Алексей Кудашев - Ледяной остров (в сокращении)

16 ИЮНЯ. Завтра испытание микрохолодильников. Утром иэ Белых камней приезжал Гасан-Нури. Там все уже подготовлено. Очень хочу видеть А. П. Скорей бы наступал завтрашний день!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Первые две недели после возвращения в Приморск пролетели для Трофимова как один день. Ни главного геолога Дубравина, который задержался в Москве, ни управляющего трестом Байрамова в Приморске не было. Алексею Петровичу приходилось управляться одному. Трест только рождался, и все надо было начинать сначала. Подготавливались помещения под управление, проектный отдел; на судоверфи переоборудовали морские суда, приспосабливая их для морской геологической разведки; в адрес треста поступала геофизическая аппаратура; из Беломорского, Балтийского и других бассейнов прибывали корабли. И везде надо успеть, за всем -проследить, дать нужные указания. А главное-не было отбоя от посетителей. Приходили инженеры, техники, мастера, бурильщики, чертежники, геологи, гидрогеологи, моряки, экономисты, рабочие. Трофимова ловили в конторе, на улице, в порту, на квартире, на машиностроительном заводе-словом, везде, где он только появлялся. Некоторых Трофимов знал лично, других видел впервые. Одних приводила к Алексею Петровичу любовь к романтике, другие трезво оценивали предстоящие трудности, предлагали свои услуги.

В день испытания атомных микрохолодильников Трофимов приехал в управление очень рано.

И не успел войти в кабинет, как задребезжал телефон: звонили с верфи и просили приехать-требовались его дополнительные указания по переоборудованию и оснащению суда.

Вернулся Трофимов в управление через час.

- Вами, Алексей Петрович, несколько раз интересовалась Кириллова,сообщила секретарша.

- Кто?-невольно переспросил инженер, но сразу же понял, о ком идет речь.- Хорошо, спасибо.

Алексей Петрович вспомнил почему-то случай в Приморском парке,-он словно вновь видел стройную в мокром блеске фигуру Ольги, пучок шпилек в зубах, большие задумчивые и такие нежные серые глаза на бледном лице, мягкие линии голых рук, отжимающих воду из кос...

Он вспомнил также случай в кабинете Штанько и ее слова: "Вашей морской нефтью еще и не пахнет, а мне надо исследовать реальную нефть." И те же глаза, только гневные, с прищуром: Да, это он вызвал ее на такие слова, когда стал доказывать, что его дело важней, чем ее. А если она в самом деле не верит в морскую нефть? Нет, этого не может быть!

Но почему он в последнее время постоянно ищет встреч с Ольгой? Потому, что он теперь редко ее видит? Нет. Раньше он мог не встречаться с ней месяц или два, не замечая ее отсутствия. А сейчас постоянно чувствует, как ему не хватает ее.

Трофимов потянулся к телефону,- рука почувствовала вибрацию зуммера.

- Я слушаю.

- Это вы, Алексей Петрович? - Он узнал голос Кирилловой.Здравствуйте!

- Здравствуйте, Ольга Петровна,- голос Трофимова дрогнул.

- Вы не забыли, что сегодня испытание наших холодильников?

- Конечно, нет.- Алексей Петрович, сам того не замечая, встал. Пальцы правой руки усиленно крутили крышку чернильницы.- Вы откуда звоните, Ольга Петровна?

- Из лаборатории. Я уже всех своих отправила в Белые камни.

- Хорошо, я еду. Ждите меня.

Алексею Петровичу стало вдруг легко и радостно. Он по-мальчишески, с озорством, щелкнул по спичечной коробке, и та отлетела к самой двери. Без разбору распихал по ящикам разложенные на столе бумаги. Даже кляуза Родионова, о которой неожиданно вспомнил, нисколько не испортила настроения. Чего он добивается? Ведь не глупый человек, а дурак,- Алексей Петрович внутренне улыбнулся своему каламбуру.

Но вот лицо Трофимова неожиданно потускнело. Алексей Петрович вспомнил день своего возвращения из Москвы и случайную встречу с Ольгой и Родионовым; плечом к плечу идущим по улице. Трофимов схватил последнюю пачку бумаг комкая, сунул в переполненный ящик и, не оглядываясь, вышел из кабинета,

...Промысел Белые камни находился на берегу моря, в двенадцати километрах от Приморска. Машина, миновав северовосточную часть города, вырвалась на асфальтированное шоссе, которое то извивалось по всхолмленной местности, то после неожиданного поворота выходило к морю.

Ольгу, сидевшую рядом с Трофимовым, радовало все.

Справа расстилалась голубая гладь бескрайнего моря. В прибрежной полосе то там, то здесь, на свайных островках, соединенных с берегом эстакадами, еще стояли стальные вышки. Издали они казались игрушечными, хотя в действительности это были гиганты высотой с пятнадцатиэтажный дом. От берега в сторону солнца, к горизонту, уходила ослепительно серебристая полоса. Белоснежные чайки скользили над морем, высматривая добычу. Время от времени они стремглав падали в воду, и вновь взмывали кверху. Слева и впереди зеленели буйной растительностью холмы и долины: фруктовые сады и виноградники перемежались с огородами и рощами аккуратные белостенные поселки сменялись группами резервуаров зданиями компрессорных насосных и других служебных помещений; вдоль шоссе мелькали многочисленные елки фонтанной арматуры нефтяных скважин,- это была промысловая площадь.

Ольга Петровна, глядя на всю эту картину, вспомнила день, когда она, окончив институт, приехала в Приморск. Так же, как и сегодня, она ехала тогда из Приморска на этот старый промысел, Белые камни, куда была назначена заведующей промысловой лабораторией. Она сидела тогда на чемодане в кузове попутного грузовичке, жадно всматриваясь в непривычную для глаз картину.

Теперь ничего этого нет. Вид промыслов стал неузнаваем, И всё это сделано человеческими руками за последние три года.

Ей вспомнились те дни, когда все население Приморска и прилегающих к нему поселков очищало эту территорию, сносило вышки, а на очищенные площади по проложенным трубопроводам качали жидкую глинистую массу и разливали ее по поверхности, а после по тем же трубопроводам подавали и разливали поверх глинистого слоя гидромассу чернозема. Миллионы кубометров плодородной земли были перекачаны из Чернореченской долины. И вот обновленная земля покрылась фруктовыми садами, переселенными сюда из горных районов, рощами, парками, огородами.

Она вспомнила и первую встречу с Трофимовым. Это было в его кабинете.

Постучав в дверь и не услышав разрешения войти, она тихо переступила порог. Она не сразу увидела его. Трофимов стоял у окна, опершись рукой на раму, и задумчиво глядел куда-то вдаль. Он стоял к ней в профиль, и первое, что бросилось в глаза, был розоватый шрам на его щеке.

- К вам можно?

Он ничего не ответил, продолжая стоять в том же положении, и ей пришлось повторить вопрос.

- Ах, да, входите,- как-то безразлично сказал он и прошел за письменный стол, не предлагая ей сесть.