилась на низкую скамеечку у камина. Королева читала примерно с час, а потом опустила голову на подушку и снова уснула, выпустив из руки псалтырь. Розамунда подняла небольшую книжку и положила на столик возле кровати. Глаза слипались, и она позволила себе уступить усталости и теплу тихой комнаты.

Мария проснулась перед рассветом и позвала ее. Розамунда вздрогнула:

- О, простите, мадам, кажется, я спала.

Королева улыбнулась:

- И правильно, дорогая. Неловко заставлять фрейлин бодрствовать, но ваше присутствие успокаивает. Думаю, в одиночестве я ни за что не смогла бы уснуть.