Журнал «Если» - «Если», 2004 № 02

— Послушайте, Сесслер!.. — запротестовал Капитан.

— Мы просим у вас прощения за этот инцидент, сеньор, — продолжал Сесслер, не слушая Капитана.

— Давайте сядем, — пригласил хозяин замка. — Заверяю вас, я уже забыл об этом несчастном. И пожалуйста, отведайте десерт. Может быть, винограду вы предпочтете айву, Капитан?

— Послушайте, Тардон, оставьте в покое еду.

— Вантедур, Капитан, сеньор Вантедур, и это я говорю вам в последний раз. Такова цена моего прощения.

— Вы думаете, что вправе обращаться со мной так, как обращаетесь со своими слугами?

— Конечно, Капитан, — сказал Лео Сесслер. — Лучше нам сесть на свои места.

— Доктор Сесслер, вы тоже арестованы!

— Сожалею, Капитан, но это произвол, которому я подчиняться не буду.

Капитан «Нини Пауме-1» с силой оттолкнул свое кресло, и оно с грохотом рухнуло на пол.

— Доктор Сесслер, я добьюсь вашего исключения из состава вспомогательного персонала! А что касается вас… да-да, вас, Тардон, то я…

Лео Сесслер на мгновение испытал панический ужас. Он не знал, как вспышка гнева отразится на сердце больного пятидесятивосьмилетнего человека, подвергавшегося воздействию космических перелетов, гравитации и вакуума. Если Капитан умрет…

— …я буду рекомендовать Земле стерилизовать Салари-II Пусть все живое на ее поверхности исчезнет, погибнет, перестанет существовать!

— Сядьте на свое место, Капитан, и я объясню, почему вам не стоит совершать опрометчивых поступков.

Карита Дульче спал, а Левануус рыдал в объятиях картежниц.

Человек под деревьями восстановил свой костюм зеленого бархата, но теперь платье стало более светлого оттенка, чем раньше, на сапогах появились серебряные пряжки, а жилет украшала золотая цепочка. Скверная вещь — эти сны…

— Любой из нас — Теофилус или я, и даже Леваль или Кестеррен — может уничтожить вас всех прежде, чем вы успеете отдать какой-нибудь приказ.

Капитан сел на место.

— Вы не так глупы, как пытаетесь сейчас казаться.

— Подумайте сами, Капитан, — вмешался Лео Сесслер. — Наше прибытие на Салари-II нарушило устои жизни этих людей, и мы должны отдавать себе отчет…

— У нас есть надежные средства, — сказал Теофилус. — По меньшей мере, два… И как один, так и другой способны обеспечить быстрое и жесткое решение проблемы.

— Ну хорошо, — сдался Капитан, — вы победили. Чего вы от нас хотите?

— Ничего экстраординарного, Капитан. Просто вы должны держать вашего клеветника на корабле — это все. Давайте закончим нашу трапезу. А потом, если хотите, прогуляемся. Вы видели наши пять лун? Одна из них успевает за ночь сделать три оборота вокруг планеты. А после прогулки отправимся спать…

Машина Теофилуса довезла их до реки, дальше пришлось идти пешком.

— По ту сторону реки нет дорог, — пояснил Теофилус.

Они перешли через реку по висячему мостику. На другом берегу простирался луг, покрытый зеленой сочной травой. Тут им встретились цветы, птицы и три фиолетовых пятна. Люди вставали на пятна и безуспешно просили золота, пива, спортивные автомобили. Лишь Капитан и Лео Сесслер не предпринимали попыток испытать судьбу. Однако Савану удалось выпросить у фиолетового пятна платиновый браслет с бриллиантами для своей жены. Среди землян поднялся крик, когда инженер воздел руку со сверкающим браслетом.

— Видите, это совсем нетрудно, — сказал сеньор Вантедур. — Вы, инженер, соблюли условия.

— Но я же ничего не говорил вслух!..

— Конечно, не говорили.

— А каковы эти условия?

— Это наш секрет, инженер. К чему вам его знать? Чтобы сохранить свое приобретение, вам придется остаться жить на Салари-II.

Саван с грустью посмотрел на браслет.

Люди прыгали, разводили руки в стороны, излагали свои просьбы громким голосом и едва слышным бормотанием, пели, молились сидя и лежа на фиолетовом пятне. Теофилус сказал им, что это бесполезно, а Капитан велел продолжать путь.

Эти двое с трудом оторвали своих спутников от фиолетовых пятен: браслет привел всех в невероятное возбуждение. Он переходил из рук в руки. Каждый старался его пощупать, понюхать и попробовать на зуб. Один из членов экипажа потер вещицу о свое лицо. Другой приложил к ней ухо.

— Вон там, — сказал наконец Теофилус.

Путники приближались к пещере в склоне холма. Три старые грузные женщины вышли им навстречу.

— Это Матроны, — пояснил Теофилус.

— Кто-кто?

— Нет-нет, они тоже не женщины. Мориц назвал их Матронами, потому что они являются для него воплощением образа матери.

— А сам Мориц? Где он?

— Мориц живет внутри своей матери, Капитан.

— Добро пожаловать, — хором сказали «женщины».

— Спасибо, — ответил сеньор Вантедур. — Мы хотели бы видеть Кариту Дульче.

— Не-е-ет, — протянули Матроны. — Он спит.

— Можно посмотреть, как он спит?

— Вы уже были здесь раньше. Зачем вам беспокоить его?

— Мы не хотим его беспокоить, уверяю вас. Мы будем вести себя тихо и только посмотрим на него.

Матроны колебались.

— Идемте, — сказала одна из них. — Но только на цыпочках.

Песок на полу пещеры скрипел под подошвами идущих, и Матроны остерегали:

— Тише, тише!

У входа в пещеру стояли еще две Матроны. И еще две находились в самой пещере. В слабом свете было видно, что они качают огромное «яйцо», концы которого покоятся на аппарате, позволяющем «яйцу» двигаться из стороны в сторону и вращаться.

— Так вот в чем дело, — воскликнул Капитан.

— Тсс! — хором оборвали его Матроны.

— Это — Великая Матка, Мать, — прошептал Теофилус.

— Тсс!

Лео Сесслер прикоснулся к «яйцу». Оно было серым и волокнистым. На нем имелась горизонтальная щель — видимо, его створки могли открываться.

Матроны улыбались и показывали гостям на человека внутри «яйца». Он лежал, свернувшись калачиком, прижав подбородок к коленям, обхватив ноги руками и улыбаясь во сне. Внутренность «яйца» была влажной, теплой и мягкой.

— Мориц! — вполголоса позвал Капитан.

Матроны в ужасе вскинули руки. Карита Дульче пошевелился, не просыпаясь, и захныкал. Одна из Матрон указала на выход: это был приказ.

Вечером их принимал у себя Теофилус. Вместо водопада здесь звучал клавесин.

— Несколько месяцев назад было еще хуже, — поведал сеньор Вантедур. — Тогда Теофилус увлекался древней китайской музыкой.

Стол был из хрусталя, с ножками из черного дерева и прожилками из золота. На золоченых мозаиках пола ни один узор не повторялся дважды. Дама и Единорог взирали с ковров на гостей.

Члены экипажа чувствовали себя не в своей тарелке. Они то и дело смущенно хихикали, толкали друг друга локтями и острили. Перед каждым на столе кроме тарелки было по четыре вилки, по четыре ножа и по три бокала. Слуги в белой одежде подавали блюда, а за спиной Теофилуса стоял мажордом.