Андрей Курков - Судьба попугая (География одиночного выстрела - 2)

Так они осмотрели залы первого этажа, потом второго и поднялись на третий.

Здесь, на третьем этаже, были представлены подарки Ильичу от разных народов. Конечно, далеко не все подарки были выставлены для посетителей - об этом сразу предупредила Банова и Клару старушка, сидевшая в первом зале.

Интерес Банова приугас. Они довольно быстро прошли через зал, заполненный блюдами и вазами, зал фарфора, прошли через зал ковров с изображением местных видов и самого вождя, прошли и через зал подарков от северных народов - здесь был миниатюрный Кремль, сработанный из моржовой кости, и много других работ. И вот перед ними открылся "зал подарков от рабочих-ткачей". Здесь Банов остановился.

Под стеклом на стенах висели красивые, качественные костюмы, и под каждым из них виден был ярлык. Все костюмы были огромного размера.

Банов подошел к ближнему, наклонился и прочитал на ярлыке "Подарок от фабрики "Червона швачка", г. Львов".

Вспомнились директору школы слезы Кремлевского Мечтателя.

Подошла Клара, обняла Банова, прижалась к нему.

- Я все-таки не понимаю, - шептал Банов. - Почему они такие большие? Ведь он - маленький!

Клара тоже задумалась над этим, но ответа не нашла.

- Я же видел, как он их распечатывал, хотел померять, плакал...

Кларе очень хотелось успокоить Банова. Она видела, что он искренне переживает за Кремлевского Мечтателя.

- Знаешь, - зашептала она через минуту. - А давай купим ему нормальный, маленький костюм, и пошлем?!

Банов обернулся. Посмотрел на Клару с любовью и восхищением. Такая простая и в то же время необычная идея! Почему он до этого не додумался? Видно, только женщина своим заботливым умом может придумать, как облегчить страдания другого человека.

Банов наклонился и поцеловал Клару в губы.

И тут же кто-то сзади дернул его за плечо.

Он обернулся.

Перед ним стояла низенькая, метра полтора ростом, старушка в старом синем жакетике и грубой зеленой юбке.

- Вы в музее, граждане! - строго сказала она. - Не забывайте этого!

После музея они пошли в ГУМ. Сразу нашли отдел мужской одежды.

- Могу ли я вам чем-нибудь помочь? - спросил неожиданно появившийся перед ними молодой продавец.

- Да, - сказала Клара. - Нам нужен костюм небольшого размера...

- На вас? - спросил продавец Банова.

- Нет... - смутился тот. - Для нашего товарища... Хотим сделать подарок...

Продавец понимающе кивал и слушал.

- Он примерно вот такого роста, - Банов поднял ладонь, одновременно меряя глазами расстояние от ладони до пола. - Даже чуть ниже...

- Первый рост! - выпалил продавец, тоже измерив это расстояние опытным взглядом. - А какая полнота? Худой?

- Вот так где-то, - неуверенно показал двумя ладонями Банов.

- Сорок шестой, - сказал продавец. - Какой цвет? Банов вопросительно глянул на Клару.

- Что-нибудь уютное, - проговорила она. - Домашний цвет... Может, темно-зеленый или нежно-синий.

- Да, и обязательно с жилеткой, - добавил Банов. - У вас есть жилетки, чтобы там много карманчиков было?

- Конечно! - гордо произнес продавец. - Пожалуйста, следуйте за мной.

Продавец привел их в другой отдел, где в несколько рядов висели сотни разных костюмов.

"Надо бы и мне костюм купить", - подумал Банов, но тут же сообразил, что на два костюма у него денег не хватит.

- Сорок шестой первый рост... - продекламировал продавец, остановившись у длинной секции костюмов нужного размера.

Клара потрогала материю одного костюма.

- Чистая шерсть! - сказал ей продавец. Потом он прошелся серьезным взглядом по висевшим костюмам. Вытащил один, потом второй, потом третий.

Положил их на стоявший рядом стол.

- Ну вот, - сказал он довольным голосом. - Пожалуйста! Нежно-зеленый, немнущийся... вот этот мнущийся, темно-синий... а вот это самый модный сейчас цвет - бежевый.

Клара подошла поближе.

Банову все три костюма нравились, но какой из них лучше - он не знал.

- Может, бежевый? - спросила Клара.

Банов пожал плечами. Потом подумал, что Кларе должно быть виднее, какой костюм лучше. Она все-таки женщина.

- Да, - сказал Банов. - Давай бежевый! С аккуратным свертком они вышли на улицу и остановились.

- А на почте примут? - спросила Клара.

- Должны, - не совсем уверенно произнес Банов. - Там же были посылки и письма...

- Давай на Главпочтамт пойдем, там обязательно примут! - предложила Клара.

На Главпочтамте им пришлось простоять в очереди около получаса.

Банов за это время прямо на свертке написал адрес:

"Москва. Кремль. Ильичу." и с нетерпением ожидал, не скажет ли чего-нибудь почтовая служащая, принимающая посылки.

Наконец подошла их очередь, и директор школы протолкнул сверток в окошко.

- Ильич - это имя или фамилия? - спросила приемщица посылок.

- Фамилия, - отрывисто бросил Банов и тут же сообразил, что сказал не то, однако приемщица больше вопросов не задавала, и Банов решил молчать.

- Напишите обратный адрес! - женщина, работавшая за окошком, просунула сверток обратно.

Банов достал ручку, быстро нацарапал свой адрес и вернул ей сверток.

- Сорок копеек, - сказала она.

- Так много? - вслух удивился Банов. - Вы не ошиблись?

- Нет, не ошиблась! - резко ответила женщина. - Я здесь уже десять лет работаю!

Банов торопливо расплатился.

На улице он глубоко вздохнул и снова посмотрел на Клару с любовью во взгляде. Он представлял, как обрадуется Кремлевский Мечтатель, когда неожиданно для себя найдет в одной из посылок костюм подходящего размера. Он представлял себе, как он оденет его, посмотрит на себя - а интересно, есть ли у него зеркало в шалашике? - во всяком случае посмотрит на брюки, на пиджак, на жилетку... Да! Он будет наверняка счастлив и даже не догадается, что это счастье подарила ему женщина. Женщина по имени Клара Ройд. Это останется для него тайной...

И тут же Банов задумался о том, что каждый день рождаются сотни, а может быть, даже тысячи тайн, и существуют они как бы отдельно от людей и даже после их смерти, и только некоторые из них оказываются случайно разгаданными, а все остальные будто повисают, растворяются в воздухе, и люди дышат ими, даже не зная об этом, люди вдыхают, и выдыхают их, но почти все тайны остаются тайнами на века.

Давно позади осталось одинокое дерево-кладбище, застывшее среди неподвижных снегов.

Бежали молчаливые лайки-собачки, и полозья саней негромко поскрипывали, оставляя за собой на белой бумаге снега две полоски, неширокие и неглубокие.

Дмитрий Ваплахов сидел впереди, а позади него, закутанный в оленьи шкуры, оставшиеся после похорон, дремал народный контролер.

Еще одно дерево пронеслось мимо и осталось по левую сторону от саней.

А впереди лежала неразличимая граница снега и такого же выбеленного неба.