Альберт Дебейер - Иные миры. Будущее возможно...

Несмотря на свой гнев, Ганс Гардт не мог не признать достоинств американца. Этот делец не был трусом и не знал страха смерти. Другой на его месте думал бы только о своем спасении, а Томми Бигхед был озабочен лишь тем, как бы исполнить свой долг и удовлетворить свою газету. Хотя Гардт посмеивался над титулом «лучшего репортера штата Мичиган», но должен был признать, что Томми Бигхед честно заслужил это звание.

Голос капитана звучал поэтому мягче, когда он послал Томми в спальню:

– Прежде всего, вам нужно отдохнуть, мистер Бигхед. Поспите несколько часов. Потом мы еще потолкуем о создавшемся положении.

Томми согласился. Он обошел Андерля и исчез.

– Проклятый парень! – рассвирепел дядя Алекс. – Во всяком случае, он не может пожаловаться на недостаток вежливости. Почему ты был с ним так любезен?

– Совершенно верно, доктор, – согласился Андерль. – Я бы ему так наложил по зубам, что он всю жизнь не ел бы больше ветчины!..

– Все это совершенно бесцельно, – сказал нетерпеливо Гардт. – Он здесь, и высадить его мы не можем. Важнее разрешить вопрос о горючем.

– Неужели при спуске на Землю четвертый пассажир имеет такое огромное значение, что нам всем грозит опасность? – спросил дядя Алекс.

– К сожалению, именно так, – сказал Гардт. – Перед спуском нам придется выбросить за борт весь излишний груз: инструменты, кровати, запасы, всю кухню, даже оптические инструменты. Всем тем, что нам было необходимо в пути, придется перед спуском пожертвовать. Лишь при этом условии хватит наших запасов горючего, и мы сможем избежать падения на Землю. Теперь придется найти для выбрасывания еще добавочный балласт, вес которого равнялся бы весу репортера. Томми Бигхед сыграл с нами плохую шутку.

Он углубился в размышления. Все молчали.

Ближайшие тридцать минут путешествия прошли спокойно и ничем особенным не знаменовались. Вне корабля ничего не было видно, за исключением сияющих на небесном своде звезд и бледного диска Луны, который, казалось, нисколько не приближается.

Алексу показалось весьма странным сначала, что путь «Виланда» направлен вовсе не к Луне. Но приобретенные им здесь сведения по астрономии дали ему возможность вычислить, с какой скоростью Луна совершает свое обращение вокруг Земли.

– Пока мы придем туда, где Луна должна находиться, она уже будет там... – сообразил он.

Голос Андерля прервал его размышления:

– Взгляните-ка на огненную дугу внизу! Земля!..

Мгновенно все очутились у окон и стали смотреть в пропасть, которая разверзлась под ракетой.

На краю беззвездного черного небесного свода пылал огромный полукруглый огненный венец. Яркие лучи солнца лизали наружный правый край земного диска, порождая и атмосфере сияющие выступы.

Как будто гигантский темный, мрачный диск Земли, казавшийся отсюда в двенадцать раз больше лунного, раскалился у краев и излучает могучие снопы света. Лунный серп казался незаметным, ничтожным в сравнении с огромной световой дугой пылающей Земли.

Потрясенные пассажиры «Виланда» не могли оторвать взора от этой сказочной картины.

– Ни один человек до нас не видел ничего подобного, – прошептал Алекс. – Восход солнца в мировом пространстве! Это какая-то греза!

– Андерль, позови сюда мистера Бигхеда, – распорядился Ганс Гардт.

Дядя Алекс выразил своим взглядом полное согласие. Было бы жестоко оставлять репортера спать в то время, когда из окон ракеты можно было наблюдать такие величественные, незабываемые красоты.

Американец не заставил себя долго ждать.

– Что случилось?

Даже его многословие сразу пресеклось, едва он взглянул в окно. Он, как и прочие, погрузился в молчаливое созерцание небесного ландшафта.

Блеск диска Земли усиливался. Казалось, снопы света стремятся слиться в одну яркую, ослепляющую точку. Солнце медленно выдвигалось из-за Земли. У наблюдателей стали болеть глаза. Продолжать смотреть на этот яркий свет невооруженным глазом стало совершенно невозможно.

– Внимание! Для нас наступает день!

Этот возглас капитана заставил всех оглянуться внутрь ракеты.

3десь стало светло: снизу проникали солнечные лучи и ярко заливали сводчатый потолок теплыми лучами света. Свет пробивался даже сквозь шторы, закрывавшие некоторые окна.

После восемнадцатичасового путешествия в темноте на «Виланде» засиял дневной свет, не оставлявший уже путешественников до конца пути.

Яркое теплое солнечное сияние заливало теперь освещенную сторону ракеты, тогда как затемненная продолжала пребывать в глубокой тьме. Безоблачный день улыбался сквозь окна, обращенные к солнцу, и черная, мрачная ночь зияла из окон противоположной стороны.

День здесь не походил на земной. Над «Виландом» не тянулось синее небо: небесный свод оставался густо черным, и на нем спокойно блестели звезды. Даже вблизи солнца можно было различать каждую звезду. Если бы Коперник в свое время имел в своем распоряжении такую машину, как «Виланд», ему не пришлось бы сойти в могилу, ни разу не видав Меркурия.

Те предметы, на которые солнечные лучи падали непосредственно, и наружные оконные рамы светились сверхъестественным фосфорическим блеском, являясь резким контрастом черному небу, и отбрасывали свет внутрь ракеты; в результате последнее действие Земли на ракету – тени – исчезло.

«Виланд» безостановочно продолжал свой космический путь. Расстояние между ним и Землей увеличивалось с каждым часом на тысячи километров.

Ясный, светящийся лик Луны становился полнее и шире, а шарообразная Земля приобретала все более пластическую форму.

От времени до времени по диаметру серпа Земли можно было точно измерять расстояние «Виланда» от Земли и определять скорость его в каждый отдельный момент.

Поскольку не мешали облака, можно было распознавать на освещенной части Земли ее отдельные очертания и отличать коричневатые рельефы суши от темных морских пространств. К северу от тропиков коричневый цвет земной поверхности переходил в светло-серые тона. Северное полушарие было покрыто снегом, а северный полюс оставался скрытым во тьме полярной ночи.

Целыми часами проводил Алекс у большого телескопа, который был теперь направлен вниз, и наблюдал за появлением и исчезновением отдельных частей 3емли. За вращением Земли было так же легко наблюдать, как и за движением заходящей Луны на Земле.

Через телескоп можно было видеть едва уловимые очертания больших городов, которые казались чуть заметными блеклыми точками. Тени больших горных хребтов, как Кордильеры, Альпы, Карпаты и Гималаи, значительно облегчали ориентировку.

– Хорошо было, – заметил однажды Алекс, – если в нашем распоряжении были бы сильные подзорные трубы, которые дали бы нам возможность различать отдельные дома. Мы могли бы тогда увидеть Фридрихсгафен и контролировать кривую нашего воздушного крейсера. Небольшой поворот – и глаз перескочил бы от Бухареста в Нью-Йорк.