Том Годвин - Вирус бессмертия (сборник)

Люди. Они столпились вокруг, сбившись в плотную массу. Они несли его как какую-то песчинку. Туннель. Лестницы, двигающиеся вверх. Его ноздри подергивались от запаха потных человеческих тел. На нем была какая-то странная одежда и вместо привычных контактных линз на носу были два стекла, укрепленные в странной раме, опирающейся на нос. Он заморгал, стараясь привыкнуть к этому неуклюжему прибору. Лестница вела в холл, из которого он вышел на улицу с непривычно интенсивным движением. Слева стоял киоск, в котором продавали, как ему показалось, журналы и газеты. Логан протолкался вперед сквозь толпу. Засунув руки в карман, он нащупал монеты. Одну из них он протянул киоскеру и взял газету. Его пальцы дрожали, когда он просматривал ее.

Газета называлась «Берлинер цайтунг». Год был 1933.

Люди оглядывались, услышав, как он дико закричал…

Перевод с англ. Н. Владимировой

В нелепое положение попал Маршалл Зебатинский. Чьи-то глаза пристально разглядывали его сквозь закопченное витринное стекло и деревянную перегородку, так ему казалось. Глаза эти следили за ним, ловили каждое его движение. И в своей старой одежде, в поношенной шляпе с отвисшими полями он чувствовал себя неловко. Предстать перед обладателем пытливых глаз в таком виде Зебатинскому не хотелось. Он и не предстал бы, не будь на то воля жены. Она заставила Зебатинского обратиться к нумерологу 5 5 Нумерология — наука о магических числах, гадание или ворожба по числам. . «Никогда, — подумал он. — Никогда. Зачем ядерному физику нумеролог?» Черт возьми, он не смог бы объяснить этого ни самому себе, ни кому-либо другому.

И все же переступил порог.

Нумеролог сидел за старым письменным столом, перешедшим к нему, видимо, из вторых рук. Ни один письменный стол не мог бы так износиться у одного хозяина. Из-за этого стола он и смотрел на Зебатинского маленькими темными блестящими живыми глазами. На сухом, почти мертвом лице старика они казались неестественными.

— Доктор Зебатинский, среди моих клиентов не было еще физика, — сказал нумеролог.

Зебатинский покраснел.

— Вы понимаете, что я обращаюсь к вам конфиденциально?

Старичок улыбнулся, и морщины легли вокруг уголков его рта.

— Все мои деловые отношения конфиденциальны.

Зебатинский заметил:

— Должен предупредить вас, я не верю в нумерологию и не надеюсь поверить в нее. Если это что-то меняет, скажите мне сразу же.

— В таком случае, почему вы здесь?

— Жена моя думает, что вы владеете чем-то таким…

Зебатинский смущенно пожал плечами, и ощущение собственного безрассудства стало еще острее.

— Ваша жена… А вы?

— Я здесь… Этим и отвечаю на ваш вопрос.

Нумеролог показал Зебатинскому на стул.

— Чего же вы ищете? Денег? Безопасности? Долгой жизни?

Пока Зебатинский обдумывал, как объяснить свое появление у нумеролога, тот ничем не выражал своего нетерпения.

«Что же мне сказать? — решал Зебатинский. — Что мне тридцать четыре года и у меня нет будущего?»

— Я хочу успеха, — признался он наконец.

— Более приличной работу? — уточнил нумеролог.

— Нет. Другой работы. Другого вида работы. Я вхожу в группу, функционирующую в рамках регламента. Понимаете, в группу! Какой-то скрипач, затерявшийся в симфоническом оркестре.

— А вы хотите солировать?

— Хочу выйти из группы… Двадцать пять лет назад с моей подготовкой и моими способностями я мог бы работать на лучшей из ядерных установок, мог стать ее руководителем или главой чисто исследовательской группы в университете. А где я буду через двадцать пять лет, считая с сегодняшнего дня? Нигде. Меня поглотит, как омут, безликая толпа ядерных физиков…

Нумеролог задумчиво покачал головой:

— Должен предупредить вас, что я не гарантирую успеха.

Острая боль разочарования охватила Зебатинского.

— Не гарантируете?! В таком случае, зачем эта реклама, для чего обещания помочь?

— Моя работа является вычислительной по своей природе. Поскольку вы имеете дело с атомами, думаю, разбираетесь в законах статистики.

— При чем тут статистика? — спросил раздраженно физик.

— Прежде всего статистика. Я математик и работаю математическими методами. Говорю это не для того, чтобы увеличить сумму гонорара. Она обычна — 50 долларов. Но вы ученый и можете оценить характер моей деятельности лучше, чем другие клиенты. Мне доставит удовольствие объяснить вам это.

— Я предпочел бы обойтись без объяснений. Бесполезно рассказывать мне о нумерологических ценностях шифров, их мистическом значении и прочих вещах. Я не считаю это математикой и не намерен вникать в суть вашего метода. Меня интересует только мое будущее.

— Итак, вы хотите, чтобы я помог вам при условии, что я не стану рассказывать о способе, который применяю. Я вас правильно понял?

— Совершенно правильно.

— Вы предполагаете, что я не нумеролог, лишь называюсь им. И не ошибаетесь. Я действительно не нумеролог, но мне необходимо это имя, дабы избавиться от подозрений полиции и психиатров (маленький старичок хихикнул). Шарлатаны вне подозрений. Честные люди берутся под наблюдение. А я математик, и честный математик.

Зебатинский иронически улыбнулся. Ему показались наивными слова старичка.

Нумеролог объяснил:

— Я создаю компьютеры. Я изучаю возможное будущее.

— Что?

— Заданные в достаточном количестве исходные данные компьютер после нужного числа операций превращает в формулу будущего. Допустимого будущего, естественно. Когда вы вычисляете движение ракеты, чтобы попасть в антиракету, не есть ли это будущее, которое вы предсказываете? Ракета и антиракета не придут в столкновение, если расчет был неправильным. Я делаю то же самое. Однако, работая с большим количеством переменных, избегаю ошибок.

— Значит, и мое будущее предскажете точно?

— Приблизительно. Придется модифицировать исходные данные, изменив ваше имя. Я введу их в действующую программу. Затем испробую другие варианты имен. Изучу каждое модифицированное будущее и найду одно, более обозримое, чем будущее, которое сейчас лежит перед вами. Или нет, позвольте изложить это иначе. Я найду для вас будущее, которое содержит более высокую возможность компонентного обозрения, чем то, которое открывается перед вами теперь.

— Но зачем изменять мое имя?

— Это единственное изменение, притом самое простое. Другие, более значительные изменения приведут к стольким новым переменам, что я не смогу в дальнейшем интерпретировать результат. Моя машина пока еще несовершенна. Во-вторых, это мотивированное изменение. Я не имею права изменять ваш рост или цвет ваших глаз, или даже ваш темперамент. А вот имя изменить обязан. Имена много значат для людей. К тому же это общепринятое изменение, которое делается каждый день.