Юрий Константинов - Лицо Аэны

— Очевидно, я твоих глазах я уже не совсем настоящий человек? — саркастически рассмеялся агент.

— Нет, не настоящий! — спокойно, с такой уверенностью, что у агента похолодела кожа на спине, произнес мужчина. — Ты, как и все, кого устраивает жизнь в мегалополисе, уже почти не человек. — Во взгляде отшельника появилось даже что-то похожее на сочувствие: — Вы придумали бездну хитроумных приспособлений, которые заменили буквально все. Вы почти не двигаетесь, не общаетесь, не размышляете… Любовь вам заменяет сеанс в секс-иллюзионе, мясо — полиаурил. Доходит до комичного — вы даже жевать потихоньку разучились. Проглотил таблетку — и никаких забот. Быстро, удобно, только зубы от этого лучше не станут, верно? Но что это в сравнении с душой, лишенной подлинной любви и подлинных страданий! С сердцем, у которого украли материнскую ласку! Посмотри на свои руки — они почти лишены мускулов. В мегалополисе роботов больше чем нужно. Взгляни в зеркало — как узок твой лоб. В мегалополисе тебе не позволят слишком много думать — и это удел машин. Мы не против прогресса, — с нажимом вел дальше отшельник, — но против того, чтобы прогресс доходил до абсурда, уродовал человека. А вы, живущие в мегалополисе, спокойно наблюдаете, как в вас убивают все человеческое, потому что это выгодно кучке негодяев. Нет, вы уже не люди, — повторил он с бесконечной убежденностью, — и все дальше отдаляетесь от людей. А мы хотим оставаться ими, несмотря ни на что. Именно поэтому мы враги…

— Враги! — глухо подтвердил агент, почувствовав, что у него начинает заплетаться язык.

— И мы останемся врагами до тех пор, пока вы сами не превратите себя в ничто. Не знаю, когда это произойдет, но думаю, что рано или поздно все вы будете выглядеть, как вон те твари, — он ткнул пальцем вверх, где под потолком лениво перебирали мохнатыми лапами крупноячеистую сеть пауки с человечьими головами.

— И что же тогда? — спросил агент с ненавистью,

— Тогда мы вернемся в мегалополис, чтобы спасти тех, кого еще можно спасти. Мы уничтожим ваши машины, кроме тех, что не мешают человеку оставаться человеком. И заживем счастливо.

— Заживете… — отозвался агент. — Если вас к тому времени не уничтожат, как крыс.

— Сельва большая, — сказал отшельник. — И места в ней хватит, хотя выжить, конечно, не просто. Да что там, ты сам все прекрасно знаешь. Сельвы вы не тронете, — уверенно сказал мужчина, — иначе планета задохнется без кислорода. Мегалополис задохнется. Вот и решай, у кого из нас больше шансов.

Агент не ответил. Он боялся говорить, опасаясь, что вспыхнувшая внезапно где-то внутри и горячей волной затопившая мозг острая ненависть к собеседнику вырвется злым бессмысленным криком.

Он и сам не понимал толком, откуда, из каких глубин поднялась эта ненависть. Возможно, все заключалось в том, что он привык иметь дело совсем с другими отшельниками. Те, кого агент приводил в мегалополис, держались скованно, настороженно. Это был не их мир, не их территория…

А может быть, все дело было в словах мужчины, агент чувствовал их правоту, хоть и боялся признаться в этом себе самому.

Слова эти, весь облик сидящего напротив отшельника словно кричали агенту о том, что семнадцать лет, подумать только, семнадцать лет были потрачены впустую, в погоне за зыбкой, нереальной целью. В надежде победить то, что победить невозможно.

Этот мужчина, сидящий напротив, был приговором. Воплощением его жизненной неудачи, его ничтожества.

— Мария, — донеслось до агента словно откуда-то издалека. — Ты обещал помочь разыскать Марию.

Агент вскинул глаза на отшельника, словно увидев его впервые. Неожиданная, мстительная мысль заставила его усмехнуться коротко и зло.

— Сейчас, — пробормотал он, — сейчас полюбуешься своей Марией.

Он быстро отыскал кассету со знакомым изображением…

Из неясного свечения посреди комнаты возникла тоненькая фигурка девушки.

Отшельник подался вперед, фаланги его пальцев, сжатых в кулаки, побелели от напряжения.

Девушка стала раздеваться под мелодичный перезвон, и агент с наслаждением наблюдал за оцепеневшим лицом соседа.

Оставшись совсем обнаженной, красавица с распущенными волосами послала им воздушный поцелуй и запела сладкоголосо, исчезая в розовом невесомом облаке:

— Приобретайте очищающий ароматизированный газ «Грезы»!

До них донесся сладковатый запах, выпущенный из специальной приставки к видеосистеме. Это был обычный рекламный видеосюжет.

— Это — Мария? — тихо спросил отшельник.

Агент бросил в рот еще одну «Алко» и отвернулся от мужчины, по небритым щекам которого катились слезы.

— Возможно, — сказал агент равнодушно. — И если это она, то ей еще повезло.

И он потянулся за следующей «Алко». Рука его повисла в воздухе. Прямо в глаза агенту глядел черный зрачок револьвера допотопного образца. Агент никогда бы не мог подумать, что подобное оружие может существовать где-либо, кроме музея.

Странное равнодушие парализовало агента, словно не его, а кого-то другого держал под прицелом пришелец из сельвы. Словно не ему, а кому-то бесконечно далекому адресовались слова:

— Из-за тебя я потерял Марию. Из-за тебя она превратилась в фантом. Ты заслужил эту смерть, торговец душами!

Последнее, что видел агент, была бабочка, слетевшая с плеча незнакомца. Она порхала так близко, словно громадные изумрудные глаза хотели получше разглядеть каждую черточку побелевшего лица.

А потом мир вокруг него оглушительно взорвался, чтобы навсегда погрузиться во тьму.

Руководитель службы безопасности мегалополиса неторопливо подошел к широкому окну, за которым простиралась панорама гигантского города. С огромной этой высоты виднелись и изгибы дрожащей, почти прозрачной стены, к которой подступала вечнозеленая сельва.

Створки бесшумно разошлись, и две пестрые бабочки впорхнули в кабинет, уселись на подоконнике, перебирая по нему тонкими лапками.

— Спрячьте наши летающие объективы, — приказал руководитель, и мгновенно вынырнувший из-за его спины адъютант бережно уложил биороботов в специальный футляр.

— Видеоматериал обработан?

— Да, шеф, — отозвался почтительно адъютант. — Я немного переживал из-за кафе, там ужасное освещение, но все вышло как нельзя лучше.

— Уничтожить! — жестко бросил руководитель службы безопасности. — Оставить лишь несколько заключительных фраз и само убийство. Это — размножьте и передайте всем видеопрограммам. Пусть крутят каждый день. Название следует придумать позабористей. «Кровавая месть отшельника», «Жертва живет в мегалополисе» или что-то в этом роде.

— Ясно, — сказал адъютант.

— Думаю, они обрадуются такому материалу. Это не какие-то дешевые актерские трюки, это настоящая смерть, настоящая кровь. А настоящее всегда в цене, так, кажется, говорил этот парень. По-моему, он был далеко не глуп. Итак, мы исключительно удачно провернули дельце, друг мой, — с довольным видом продолжал руководитель. — Избавили себя от опасного отшельника, а общество по спасению жителей сельвы — от неблагонадежного миссионера. И попутно выудили из этой истории первоклассный пропагандистский материал.