Ираклий Вахтангишвили - Реальность фантастики №01-02 (65-66) 2009

Как сестричка умудрялась нарываться на эти поезда? Или это они на нее нарывались? И как она жила с этим кошмаром? И где она теперь живет? И живет ли…

Когда-то днем светило Солнце, а ночью Луна. Сейчас круглосуточ-но стоит белый туман, мягкий, пушистый, похожий на гигантский по-лупрозрачный пучок ваты. Или на спустившееся на землю серебристое облако, светящееся днем, меркнущее ночью.

Когда-то через каждые двенадцать месяцев наступал Новый год. Сейчас Новый год наступает лишь тогда, когда люди к нему готовы.

Когда-то эти двенадцать месяцев делились на четыре сезона, сейчас сезон один. Вечное лето, теплое, но очень туманное.

Кир залег на ветке шелковицы – единственного дерева и, вообще, – места, находившегося на достаточно близком расстоянии от Перекрестка. Конечно, отсюда не разглядишь надписи на тропинках, но зато хорошо видны цвета, ко-торыми они загораются, когда их касается босая нога семнадцатилетнего. Раз, два, три… Синий, красный, зеленый, желтый… Перекресток не обдуришь – ему неважно, о чем ты мечтаешь, на что надеешься, нет дела до твоих амбиций, по-тому что он и только он знает, чего ты стОишь на самом деле. Раз, два, три… Мелькают на тропинках названия профессий, описания жизненных путей, ко-торые, по мнению Перекрестка, подходят именно тебе… Тик-так, тик-так – у тебя есть пять минут, чтобы определиться и стать на одну из тропинок. Синий (самый маловероятный и самый горячий), красный, зеленый, желтый… Мно-гие, став на тропку синего цвета, соскакивают с криком и бегут на другую, ме-нее пекучую. Сколько раз Кир наблюдал за взрослеющими в один момент под-ростками, свесившись с ветки шелковицы, пытался угадать, кем станет его оче-редной товарищ, недруг или просто сосед-старшеклассник.

Вообще-то, по преданию, приходить на Перекресток нужно в полном одиночестве. То есть, в абсолютно полном. Но Кир вот уже год тайком при-бегает посмотреть на ритуал. Первый раз он пришел сюда из-за Юлики. Да и все остальные – тоже. Только на Василя смотреть не ходил, – уж очень приятель, узнавший о Кировых вылазках, просил его не делать этого.

Сегодня на Перекресток ступит Нила Девятина, Юликина одноклассни-ца и Васькина зазноба. Вот и она, готовится. А вчера Игорь приходил – лес-ником стал. А заодно мужем какой-то Золотоокой Дивы из березовой рощи и отцом двоих детей. Отец еще ладно, а вот почему лесник? Игорек при-родой никогда не интересовался, наоборот, любил возиться с химикатами и железяками разными. Но ничего, не расстроился, наоборот, как-то воспрял духом. И в тот же день собрал вещи, и ушел в лес. Жену искать.

Внизу что-то скрипнуло,мальчик настороженно раздвинул ветки и не поверил глазам – на шелковицу карабкался Василь. Кир хотел было сказать, что непристало инженериям по деревьям лазить, но в последнюю се-кунду передумал. Вместо этого подождал, пока приятель примостился на соседней ветке и задумчиво пробормотал.

Знаешь, когда настанет моя очередь, я не пойду на Перекресток в вы-ходные…

– Почему? Все только в выходные и приходят…

Вот именно, а остальные ждут этих трех дней, как… как туманного затмения. Только о тебе и говорят, провожают чуть ли не всем городком, надеются на что-то… А я хочу, чтобы быстро и без лишнего шума.

Василь лишь пожал плечами. Какое-то время друзья сидели молча.

– Знаешь, – все также задумчиво протянул Кир, – а я вообще во все это не верю.

– Во что?

В легенды. О том, что было, и что будет. Ну вот ты, в голосе Кира проснулся азарт, – ты можешь представить, чтобы вместо тумана светило какое-то Солнце? Чтобы дома доставали до неба, в неделе было семь дней вместо восьми, а вместо трех выходных – два? И чтобы за пределами тума-на, за долинами Краеземья существовали еще какие-то страны?

Василь пожал плечами.

– Знаю, ты такой же, как все. Верите в какие-то сказки. В глупые легенды.

А ты во что веришь? в голосе Василя послышалась обида.

– В решение. В то, что ваш глупый Перекресток – далеко не так всемогущ. И Юлика – она поняла, она знала. Поэтому и пог… исчезла. Он забрал ее. Но я найду решение. Она… она где-то ошиблась, но я все сделаю правильно.

– Кир, Василь выглядел испуганным, не шути с этим. Ты… Я боюсь за тебя. И мама боится… моя. Не говоря уже о твоей. Обещай, что не ста-нешь шутить с Перекрестком. Тебе повезло один раз, – мальчишка почти кричал, но не факт, что повезет снова!

Повезло! Да уж! Даже спустя год Киру становилось дурно от одного только воспоминания о том дне, когда…

…Жарко. Душно. Невозможно дышать.

Кир мчался к Перекрестку, с которого секунду (целую вечность?) назад исчезла Юлика – он только на миг отвел глаза, а когда глянул снова, сест-ры уже не было. Кир протирал глаза, кричал, звал – все напрасно. И тогда он понял. Понял, для чего она попросила его, нарушив правила, прийти се-годня сюда, забраться на эту шелковицу. («Я кажется знаю, что происходит с метро и как действует Перекресток», «Юлика, что ты за… «, «Я не знаю. Может, ничего не получится. Просто наблюдай со мной, она наморщила лоб. – Может, я ошибаюсь, а может ты заметишь что-то, чего не я увижу…»)

Нихрена он не заметил! Придется разглядеть поближе.

– Кир, вернись! Стой! Туда нельзя! Тебе еще семнадцати…

Это Димитрий жених Юлики. Прятался в кустах, под небольшим склоном – Кир еще раньше его увидел. Тоже мне, наблюдатель! Оттуда и Перекрестка-то не видно. Только шелковицу. Или он пришел наблю-дать не за Юликой?

Плевать! Она моя сестра! Плевать на запреты! мальчишка изо всех сил несся к Перекрестку.

– Подожди! – Димитр был готов разрыдаться. – Нельзя же! – он поч-ти схватил ошалевшего Кира за руку. – Ни тебе, ни мне… Второй раз – то-же нельзя! Кир! Я ее тоже люблю! Стой! Она не этого хотела! Да послушай ты! Пож…

Больше Кир не слышал ничего. Димитрий отстал, спотыкнулся, пока-тился по горячему песку. А может, просто побоялся ступить на Перекрес-ток второй раз. Кир бежал. Когда он сидел на шелковице, ему казалось, что заветные тропинки находятся метрах в двадцати от дерева. Но сейчас по-нял – они намного дальше. Мальчишка задыхался, слезились глаза, стало кошмарно душно. Не замедляя скорости, он влетел в самое сердце Перекре-стка, туда, где сходятся разбегающиеся в разные стороны тропинки. Рухнул на колени, на четвереньках подполз к дорожке – к одной, к другой, к тре-тей… И, наконец, увидел то, что искал.

Бред. Жар. Он падает. Летит в центр Перекрестка. И продол - жает падать дальше. Глубже. Ниже. Сквозь яркий безумный раз - ноцветный калейдоскоп.

Кир метался по постели.

Тропинки, переливающиеся всевозможными цветами, буквы, мельтешащие на дорожках, пар, исходящий от Перекрестка, пе - пел, струящийся сквозь пальцы…