Роман Глушков - Клетка без выхода

Итак, мы поднимались по лестнице. Разгоряченная Консуэла шептала мне в ухо такие слова, от которых любая воспитанная девушка вмиг сгорела бы от стыда. Я нес проказницу в постель и предвкушал, как то, что она мне пообещала, вот-вот воплотится в реальность. Оставалось лишь распахнуть дверь номера и дойти до кровати, где вольный скиталец Арсений (достаточно кличек — пора бы, наконец, вернуть себе законное имя!) начнет в полной мере радоваться прелестям жизни…

Я споткнулся и упал столь внезапно, что перехватило дыхание. Больше всего я испугался за Консуэлу, но девушка вдруг исчезла из моих объятий, словно растворилась в воздухе. Недоумевая, как это меня угораздило споткнуться на ровном месте и куда испарилась Консуэла, я только через несколько секунд определил, что нахожусь вовсе не в «Туманном Бродяге», да к тому же идеально трезв! Вместо грязного дощатого пола я растянулся на каменистом горном плато, и ко мне уже со всех ног бежали пятеро вооруженных людей. По их воинственным крикам и взятому на изготовку оружию было ясно, что разговаривать со мной они не собираются.

Мое мгновенно протрезвевшее сознание едва поспело за столь стремительной переменой обстановки. Благо, к спонтанным провалам в памяти мне было уже не привыкать, поэтому я пришел в чувство до того, как разъяренная компания открыла по мне огонь. Выхваченный из-под плаща «Экзекутор» с грохотом выплюнул в ближайшего противника двойной заряд жакана, и не успел еще враг рухнуть наземь с развороченной грудью, а я уже держал в кулаке готовую к перезарядке следующую пару патронов.

Мои враги готовились к простому убийству одинокого бродяги, а не к дуэли по правилам проксимо-боя, иначе они наверняка разыграли бы более сложный сценарий атаки. После того как я уложил второго из нападавших, защищаться уже пришлось им. Да и разве это можно было назвать защитой? Парни просто кинулись врассыпную, как тараканы, уповая на то, что собьют меня с толку. Хотя двигались они резво, спору нет. Впрочем, обогнать пулю сложно даже при такой чрезмерной резвости.

Вот в чем, оказывается, дело: обидевшись на мою отставку, Баланс устроил мне неожиданное свидание с очередной компанией одержимых Величием! А то, что судьба кинула меня из объятий красавицы именно к ним, стало понятно уже через полминуты, когда враг, первым отведавший моего свинца, выплюнул кровь и начал снова подниматься на ноги. Окончательно угомонить его и его приятелей мне предстояло лишь могущественными словами Откровения…

Проповедь выдалась трудной, но я справился. Слабое место одержимых Величием заключалось в том, что они чрезмерно полагались на свое физическое превосходство, при этом забывая, что абсолютного Величия в природе нет и быть не может. Железный закон Баланса, действенный в каждом из известных мне миров, гласил: если где-то что-то прибавилось, в другом месте непременно от чего-то убудет. Одержимые приобретали просто нечеловеческие физические качества, однако, как правило, утрачивали здравомыслие и инстинкт самосохранения. Поэтому адепты Дисбаланса не слишком задумывались об осторожности и лезли напролом, будучи в полной уверенности, что ни один обитатель Терра Нубладо не сумеет причинить им вреда.

Так оно, в принципе, и было, однако со мной случай особый. Здесь Зануда был прав: сила Проповедника не в оружии, а в Откровении, ибо только оно обладало властью над одержимыми и усмиряло их мятежные натуры. И все-таки без поддержки «Экзекутора» в этот омут нечего было даже соваться…

Разумеется, тот провал в памяти оказался отнюдь не случаен. Всевидящие покровители дали мне усвоить простую истину: Проповедник принадлежит Балансу с потрохами. И ныне, и присно, и вовеки веков. Аминь… Второй раз проверять, так это или нет, я не стал, поскольку ненавидел подобные сюрпризы и боялся, что следующий намек покровителей будет гораздо убедительней.

Тяжко жить на белом свете, не ведая смысла собственной жизни. В загробном мире это тоже не исключение. Только переживается острее: когда становится известно, что вместо ответов смерть преподносит лишь новые загадки, пропадает последняя надежда на обретение истины.

Терра Нубладо населяли обычные смертные, чье отличие от обитателей моего прежнего мира заключалось только в более низком уровне развития цивилизации да ряде странностей, вызванных местными законами природы, к которым, впрочем, довольно быстро привыкаешь. Неудивительно, что поначалу я решил, будто после тяжелого ранения в голову не умер, а угодил сначала в тюремный госпиталь, а оттуда — в некое масштабное телевизионное шоу о Диком Западе с участием уголовников — а как иначе все это можно было объяснить? Хотя думал я так недолго — пока не повстречал маэстро Гвидо, который первым делом познакомил меня с главным здешним законом, несуразным и диким даже для Дикого Запада. В Терра Нубладо закон Мертвой Темы почитался еще выше, чем закон Омерта на Сицилии, и тоже представлял собой своеобразный кодекс молчания.

Мертвая Тема… Запрет на слова, которые убивают. Причем убивают именно слова, а не люди, которых они могут оскорбить. Хотя могут убить и люди, в чьем присутствии будет затронута в разговоре Мертвая Тема — никто не желает страдать от чьих-то необдуманных речей… Поразительное явление. Столкнувшись с ним вплотную, я окончательно уверился, что не участвую в публичном шоу, а очутился черт знает где. Солнце, луна, знакомые растения и животные, вполне нормальные, пусть и малоцивилизованные люди — типичная реальность конца позапрошлого века… Если бы не вечный туман на горизонте, еще ряд незначительных странностей, да Ее Величество Мертвая Тема. Возникало чувство, что произнесенные вслух, чужеродные этому миру слова вызывали ярость у духов местной природы и те карали любого, кто оскорблял их неуважением. Поэтому я волей-неволей научился следить за своей речью при людях и придерживать ее в рамках Мертвой Темы. Но благодаря иммунитету Проповедника все же частенько ностальгировал, бранясь наедине с собой привычными «земными» ругательствами и тем самым подвергая себя психологической разгрузке.

Только это все равно не избавляло от жгучего желания излить кому-нибудь душу. А также выяснить, что скрывал за душой, к примеру, тот же маэстро Гвидо — убежден, ему было о чем мне рассказать. Как, вероятно, и каждому, кто топтал дороги туманного мира и вынужден был держать рот на замке, соблюдая суровый кодекс молчания…

В деревенском трактире «Посох пилигрима» было многолюдно — похоже, сюда сбежались от дождя скитальцы со всей округи. Попасть под дождь в Терра Нубладо не являлось слишком крупной неприятностью — благодаря уже упомянутым мной странностям местной воды, промокшая одежда высыхала за считаные минуты прямо на теле, — и все равно, странствовать при непогоде желающих находилось мало.