Роберт Силверберг - Трое спасшихся [= Трое выживших; Наблюдатели]

В углу бара настойчиво трезвонил телефон. Бармен, не отрывая завороженного взгляда от экрана, снял трубку.

— Это вас, полковник. Из управления. Судя по голосу, сэр, они там очень взволнованы.

Неприятности начались над полюсом.

Это был стандартный корабль-разведчик, один из многих, несколько десятилетий совершающих патрульные облеты Земли. До сих пор за всю историю из эксплуатации ничего подобного не происходило.

Первые признаки аварии выявились на высоте 27 тысяч метров, когда на пульте зажглась сигнальная лампочка. И сразу же запульсировали сигналы под кожей трех членов экипажа. Среди различных полезных схем, вмонтированных в их тела, была и такая, которая сразу давала знать о технических неполадках.

Земляне ни в коем случае не должны были узнать о ведущемся наблюдении, поэтому дирнанцы любой ценой старались избежать аварии, связанной с посадкой на планету.

Экипаж состоял из двух мужчин и женщины. Они провели на корабле почти столетие по земным меркам, причем последние десять лет выполняли над Землей функцию Наблюдателей. Женщина, Глэйр, заведовала записывающим оборудованием, Миртин обрабатывал и анализировал ее, а Ворнин передавал на родную планету. Кроме этого, у них были еще дополнительные обязанности, которые они делили без соблюдения формальностей: обслуживание механизмов корабля, приготовление пищи, связь с другими Наблюдателями и тому подобное. Это был дружный экипаж, отлично сработавшийся за долгие годы.

Самый старший и спокойный из них, Миртин, избравший для маскировки тело землянина средних лет, первым добрался до пульта обработки данных.

— Вышло из строя устройство фокусировки плазмы. Мы взорвемся через шесть минут.

— Но это невозможно! — воскликнула Глэйр. — Мы…

— И все же это случилось, — грустно улыбнулся Ворнин. — Теоретически такая возможность не исключена.

Будучи довольно тщеславным, он выбрал тело привлекательного молодого человека, даже красивого. Разумеется, любой дирнанец, занимающийся наблюдением, должен принимать вид землянина, и он счел проявлением здравого смысла то, что эта форма наилучшим образом выражает внутренний мир. Все это было допустимо — и красота Ворнина, и неприметность Миртина, и даже то, что Глэйр согрешила в направлении возбуждения чувственных желаний.

— Если мы введем в действие резервные цепи, то, может быть, удастся удержать плазму, — задумчиво произнесла она. — Но это снимет маскировку.

— Попробуй, — согласился Ворнин, и тонкие пальцы женщины с поразительной скоростью пробежали по пульту.

— Ну вот, теперь нас видно, — констатировал Миртин. — Прямо как в центре рыночной площади в солнечный день.

— Да. И великолепно отражаемся на экранах радаров, — пробурчал Ворнин. — Так что в нашу сторону, скорее всего, уже летят ракеты.

— Сомневаюсь, — решительно заявила Глэйр. — Они засекали наши корабли и раньше, но не нападали. Им известно, что мы здесь. По крайней мере, правительствам.

Ворнин понимал, что она права. Главным сейчас было предотвратить взрыв, а не сокрушаться по поводу того, что они стали доступны для обозрения любой земной системы обнаружения. Он открыл дверь и протиснулся в силовой отсек.

Дирнанские корабли могли выполнять бесконечные полеты без пополнения топлива. Сплющенная сфера корабля сужалась книзу, образуя купол, в котором размещался термоядерный реактор — по сути миниатюрное солнце, из которого черпалась необходимая энергия. Сердцевиной системы была плазма — чудовищной температуры смесь электронов и атомных ядер без оболочки — которая удерживалась мощным магнитным полем. Ничто материальное не могло содержать в себе плазму, не становясь ее частью, так что во всей Вселенной могло служить сосудом для газа, температура которого исчислялась сотнями миллионов градусов? Но магнитное поле сжимало ее, контролировало, держа на расстоянии от всего, что она могла бы пожрать. Пока плазма оставалась под контролем, дирнанцы могли пользоваться ее энергией вечно или настолько близко к вечности, что для живых существ это не составляло никакой разницы. Но если сжимающий эффект пропадал…

Приблизившись к силовому сердечнику, Ворнин с неудовольствием отметил, что пять контрольных стержней уже расплавились, а над корпусом реактора пляшут зловещие голубые дуги. У него не возникло страха перед смертью — из всех способов умереть этот безусловно самый быстрый. Движения его были четко выверенными. Он сознавал, что единственное, что можно попытаться сделать — это перевести энергию всего корабля на подпитку электромагнитной ловушки в надежде, что система стабилизируется благодаря гомеостатическим воздействиям, которые, как предполагалось, должны автоматически появляться в подобной ситуации.

То, что корабль будет обнаружен, беспокойства не вызывало. Такое случалось и раньше. Просто сегодня вечером на телеэкранах появится еще одно сообщение о «летающей тарелке». Но если взорвется ядерный реактор, то вместе с кораблем взлетит на воздух парочка-другая крупных городов, и это будет новостью гораздо более внушительной, чем хотелось бы.

— Отключите передающие системы! — крикнул он.

— Уже отключены, — ответил Миртин. — Двадцать секунд назад. Ты не заметил?

— Никакого эффекта!

— Я выключу освещение, — сказала Глэйр.

— Выключайте все подряд! Никакого улучшения! Удерживающий эффект непрерывно ослабевает.

Корабль погрузился в темноту. Бедные земляне будут лишены столь любимого ими зрелища попеременно вспыхивающих красных и зеленых огней. Ворнин знал, что вписывает новую главу в обширный архив секретной информации о кораблях-разведчиках. Но не чувствовал за собой вины. Случившееся было чисто статистическим феноменом: раз в околоземном пространстве так много разведчиков, то по крайней мере у одного можно ожидать неисправностей того или иного рода. Просто случай выбрал именно их корабль.

Разумеется, сигнал о бедствии сейчас эхом катится по всей галактике. В то мгновение, когда экипаж отключил передающие цепи, разрывая связь с родной планетой, сигнал бедствия был передан автоматически. Из-за чудовищного расстояния между Землей и Дирной дома о случившемся узнают только через десятилетия, но этот же сигнал зарегистрируют сотни других кораблей, находящихся поблизости, и это служило некоторым утешением.

— Бесполезно, — сообщил Ворнин, вернувшись в рубку. — Нужно покинуть корабль.

— Я подниму его повыше. Километров до пятидесяти, так?

— Выше! — согласился Ворнин. — Насколько это возможно! И старайся держаться того же курса — нам необходимо лететь над пустынной местностью!

— Что мы будем с собой брать? — спокойно поинтересовалась Глэйр.