Ненси Кресс - Цветы тюрьмы Аулит

- По-моему, нет... Погодите! В прошлом году он уплатил за благотворительное прославление предков бедняка Лама Пек Фланое, снабжающего его клу. Прославление было пышным: музыка, три жреца.

- Великодушно, - замечаю я.

- Очень! Три жреца! - Ее молодые глаза сияют. - Разве не чудесно, что в нашей реальности столько добрых людей?

- Чудесно, - подтверждаю я.

Торговца клу найти нетрудно - достаточно поспрашивать на базарах. Летом топливо раскупается медленнее, и молодые родственники за прилавком рады случайной собеседнице. Лам Пек Фланое живет в бедном квартале, позади больших домов с окнами на море. Здесь обитают слуги и торговцы, обслуживающие богачей. Четыре стакана пела в трех пивных - и я узнаю, что Малдон Пек Брифжис гостит в данный момент у некоей богатой вдовы. Я узнаю адрес вдовы и профессию Пек Брифжиса - лекарь.

Лекарь! "Больной рассудок говорит сам с собой. Ты не убивала свою сестру".

После четырех стаканов пела меня качает. На сегодня довольно. Я нахожу гостиницу похуже, где не задают вопросов, и заваливаюсь спать. Меня не беспокоят сны.

День в обличье уличной торговки - и я определяю, который из мужчин зовется Пек Брифжисом. Потом у меня уходит три дня на наблюдение за ним. Он бывает в разных местах, общается с разными людьми; все его собеседники - вполне обычный народ. На четвертый день я нахожу возможность завязать разговор, но это оказывается лишним.

- Пек, - обращается ко мне некто, когда я слоняюсь перед банями на улице Элиндель, прикинувшись торговкой сладкими лепешками. Лепешки я украла перед рассветом из пекарни. Я сразу понимаю, что обратившийся ко мне мужчина - телохранитель, к тому же незлой. Это ясно по его походке, взгляду, прикосновению. Он очень красив, ну и что? Красивым мужчинам не до меня. Их интересовала Ано.

- Прошу тебя, пойдем со мной, - говорит телохранитель, и я повинуюсь. Он ведет меня на задний двор бань, предлагает войти в незаметную дверь. Мы оказываемся в маленькой комнате, предназначенной, судя по всему, для неких гигиенических процедур. Обстановка комнаты исчерпывается двумя каменными столиками. Мой провожатый ловко, но учтиво обыскивает меня, даже заглядывает в рот, но оружия, разумеется, нет и там. Удовлетворившись, он показывает мое место и распахивает другую дверь.

Я вижу Малдона Пек Брифжиса в дорогом купальном халате чужеземного шитья. Он входит в комнату. Он моложе Кэррила Уолтерса. Могучий мужчина в расцвете сил с проницательным взглядом темно-пурпурных глаз, источающих золотое сияние.

- Зачем ты следовала за мной целых три дня? - спрашивает он без предисловий.

- Так мне посоветовали, - отвечаю я. Мне нечего терять, и я честно разделяю с ним реальность, хотя все еще не уверена, принесет ли это хоть какую-нибудь пользу.

- Кто?

- Кэррил Пек Уолтерс.

Его глаза темнеют еще больше.

- Пек Уолтерс мертв.

- Да, - подтверждаю я. Он перешел на вторую стадию смерти.

- Где это произошло? - проверяет меня он.

- В тюрьме Аулит. Последние его слова были повелением найти тебя. Чтобы... кое о чем тебя спросить.

- Что же ты хочешь узнать?

- Не то, что хотела сначала. - Я уже понимаю, что готова выложить ему все. Пока я не увидела его вблизи, у меня оставались сомнения. Я больше не могу разделять реальность с Миром. Мой грех - освобождение Ано до того, как на это согласится Отдел, - не подлежит искуплению. К тому же мой патрон Пек Бриммидин - всего-навсего безгласный посланник. Нет, еще меньше - инструмент, вроде садовой лопаты или велосипеда. Он не разделяет реальность с теми, кто им помыкает, хотя воображает, что разделяет.

Раньше я тоже так думала.

- Мне надо знать, убила ли я свою сестру, - говорю я. - Пек Уолтерс сообщил, что я ее не убивала. Он сказал: "Больной рассудок говорит сам с собой" - и посоветовал обратиться к тебе: я убила сестру?

Пек Брифжис присаживается на каменный столик.

- Не знаю, - отвечает он, топорща шейный мех. - Может, убила, а может, нет.

- Как же мне разобраться?

- Никак.

- Никогда?

- Никогда. Мне очень жаль.

Мне становится дурно. Очнувшись, я обнаруживаю, что лежу на полу. Пек Брифжис щупает мне пульс. Я пытаюсь сесть.

- Нет, подожди, - говорит он. - Минутку. Ты сегодня ела?

- Да.

- Все равно подожди. Мне надо подумать.

Он действительно погружается в размышления: пурпурные глаза становятся незрячими. Наконец он произносит:

- Ты осведомительница. Поэтому тебя и освободили из тюрьмы Аулит после смерти Пек Уолтерса. Ты доносишь правительству.

Я не отвечаю. Все это уже неважно.

- Но ты перестала заниматься доносительством. Из-за того, что услышала от Пек Уолтерса. Потому что он сказал тебе, что опыты с ши-зо-фре-нией могут... Нет, это невозможно.

Он тоже употребил незнакомое слово. Оно похоже на земное. Я опять пытаюсь встать, чтобы уйти. Здесь мне не на что надеяться. Лекарь не в силах мне помочь.

Он толкает меня в плечо, и я падаю на пол.

- Когда умерла твоя сестра? - быстро спрашивает он. Его взгляд опять изменился: он излучает яркий золотой свет. - Прошу, Пек, ответь. Это имеет колоссальную важность для нас обоих.

- Два года и сто пятьдесят два дня назад.

- В каком городе?

- В деревне. В нашей деревне, Гофкит Ило.

- Так, - бормочет он, - так... Расскажи мне все, что помнишь. Все!

Теперь уже я отталкиваю его и сажусь. Кровь отливает от головы, но злость побеждает дурноту.

- Ничего не скажу! За кого вы себя принимаете? За предков? Сначала говорите, что я убила Ано, потом - что не убила, потом, что не знаете. Вы разрушаете мою веру в искупление, которая сохранялась у меня, пока я была осведомителем, потом говорите, что другой надежды нет, потом, что есть, и снова нет... Как вы сами-то живете? Как можете разрушить совместную реальность, ничего не предлагая взамен?

Я уже кричу, телохранитель поглядывает на дверь, но мне все равно: я надрываюсь от крика.

- Вы проводите эксперименты над детьми, уничтожаете их реальность, как уничтожили мою! Ты убийца! - Впрочем, этого я уже не кричу. Возможно, я вообще не кричала. В плечо вонзается игла, и комната ускользает с такой же легкостью, как канула в могилу моя Ано.

Я чувствую, что лежу на кровати - мягкой, шелковой. На стене богатые украшения. В комнате очень тепло. Мой голый живот щекочет ароматный ветерок. Голый?.. Я рывком сажусь и вижу на себе прозрачную юбку, узкий лифчик, кокетливую вуаль продажной женщины.

Стоило мне шелохнуться - и вот уже ко мне торопится Пек Брифжис.

- Эта комната изолирована. Кричать бессмысленно. Тебе понятно?

Я киваю. У стены стоит телохранитель. Я убираю с лица кокетливую вуаль.

- Прости за этот маскарад, - говорит Пек Брифжис. - Мы были вынуждены тебя переодеть, чтобы люди, заметив, как телохранитель несет в дом напившуюся до бесчувствия женщину, не задавали вопросов.