Ярослав Веров - Бозон Хиггса

— Костюм? — переспросила Людмила Сергеевна. — Какой костюм?

Архангельский отмахнулся от вопроса и продолжил:

— В качестве призов посулили публикации в уважаемых журналах, три ноутбука и полностью оплаченную поездку в Эквадор на двоих. За месяц пришло четыре сотни рассказов. Это, кстати, не рекорд. Мне как инициатору затеи пришлось всё прочитать, — гражданский генерал криво усмехнулся. — Знаешь, когда-то я любил фантастику. Но это было… это было… чудовищно! Теперь я не уверен, что когда-нибудь снова смогу ее читать. Тем не менее несколько дельных идей всё же обнаружил. Одна из них меня особенно задела. Потому что автор объяснил всё. Ну или почти всё. Оказывается, существует модная в узких кругах теория… э-э-э… технологической сингулярности…

— Что?

— Да, именно так. Технологическая сингулярность. Речь идет о том, что эволюция и прогресс непрерывно ускоряются. Скажем, на то, чтобы одноклеточные организмы стали многоклеточными, ушло два миллиарда лет. А на то, чтобы многоклеточные организмы выбрались из океана на сушу и завоевали ее, ушло всего триста миллионов лет… э-э-э… палеозойская эра. Позднее появился разум, и теперь эволюция понеслась вскачь. Нашему виду всего лишь около трех миллионов лет, но мы уже влияем на погоду, меняем очертания континентов, летаем в космос. А главное — мы запустили искусственную эволюцию, создав компьютеры и сети. И там тоже идет ускоряющийся процесс, который скоро завершится моментом сингулярности.

— Я этого не понимаю…

— Попытаюсь на пальцах. Если отложить периоды земной эволюции на графике от одного революционного скачка до другого, то получится функция, которая в двадцать первом веке стремится к бесконечности. Мы находимся на пороге нового революционного скачка, качественного перехода, сопоставимого по значимости с превращением одноклеточных существ в многоклеточные.

— Чем это грозит?

— Никто не знает. Возможно, новые революционные технологии сделают нас бессмертными. Возможно, убьют, и на наших костях появится какой-то новый вид… э-э-э… разумных существ. Одноклеточные не способны предсказать, как будет выглядеть мир многоклеточных. Но наш автор попытался. В фантастическом рассказе он уверял, что произойдет слияние биосферы и техносферы. Человек станет частью машины, а машина — частью человека. Это, конечно, будут костыли, но мы давно пользуемся костылями: автомобили, компьютеры, мобильники… Костыли будущего позволят нам окончательно расслабиться и получать удовольствие — всё неприятное, утомительное, скучное они возьмут на себя. И в этих условиях человечество неизбежно деградирует, ведь к развитию нас подталкивает именно дискомфорт. В том рассказе мальчик из будущего не умеет ни читать, ни писать, он даже изъясняется с трудом. А вот его костюм вполне готов к контакту… Практически наш случай…

— Какой костюм?! — повторила свой вопрос Людмила Сергеевна.

— Люда, ты же умная женщина. Неужели ты думаешь, что Ась сидел в спускаемом аппарате голым?

Людмила Сергеевна вспыхнула:

— Значит… вы мне лгали? Лгали всё это время? Есть костюм!

— Не лгал, — мягко сказал Архангельский. — Просто не донес некоторую часть… э-э-э… информации. Она могла помешать расследованию.

— Как она могла помешать?!

Архангельский пожал плечами.

— Ясно, — сказала Людмила Сергеевна. — И при чем тут «вертячки»?

Гражданский генерал показал ей листок с рисунком Ася, заложив пальцем маленького чертенка:

— Здесь Ась изобразил свой костюм.

Потом они еще долго спорили.

Когда шок миновал, Людмила Сергеевна начала соображать и сразу попыталась высмеять гипотезу Архангельского. Дескать, совсем спецслужбы до маразма дошли — верят сетевым фантастам! Но гражданского генерала было не пронять.

Тогда она потребовала показать ей костюм.

— Или он у вас там же, где спускаемый аппарат?

— Нет, он здесь. Точнее, не совсем здесь, а поблизости.

— Тогда идем!

Архангельский остался на диване.

— Видишь ли, Люда, у нас разные уровни допуска. Я в лабораторию костюма пройти могу, а ты, к сожалению, нет.

— Не морочьте мне голову! Вы здесь главный или кто?

— Надо мной есть и поглавнее.

— Понятно. Как он выглядит?

— Кто?

— Костюм, чёрт возьми!

— Ну как тебе сказать? Комбинезон с капюшоном. Ткань очень легкая и мягкая, не мнется. По цвету… э-э-э… металл с золотистым отливом. На заднице — клапан, как на некоторых детских комбинезонах. Костюм довольно тщательно изучают. Спецы его резали и жгли всякими химикатами, но волокна через некоторое время самостоятельно восстанавливаются. В общем, продукт технологий, до которых нам далеко… А на капюшоне у него рожки… Да, именно так. Два правильных конуса из очень твердого материала с кристаллической структурой.

— Есть гипотезы, что это такое?

— Есть. Возможно, это нечто вроде усилителя интеллектуальных способностей. То есть когда Ась надевает костюм, он становится нормальным человеком. Костыли для дауна.

— Какая ересь! Ась практически нормален. Если бы ему дали инклюзивное образование, он был бы не хуже нас с вами. Он и сейчас очень быстро учится. Зачем ему костыли?

— Я не могу отвечать за людей будущего. Может, они ничего не знают об этом… э-э-э… как ты сказала?..

— Ин-клю-зив-ное образование.

— Да! Возможно, они ничего не знают о нем. Или отказались по каким-то причинам.

— Еще большая ересь!

Архангельский развел руками:

— Всё, что могу.

— Вы пробовали надевать костюм на Ася? — Людмила Сергеевна сменила тему.

— Нет.

— Почему?

— Наверху сочли, что это преждевременно. Да и просто опасно.

— В чем вы видите опасность?

— А что, если Ась поведет себя агрессивно, когда станет самим собой? Что, если он использует какие-то нам неведомые приемы или… э-э-э… оружие? Что, если он вырвется на свободу? Вы смотрели фильм «Хищник»?

— Тоже, небось, фантастика? Нет, не смотрела. По-моему, это паранойя в чистом виде! Какие еще эксперименты вы проделывали с костюмом?

Архангельский не ответил, пряча глаза.

— Я слушаю! — настойчиво напомнила о себе Людмила Сергеевна. — Какие еще эксперименты проводились с костюмом?

— Мы надевали его на одного из наших… э-э-э… сотрудников. И не надо на меня так смотреть! Я не Берия! Он вызвался добровольно. Молодой ученый. Отчаянный. Он выжил!

— Понятно. Как это выглядело?

— Очень буднично выглядело. Надел и сразу упал. Не орал, не бился. Медики бросились. Зафиксировали потерю сознания. Привели в себя. Потом обнаружилось, что у него частичная амнезия: один год из своей жизни помнит, другой не помнит. Эксперты написали в заключении, что костюм имеет индивидуальную настройку. И решили больше не рисковать.