Владимир Фильчаков - Книга судеб Российской Федерации

Чего же хочет Орден? Едва ли того, чтобы Петр оставался всю жизнь бомжом. Это глупо - взять и бросить человека в грязь только потому, что Ордену так захотелось. Философ прав, его отпустили с какой-то целью, которую надо прояснить. Допустим, пройдет две недели, и он выиграет коньяк. Предвидит ли такое Аза Антоновна? Конечно! Бесспорно! Трудно предположить, что она надеется выиграть спор. Ведь Петр просто из принципа может настоять на своем, и две недели проболтаться по подвалам. Значит, Аза Антоновна уже готовится вручить ему коньяк. Что будет дальше? Его оставят в покое? Да ничуть! Скорее всего, просто заставят вернуться в подземелье. Стоп! Но тогда не стоило и отпускать его! Ему предложат другую работу? Какую? Можно ли соглашаться на работу, например, корректором, или как там у них это называется?

Вообще, Петр за свою жизнь "работал" три раза. После окончания университета в газете мелкого масштаба, откуда ушел со скандалом, потому что его заставляли работать все больше, а платить стремились все меньше. Потом, месяца через два, он снова устроился в газету, уже более весомую - его диплом высоко ценился в журналистской среде. Оттуда он тихо и мирно уволился, потому что не мог вынести тягот режима дня. Ему претило каждый день вставать в одно и то же время, торопиться, наскоро бриться, завтракать, бежать к трамваю, ехать на метро, бояться опоздать и вызвать неудовольствие начальства. Он возненавидел практику сидения на одном месте, и чтобы никуда не отлучаться, а если отлучился, то обязательно отпрашиваться. Это не для него, и он ушел на вольные хлеба. А третий раз - работа в подземелье "аналитиком". Нет, работать в том понимании, как это слово трактуется большинством населения земного шара, Петр ни в какую не хотел. Он согласен был бегать, добывать материал, писать статьи и получать за них достойные гонорары, чем и занимался все время, до тех пор, пока не попал в лапы Ордена, но не сидеть на рабочем месте как привязанный. Если ему предложат службу, на которой нужно протирать штаны "от звонка до звонка", он откажется. Хотя бы минимум свободы он должен получить, и он его получит. Обязательно получит. Раз Орден заинтересован в нем, а он ведь заинтересован? Ну конечно, иначе не стоило и огород городить. Так ведь?

- Так, так, - ответила Аза Антоновна.

- Так чего вы от меня хотите?

- А ты, Петруша, все хочешь знать, да побыстрее. Какой прыткий молодой человек! Не успеешь палец ему показать, глядь, а он уж руку откусил.

Аза Антоновна поднялась и исчезла в темноте подвала. Послышался скрип двери, зазвучала лязгающая немецкая речь. Петр ничего не понял, кроме слова "аусвайс". Подвал осветился призрачным светом. Оказалось, что помещение значительно больше, чем он представлял. Куда-то исчезли перегородки, потолок поднялся, и Петр увидел, что стоит посреди того самого зала, где работали аналитики и стратеги, только сейчас зал был совершенно пуст. К Петру приближался патруль - все в черных плащах, впереди офицер с хлыстом, позади два солдата в касках с автоматами. Глаз ни у кого не видно, под касками солдат и фуражкой офицера только презрительно сжатые губы.

Петр не испытывал страха, только удивление.

- Ausweis! - повторил офицер стальным голосом и протянул руку, затянутую в тонкую перчатку.

- Если бы я знал, что такое "аусвайс", - беспомощно пробормотал Петр.

Какого черта здесь делают немцы? К тому же, нацисты. И куда девались столы с компьютерами?

- Dieser Dummkopf versteht Deutsch nicht, - сказал офицер солдатам. Те презрительно хмыкнули. Офицер поднял голову, ожег Петра сверкающим взглядом и заорал: - Schneller!

- Пошел ты! - сказал Петр чувствуя себя этаким мальчишем-Кибальчишем.

- Verhaft ihn! - приказал офицер

Солдаты подошли к Петру, встали по бокам и один из них ткнул дулом автомата ему под ребра. Петр зашипел, но не рискнул сопротивляться. Чем черт не шутит, пристрелят, и поминай, как звали.

Его повели по какому-то коридору, который незаметно преобразовался в зал, втолкнули в комнату и захлопнули дверь. Комната была совершенно пуста, сесть было не на что. Петр постоял немного, подергал дверь, и сел на пол, прислонившись к стене.

- Ни хрена я вам не скажу! - Петр свернул из пальцев кукиш и показал двери. - Потому что ни хрена не знаю. Постой, постой! А если пытать начнут? Выкручивать руки, загонять иголки под ногти, жечь каленым железом? Я ведь не выдержу, я не Космодемьянская и не Павлик Морозов. Хотя Павлика вроде не пытали? Точно, его сразу шлепнули, и было за что. Надо будет им наврать с три короба, если пытать начнут, мол я сотрудничаю, я все продам, только дайте настоящую цену.

За дверью послышались шаги, щелкнул замок и в комнату вошла Светлана.

- Оба-на! - радостно сказал Петр. - Ты как здесь? Тебя же могут убить. Причем не какой-то там Орден святого Непокакало, а реальный фашисты, мать их за ногу.

- Хватит болтать! - деловито сказала Светлана. - Пойдем.

- Куда?

- В универсам. Нужно сделать покупки к ужину. Будут гости.

Она вытащила Петра в коридор и повела за собой.

- Какие гости? - Петр пытался понять, что происходит.

- Как какие? - Светлана остановилась и захлопала глазами. - Между прочим, не мои друзья, а твои. Кривоклеповы.

- Кривоклеповы? - Пришел черед Петру хлопать глазами. - Это кто ж такие?

- Хватит паясничать! - Светлана притопнула ножкой и сделала знак следовать за ней.

- Хм, Кривоклеповы, - задумчиво пробормотал Петр. - Не знаю я никаких Кривоклеповых. И Прямоклеповых тоже не знаю, вот хоть убей. А! Я понял...

Он понял, что Светлана его жена, и тащит его в магазин за покупками, потому что сегодня к ним придут гости. Он даже остановился, что вынудило Светлану опять топнуть ножкой. То, что он женат, так поразило Петра, что он раздумывал, как бы улизнуть и сбросить с себя эту непосильную ношу, но беда в том, что улизнуть было некуда - коридор не имел ни дверей, ни ответвлений. Он как-то вдруг разросся, посветлел и превратился в ярко освещенный универсам, полки которого ломились от синтетических продуктов. Светлана вручила Петру корзину, в которую полетели чипсы, пакеты быстрорастворимой лапши, самонабухающего картофельного пюре и прочая дребедень, от которой начинает тошнить еще до того, как она попадает в желудок, но которую так бойко рекламируют молодые люди по телевизору.

- Этим мы будем кормить Кривоклеповых? - спросил Петр. И сам себе ответил: - А так им и надо! Нефиг ходить в гости, дома нужно сидеть.

И он добавил, подражая Азе Антоновне:

- Гы-гы.

Наконец подошли к кассе. Молоденькая кассирша считала, Светлана складывала покупки в желтую полиэтиленовую авоську, а Петр смотрел и слушал, как пищит электронный считыватель штрих-кода. Когда все продукты перекочевали в авоську, Светлана вдруг бросилась бежать и исчезла. Петр похлопал глазами и усмехнулся кассирше, которая ждала деньги.