Наталья Болдырева - Жаркое лето. Первый поток

— А вы? — вопрошала Маргарита Михайловна патетически. — Вот! — Она выхватила лист из зажатой в кулаке стопки и выдержала паузу, обводя взглядом притихший отряд. Многие лица были мокры от слёз. — "Мы смотрели фильм про вожатых, которые уехали, как они ходили с нами на пляж, дискотеку и другие экскурсии, и мы ходили смотреть кино в свое свободное время и вернулись до отбоя, поэтому не виноваты". Кто это написал?

Дети молчали.

— Вы позволите? — спросила я, выходя вперед и протягивая руку.

— Да! — Обрадовалась Маргарита Михайловна, вручая мне стопку исписанных листков. — Читайте! Читайте! Так кто это писал, спрашиваю? — вновь обернулась она к детям.

— Я, — вперед вышел крепкий рыженький мальчик. "Паша", вспомнила я, "тринадцать лет". Его глаза тоже были красными как у кролика.

— Подпиши свою объяснительную, — велела Маргарита Михайловна, вручая ему лист. — И исправь "мы" на "я". "Я смотрел", "я ушел без разрешения". Нечего прятаться за спины товарищей.

— Я подпишу, — сказал Паша, присаживаясь за стол. — Но исправлять ничего не стану. — Голос его дрожал.

Я опустила взгляд и скоро пробежалась по всей стопке листов. Дети ходили в каптёрку к механикам, чтобы те прокрутили им нарезку видео, снятого в первой половине потока.

— Давай сюда, — сказала я, когда Паша поставил в конце написанного своё имя. Маргарита Михайловна протянула руку, готовая забрать у меня листы, но я, сложив всю пачку вдвое, сунула её в задний карман джинсов. Воспитатель замерла как вкопанная. — Отбой уже был, — сказала я громко. — Старший отряд, почему не в кроватях? Умываться и спать. — И, обернувшись к застывшим детям, добавила, — быстро, быстро, быстро, быстро! Елена Степановна, пропустите пожалуйста.

Стоило церберу на двери в спальни дрогнуть и опустить грозно скрещенные на груди руки, как дети начали просачиваться мимо нее по одному, по двое, а потом на лесенке стало так тесно, что Елена Степановна пошатнулась и спустилась, наконец, вниз, окончательно сдав позиции.

— Что это значит? — спросила Маргарита Михайловна, когда последний ребенок покинул холл.

— Отбой согласно расписанию, — ответила я, глядя на нее снизу вверх и испытывая при этом некоторый дискомфорт. Её глаза были холодны и прозрачны как декабрьский лёд. Она была не только выше, но и намного крупнее меня.

— Отдайте мне объяснительные, — потребовала она, протягивая раскрытую ладонь.

— Зачем? — спросила я.

— На планерке я отдам их замдиректора лагеря.

— Я сама отдам их Любовь Викторовне, — сказала я, отступая на шаг.

Маргарита Михайловна спала с лица. Она не имела права брать объяснительные с несовершеннолетних, и она знала об этом.

— Любовь Викторовна характеризовала мне вас как очень ответственную и исполнительную девушку. — Маргарита Михайловна вновь подошла ближе.

— Так оно и есть, — ответила я, отступая еще, гадая, что же буду делать, когда упрусь в стену, — я всегда со всей ответственностью выполняю должностные инструкции.

— Я боюсь, что ваше поведение вынудит меня дать отрицательную характеристику вашей работе, — продолжила она, наступая дальше.

— Да ради бога, — я не смогла сдержать смешок. Смешок вышел несколько нервным. Я уперлась, наконец, в стену. — Маргарита Михайловна, — преодолев желание отступить еще куда-нибудь назад, я шагнула вперёд, — нам с этими детьми работать неделю. Работать, а не вести военные действия. Это всё и так затянулось. Я не стану никому показывать эти объяснительные при одном условии, — она изогнула иронически бровь, и я повторила с нажимом, — при одном условии. Вы сделаете вид, будто ничего не случилось, и оставите старший отряд в покое.

Повисла напряженная пауза.

— Артур, — Маргарита Михайловна первой нарушила молчание, и на какой-то жуткий момент мне показалось, что она сейчас рявкнет "фас!". Её голос звенел от ярости. Но она лишь позвала, — идем, Артур. — И добавила, обращаясь ко мне, — мы оставим в покое и вас, и ваш отряд.

И они все ушли в правое крыло, к младшему отряду. Артур не задержался и на минуту. Я поняла, что опять остаюсь без ночлега. Потёрла лицо ладонями, опустилась на стул.

Рядом стоял мой рюкзак, под столом нашлись два пакета с сонником. Питьевой йогурт и банан. Я вспомнила, что старший отряд не ужинал. Забрав пакеты, поднялась, открыла дверь в коридорчик, ведущий к спальням. И у мальчиков, и у девочек было темно и тихо-тихо. Я открыла дверь в спальню мальчишек, поставила один пакет у входа.

— Здесь сонник. Кто-то один пусть тихонько раздаст его всем. Верхний свет не включайте. Поедите, сложите пустые бутылки и шкорки в пакет, выставите его за дверь. А потом спать.

— Татьяна Сергеевна, — спросил кто-то, садясь на постели, — а где объяснительные?

— Нет объяснительных, — сказала я, закрывая дверь, — забудьте о них.

Войдя к девчонкам, я постояла немного у входа, оглядывая темную спальню, полную колышущихся теней от качающихся за окном деревьев. А потом прошла и села на одну из кроватей у входа, в ногах у притворяющейся спящей девочки.

— Девчата, у вас найдется лишнее место для бездомного вожатого? — спросила я негромко, точно зная, что пустая кровать есть. Ведь ещё утром я проводила опись во всех спальнях первого этажа.

— Татьяна Сергеевна! Татьяночка Сергеевна! Татьяна Сергеевна! — пронеслось по спальне и девочки повскакивали с постелей, побежали, шлепая босыми ногами ко мне.

— Тихо, тихо, тихо, — повторяла я, — гладя вешающихся мне на шею девчонок по головам. — Давайте, все ложитесь обратно. Я раздам сейчас сонник и будем спать.

— Здесь пустая кровать у стены за шкафом, — сказала одна девочка, и все посторонились, показывая место.

— Спасибо, — ответила я. — Сейчас я схожу за своими вещами, а когда вернусь, все уже должны спать.

Выйдя, я еще чуть-чуть посидела в рекреации, давая им возможность обсудить всё случившееся. Голова гудела как пчелиный улей. Я думала о том, что сказала Маргарита Михайловна, уходя. "Оставим в покое и вас, и ваш отряд". Наконец, подтянув рюкзак ближе, я принялась застегивать верхний клапан, решив, что разберу вещи позже, а сегодня просто закину их под кровать. Открылась дверь в правое крыло, и мимо, сделав вид, будто не замечают меня, прошли Елена Степановна и Маргарита Михайловна.

"На планерку", — подумала я.

А еще я подумала, что и мне тоже надо бы сходить туда сейчас, поприсутствовать. Пресечь возможную ложь.

Но я ужасно хотела спать. Взвалив рюкзак на одно плечо, я прошла в спальню. Там снова было темно и тихо. Пакет с мусором стоял у двери. Закинув рюкзак под кровать, я вынесла мусор, прихватив и пакет от двери мальчиков. Вернувшись, я скинула кроссовки и джинсы, оставшись в одной майке и, выставив будильник, рухнула на подушку, моментально отключившись.