Альберт Дебейер - Иные миры. Будущее возможно...

Эттербери сделал вопросительный жест, остальные кивнули в ответ своими шлемами. Он предостерегающе поднял руку, а другую руку положил на клапан внешней двери и сильно нажал его вниз. Воздух, бывший между дверьми, со свистом вышел через клапан в пространство. Костюмы заметно вздулись от упругости внутреннего воздуха. Путешест венники стояли без движения в течение нескольких минут, чтобы свыкнуться со странной обстановкой, и делали друг другу гримасы сквозь стекла своих шлемов.

Вдруг Рода вздрогнула: что-то порхало и трепетало вверху шлема, как будто большая птица машет крыльями. Девушка повернулась к Борку. Он в ответ улыбнулся и показал на клапан над своим шлемом. Рода вспомнила, что он объяснял ей, каким образом выводится испорченный воздух изнутри шлема и на его место вводится свежий из резервуара. Дрожание вверху шлема объяснялось действием этого необходимого приспособления.

Эттербери открыл внешнюю дверь и спустил металлическую площадку, на которой висела стальная лестница. С некоторыми затруднениями, оба спустились на туфовидную поверхность Луны. Рода с любопытством смотрела на них сверху. Кроме того, что раздулся ее резиновый костюм, Рода не испытывала никакого нового ощущения. Дышала она легко и спокойно, и солнечный свет прогревал ее насквозь.

Внизу Борк и Эттербери забавлялись опытами над силой притяжения Луны, столь малой сравнительно с увеличением тяжести на Земле. Одним скачком перепрыгивали они через пятнадцать – двадцать футов, подобно горным козам, скачущим со скалы на скалу. Привыкнув к потере веса, они забрались на большой треножник Кольца и стали налаживать блок и канаты, чтобы поднять на вершину новый урановый цилиндр и возобновить исчерпанный источник энергии.

Было ясно, что эту операцию можно выполнить и во время полета Кольца. Но она задрожала от ужаса, подумав об этом. Ведь пришлось бы взобраться на внешнюю сторону Кольца, несущегося со скоростью тридцать километров в секунду! Правда, этой скорости никто из них не может чувствовать – но что, если бы кто-нибудь из них упал? Он неотступно следовал бы за Кольцом в его междузвездном путешествии; он двигался бы с тою же самой скоростью, как и аппарат в момент его падения, и ничто не могло бы изменить их относительного положения. Подобно спутнику, он летел бы рядом или позади аппарата до тех пор, пока двигатель не стал бы работать снова, – и тогда спутник остался бы один в бездне пространства... Здесь же, на Луне, можно было безопасно сделать свое дело; к тому же урановый цилиндр весил теперь в шесть раз меньше, чем на Земле, и с ним легко было управляться.

Рода опустилась, чтобы пройтись по поверхности Луны. Сначала она шла осторожно, пока не приспособилась к своему уменьшенному весу. Все кругом казалось остатками погибшей цивилизации лунных жителей. Исполинские монолиты лежали, брошенные здесь и там, рядом с мощными глыбами пористого камня, словно колонны и ступени лунного храма или жертвенники неведомому божеству.

Большой уединенный зубец, замеченный Родою еще из окна каюты, особенно возбуждал ее любопытство. Он казался совсем недалеким. Рода сфотографировала его, а затем решила подойти к нему ближе, чтобы определить причину образования сталактитов под открытым небом. Все предметы были видны с неземною отчетливостью, – белые, как снег, на световой стороне, и черные, как смоль, на противоположной.

На чернильно-темном фоне неба солнце светило, как через щель в крыше темного чердака. Куда падали солнечные лучи, там все сияло ослепительно ярко, но в тени стоял мрак Стикса. Роде казалось, будто она гуляет по полю лавы при полном лунном освещении.

Каждый шаг Роды был от четырех до восьми футов. Она быстро дошла до равнины, где, подобно величавому минарету, возвышался зубец. Взойти на него было нетрудно, потому что с одной стороны был отлогий скат. Девушка легко взобралась на вершину и уселась на самом гребне. Под ней лежало Кольцо, и его окна блестели желтым светом. Сфотографировав его, Рода стала смотреть в другую сторону. Насколько хватал взор, везде поверхность рябила от кратеров, больших и малых. Они были окружены кольцом зубчатых скал со щетиной остроконечных зубцов. Живо припомнился попавшийся ей на морском берегу белый высохший панцирь морского ежа с редкими щетинками. В той стороне, где, по положению солнца, должен быть север, высилась горная цепь, позади которой Рода мельком видела белый верх высокой горы – вероятно, Коперника. Думая, что эта горная цепь не дальше нескольких километров, девушка решила попытаться сфотографировать одну из великолепнейших лунных гор.

Читатель, вероятно, помнит, что в тот самый вечер, когда Летучее Кольцо отправилось в свое путешествие, Бентам Тассифер на Вашингтонском аэродроме взобрался на крышу автомобиля. Когда Кольцо улетело, миссис Тассифер спохватилась, что нет ее племяницы. Высунув голову из окошка автомобиля, она обращалась ко всем вообще и к мужу в частности, спрашивая, что сталось с Родой.

– Как могу я знать? – с раздражением отвечал муж, внимание которого было снова обращено к земле. – Как могу я знать? Она вернулась было к этому аппарату и, полагаю, сумеет пробраться назад через толпу.

– Хорошо, но я желаю знать! – возразила жена. – Не все же отличаются таким слабым сознанием своей ответственности!

– Ба, – сказал про себя Бентам. Он чувствовал себя бесконечно выше своей супруги, сидя спокойно над ее головой. Не только расстояние между ними, но и присутствие ученых джентльменов, несомненно, имели задерживающее влияние на ее язык. – Ворчливая старая женщина! – бросил он и стал искать сигару у себя в кармане.

Как раз в этот момент чувства толпы излились криками удивления и возбуждения. Несколько минут многотысячная толпа сдерживала дыхание. Она боялась, что улетающая струя света остановится и упадет, едва кто-нибудь заговорит, и магические чары нарушатся. Но вот Кольцо исчезло из виду в темно-синем зените и не упало обратно. Толпа выразила свое удивление и восхищение могучим, далеко слышным криком. Каждый, повернувшись к соседу, стал уверять, что всегда верил в профессора Хукера и в его Летучее Кольцо. Можно смело поставить последний доллар за то, что все кончится благополучно. Тассифер сидел на крыше автомобиля один, и ему не с кем было поделиться.

Он с гордостью сознавал и свою долю участия в этой экспедиции, словно был по отношению к ней приемным отцом. Ведь он первый увидел Кольцо на площадке для гольфа и протестовал против спуска. Далее, он приходится по жене дядей Роде Джиббс, которая помогала в необходимых вычислениях для полета Кольца. Наконец, он лично посетил Кольцо и простился с его пассажирами всего несколько минут тому назад. Он был один из немногих! Он мог бы даже полететь вместе с ними, если бы пожелал поддаться убеждениям.