Елена Жаринова - Дети Филонея

Щелкнул, открываясь, дверной замок. Ульяна поняла, что разговор закончен. Однако у Лизы нашелся еще вопрос:

— Стойте! Так значит, все, что со мной происходит… ну, как бы происходит в той, другой жизни, это просто глюки?

— Разумеется, — пожал плечами фээсбэшник. — И постарайтесь не относиться к этим, как вы выразились, глюкам серьезно. Верьте своему здравому смыслу, барышни. Разве такое может быть, чтобы человек одновременно жил двумя разными жизнями?

Шелест завел мотор. Оставаться в его машине дольше было глупо. Ульяна и Лиза вылезли наружу.

— Мог бы и до метро подвезти, — сказала Лиза, подпрыгивая от холода.

— Хорошо, что вы меня остановили, Лиза, — задумчиво сказала Ульяна. — Я чуть не выложила всю свою подноготную. Он меня словно загипнотизировал. Эти ужасы про ступень в ад, про шизофрению…

— Ага, жесть… — Лиза вдруг перестала прыгать. — Слушайте, вы думаете, это серьезно?

— Ох, не знаю.

— Просто если серьезно… Тогда надо как-то найти того мальчика… и парня. Им ведь тоже нужна помощь. А эти… — Лиза неопределенно махнула рукой, — вряд ли будут искать.

— Лиза, ну как мы с вами найдем в большом городе двух незнакомых людей? Дадим объявление в газете?

— Это мысль. Только не в газете, а в Интернете. А еще… Помните, этот Малаганов, он ведь и с парнем пытался поговорить.

— Да…

— Так он наверняка ему то же самое сказал, что и вам. То есть…

— То есть — "каждый вечер с 8 до 10 в Летнем саду у памятника Крылова". Каждый вечер…

— Вот прикиньте, Ульяна Николаевна. Если бы у нас не было телефона Малаганова и мы бы не договорились о точном времени встречи, как бы мы поступили?

Примерно в это же время, то есть около полдесятого вечера одиннадцатого апреля, Аркадий Евгеньевич Малаганов все еще был на работе.

Его лаборатория находилась в большом научно-исследовательском комплексе на окраине города. Отсутствие вывески и наличие самой современной контрольно-пропускной системы говорило о секретном статусе учреждения. Уровень секретности был таков, что сотрудники разных лабораторий понятия не имели, чем занимаются их соседи.

После разговора с майором Шелестом Ульяна и Лиза немало бы удивились, попав в кабинет Малаганова. На стеллажах стояли книги — но отнюдь не медицинские. Вообще-то, это был странный компот: "Методы прогнозирования сейсмотолчков" рядом с "Таблицей афинских архонтов", "Английская буржуазная революция 1648 г.", "Вулканология: аналитические обзоры"… Хозяин кабинета сидел, уткнув нос в монитор. Время от времени он протирал глаза под очками. На экране сменялись графики. Программа послушно налагала друг на друга кривые и параболы, выдавая бегущие столбцы цифр.

Малаганов был один. Его молодой помощник Назар Джанполадов тоже часто оставался в лаборатории допоздна. Но сегодня он выключил компьютер, когда еще не было пяти. "На свидание усвистал", — добродушно подумал Малаганов.

Он откинулся в кресле и закрыл глаза, но долго еще видел разноцветные пятна. Черт подери, зрение в его возрасте надо беречь. Тем более что есть основания считать все его сверхурочные пустой тратой времени.

Впрочем, сегодня он остался не ради работы. Было одно дело — крайне важное, можно сказать, семейный долг… Хорошо, что Назар ушел пораньше. Он, конечно, в курсе, но все равно, при постороннем человеке…

Малаганов открыл сейф и достал оттуда старинный гроссбух в потертом коленкоровом переплете. Он перелистал выцветшие разлинованные страницы — от начала к концу и обратно. Там было несколько довольно длинных записей, сделанных разными людьми. Первая запись гласила:

"Записано 4аго числа мая м?сяца года 1883.

Я, Малагановъ Евгенiй?едоровичъ, и сынъ мой,?едоръ Евгеньевичъ, свид?тельствуемъ:

Въ изт?кшую ночь произошло событiе, о коемъ пов?дала намъ наша мать и бабка, Анна Филатовна Малаганова, урожденная Безобразова.

Выполняя волю нашей матери и бабки, прiводимъ по памяти сiи изчезнувшия семейныя записки:

Безобразовъ Авксентiй Михайловичъ — для сына своего Филата.

Пов?ствую теб? сынъ мой, о Событiи, произошедшемъ со мною, шестнадцатил?тнимъ н?дорослемъ, августа 17 дня л?та 1762, въ годъ возшествiя на престолъ Ея Величества Императрицы Екатерины Алексеевны…"

Малаганов пробежал глазами убористый почерк прапрадеда. Он все это с детства знал наизусть — так заведено было в старинном роду Безобразовых-Малагановых. Гроссбух вручался старшему ребенку в семье, когда тому или той исполнялось десять лет. И важнее всех уроков было слово в слово выучить его содержание. Подумать только — этого переплета касались руки пяти поколений…

История Авксентия Безобразова была такова. Он, шестнадцатилетний отрок, проводил лето в фамильном поместье. Был с ним один крепостной парнишка, Григорий, его ровесник — скорее приятель, чем слуга. И было неподалеку, как положено, небольшое сельское кладбище — очень старое, со множеством заброшенных склепов. И вот Авксентий с приятелем поспорили на десять горячих, кто дольше просидит ночью в склепе.

Незадолго до полуночи мальчишки залезли под сень тяжелых плит, покрытых рыхлым мхом. Оба очень боялись, но хорохорились друг перед другом. Первым не выдержал барич. Когда рядом со склепом что-то влажно вздохнуло и ухнуло, он закричал и бросился бежать — прямиком в усадьбу. Потом он всю ночь грыз подушку — в досаде на свою трусость. Но спор был проигран. Предстояло Авксентию подставить спину под розгу своего крепостного.

Поутру Авксентий приплелся к избе, где жила семья Григория.

— Гришка где? — хмуро спросил он тощую бабу, трущую в корыте белье.

— Хто?

— Дед Пихто! Сын твой, Гришка, — грубо рявкнул Авксентий.

А баба вдруг задрожала губами и с плеском выронила белье.

— Да ты что, барич! — прошептала она, размазывая по лицу мыльную пену. — Гришенька-то мой… Еще в том году… Схоронили мы его…

Далее следовал подробный рассказ о том, как Авксентий заставил Гришкину мать показать ему могилу сына, как тупо стоял над деревянным крестом…

Выяснились и другие новости. Самая ужасная — что он оказался с рождения помолвлен с некрасивой соседской дочкой. И еще, что зимой государь император Петр III был по слабому здоровью отстранен, а вместо него на престол взошла супруга его Екатерина. На этом событии Безобразов останавливался особо, подчеркивая, что на его памяти никакого переворота не было.

Чтобы не прослыть сумасшедшим, Авксентий никому ничего не рассказал.

Но через год он оказался на военной службе при дворе, где близко сошелся с одним молодым вельможей. Вот с ним-то он, будучи во хмелю, и поделился своей тайной. И тут же пожалел об этом, боясь насмешек. Но вельможа не стал смеяться. Сначала он сделался хмур и задумчив, а потом улыбнулся и рассказал Авксентию про Сбой.