Борис Лапин - Под счастливой звездой

- Но ведь все кончилось благополучно?-подмигнул Мелину Бентхауз.

- Не в этом дело. Дело в пристрастии к риску, ненужному, неоправданному риску.

- Я, кажется, слышал про этот случай, - опять вклинился Мелин. Взрывчатка-то нужна была срочно. Там люди сидели на пути лавины, целая исследовательская станция. И газеты как будто бы даже хвалили Гая. В свое время я много читал о нем...

Церр отмахнулся, как от мухи.

- Детали! Или вот вам еще. Когда на Венере началось извержение вулкана Жерло, этого огненного колосса, - помните, шумная дискуссия была? - наш молодец, ни у кого не спросившись, без подстраховки, на обычном исследовательском катере, еще с двумя такими же авантюристами на три километра опустился в кратер. Туда, в раскаленную трубу, в кромешный ад. И в решающий момент реактивная тяга едва не отказала...

- Но ведь не отказала? - подмигнул Мелин.

- Да-а, смельчак,- задумчиво протянул Бентхауз.Хотел бы я с ним познакомиться.

- Познакомитесь, Бент. Однако радоваться абсолютно нечему, уверяю вас. Для "Толчинского" было бы куда приятнее не попадать в ситуацию, чреватую знакомством с этим "героем", - непременно доведет до беды. Подобных историй я мог бы рассказать не меньше десятка.

- Но вы-то знаете его, Церр? Лично?

- Лучше бы я его не знал! - в порыве искреннего чувства воскликнул Церр.

На минуту воцарилась тишина. Мелин потер перевязанное плечо, поморщился и поудобнее устроился на упругой панели под креслом, привинченным к бывшему, полу, а ныне стене. Ларри Ларк открыл глаза, оценил обстановку - и снова как бы исчез для присутствующих.

- Это произошло в Якутии, возле Полярного Круга, на речке Муоннях. Я заведовал там рыборазводней станцией, и нам за два десятка лет напряженного труда удалось вывести перспективнейшую породу пресноводной рыбы. Может быть, слышали, "церроус хандзеен", "рукотворная Церра"? Собственно, даже не вывести - создать заново, из ниве чего, как господь бог. Бесподобная, скажу я вам, получилась рыбка. И двадцать лет, лучшие годы жизни, день за днем... Вместе со мною работала и моя единственная дочь Анита, тоже ихтиолог, А выше по реке стоял заводик по производству БТ, универсального растворителя для чистки топливопроводов в химических ракетах. Теперь этот яд уже не выпускают, отпала в нем нужда. Так себе заводик, небольшой устаревший полуавтомат, но подчинялся Совету Космофлота. Руно Гай служил там сменным инженером, добился такой чести за очередной "подвиг", не помню уж, за что именно. Жили мы в одном отеле в Жиганске, на работу летали в гравио, там рукой подать, каких-нибудь двести километров.

И я даже не то чтобы сдружился, но вынужден был водить компанию с этим типом, хотя он мне с самого начала был антипатичен. Все-таки соседи. Да и дочка моя Анита, подружилась с его женой Норой Обаятельная, знаете ли, женщина - Нора Гай Умная, добрая, принципиальная, не муженьку чета, А когда женшины становятся подругами, тут уж, сами понимаете, начинается хождение в гости, совместные прогулки и прочие старомодные проявления взаимных симпатий. Так что я этого Руно как облупленного знаю.

Вообще, сменный инженер на заводе - все равно что дублирующее контрольное устройство, случись что - любой мальчишка справится, А этот супермен с его показушным геройством не справился. И бед натворил. Раз в жизни выпал ему случай, когда действительно требовалось проявить... даже не геройство - обычную выдержку, самообладание, хладнокровие. Увы, он оказался на это не способен.

Не знаю уж почему, взорвался у него там бак с этим ядом БТ. Ну, оповестил бы округу как положено, вызвал рембригаду, поднял тревогу, наконец, и все уладилось бы.

Так нет, едва взорвался бак, тут и почуял его нос милый сердцу запах опасности, и помчался Руно Гай сломя ГОЛОВУ никому не нужные подвиги совершать. С пожарной лопатой против потока ядовитой жидкости, И подвига не совершил, и сам едва не растворился в этом универсальном растворителе. Да лучше бы уж растворился, чтобы в будущем людям жизнь не отравлял. Но нет, остался жив, откачали. А вог рыбок мне всех потравил, всех до единой сплавил в реку поток яда. Представляете - двадцать лет жизни! Меня как раз на станции не было, одна Анита. А тут запоздалое оповещение: вот-вот достигнет БТ наших садков. Она, Анита, плавала у меня превосходно... ее даже Русалочкой прозвали. Бросилась в реку, чтобы спасти хоть несколько племенных экземпляров... и все. Уже не выплыла. Не уснела. Девочка моя...

Церр отвернулся, сгорбился еще больше и заплакал. Некрасиво, по-стариковски.

Мелин и Бентхауз подавленно молчали. Только сейчас до конца понял Бентхауз, откуда у его товарища такой скверный характер. Понял - и пожалел о постоянных своих шуточках.

Церр быстро взял себя в руки, высморкался и закончил твердым голосом:

- Суд, как водится, вынес ему порицание, по сути, оправдал. Наш гуманный суд, который не карает за ошибки, непредвиденно вызвавшие тяжелые последствия. И это тем более странно, если учитывать, что суд - страж социальной морали, а в основе морали коммунистического общества лежит, как я понимаю, благополучие. Обшественное и личное благополучие, то есть справедливость в распределении благ и безопасность. Не так ли? Короче говоря, "герою" вынесли порицание и отправили на Марс рядовым диспетчером грузоперевозок. Что называется, щуку бросили в реку. Ничему ведь это его не научило. Там-то, на Марсе, и залез он в ракету со взрывчаткой. И все же справедливость восторжествовала. Хоть частично, да восторжествовала. Его жена, Нора, эта умная и самостоятельная женщина... она сама его покарала. Уже пять лет, как Нора Гай не жена Руно Гаю. А ведь он любил ее, надо отдать ему должное, как только может любить подобный сумасброд. Необыкновенная женщина! У Аниты было чутье на хороших людей...

Уже вторые сутки Руно Гай сидел без малого на одном кофе и все-таки никогда еще не чувствовал тебя таким тупым, ограниченным, бездарным. Голова оставалась пустой.

Вот уж ситуация - как в волшебной сказке: "Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что"! И все же за двадцать шесть часов, оставшихся до прибытия судна, он обязан чтонибудь придумать. Прорвать заколдованный крут. Перепрыгнуть через себя. Как?

Единственное, что он мог сделать,- забрать пострадавших на бакен, но тогда судно теряло трое суток, трое драгоценных суток, лучше бы уж оно сразу двинулось потихоньку навстречу спасателю. Однако на "Толчинском" приняли решение идти к бакену, стало быть, рассчитывали на что-то большее, чем твердый пол под ногами. И правильно рассчитывали: когда жизнь человека в опасности, любой служащий Космофлота обязан сделать все возможное...

"Нет, выход должен быть!--твердил Руно, забыв и думать о том, что бакен раскачивается под его тяжестью. - Существует же он объективно, этот выход, остается лишь найти его. Только надо мыслить широко, раскованно, смело. Как в старинной песне - "смелого пуля боится, смелого штык не берет".- Он резко остановился в углу операционного отсека, лицом к стене. - А что же такое штык? Спортивный снаряд? Или утварь какая-то? Забыл, Ну и черт с ним, со штыком, не до него..."