Александр Лаптев - Последний полицейский

Порядок ближайших действий был ему ясен. Первым делом он поехал в расположенный неподалеку ресторан. Припарковав машину прямо у лестницы и окинув придирчивым взглядом замысловатое строение целиком, не спеша пошел по ступенькам к деревянной двери, которая уже открывалась ему навстречу и уже выходил на полдневную жару швейцар в камзоле, расшитом золотом, и в фуражке с чёрной блестящей кокардой, закрывающей желтый лоб и блеклые глаза. Достигнув двери, полицейский остановился и поздоровался за руку со швейцаром. - Ну что, - спросил он, - всё стоишь? - Стою, стою, - охотно закивал тот, - где уж нам. А вы что ж, всё служите? Как она, служба? Полицейский тяжело вздохнул. - Да кажись, всё, отработался. Завтра ухожу на пенсию. Старик с кокардой чуть не присел. - Да вы что? Неужели уходите? Нет, вы не шутите? - Ухожу-ухожу, - подтвердил полицейский. - Хватит с меня.- Он оттянул двумя пальцами рукав кителя и вытер мокрый лоб. - Полчаса назад на моей территории разгромили банк. Взяли поларбуза. Так что, сам понимаешь... Не дожидаясь ответа, он переступил порог и сразу ощутил живительную прохладу - невидимые кондиционеры исправно делали свое дело. Когда он уже сидел за столиком, к нему неслышно подошел директор ресторана. Он почтительно склонился, в руках его сверкнула бутылка, наполненная соблазнительной прозрачной жидкостью. - Па-азвольте вам предложить, только что получили - настоящая родниковая вода, из заповедной зоны. Никакой химии и дазактиваторов. Утоляет жажду в лучшем виде! Полицейский согласно кивнул и сделал ответный жест: - Прошу вас, садитесь вы тоже. Директор не заставил себя упрашивать, он ловко подсел к столу и, сдернув пробку с бутылки, наполнил на две трети пузатый фужер желтого стекла, стоящий перед гостем. - И себе налейте, - предложил Джон, и эта его просьба была немедленно исполнена. - Мне передали, - повел директор речь, - что у вас неприятности? - Он держал фужер в правой руке и ласково глядел на сидевшего напротив человека в форме. - Боюсь, что это у вас неприятности, - ответил тот равнодушно. - Завтра в полдень я подаю рапорт об отставке, и клянусь всем, что мне дорого, этот рапорт будет подписан! Директор ничем не выдал своего волнения. Он поднес к губам фужер и сделал небольшой, почти неслышный глоток. - Чем же вызвано, посмею вас спросить, - проговорил он очень тихо и опуская глаза, - подобное решение? - Так чем, - сказал полицейский и равнодушно пожал плечами, - сорок минут назад обчистили федеральный банк, унесли полмиллиарда свежими банкнотами. Завтра в полдень я должен найти преступников - семь или восемь человек, и вернуть деньги. А иначе... Вы ведь знаете наши правила, господин директор! - Да-да, - сокрушенно закивал тот, - как не знать. Конечно, знаю!.. С минуту сохранялось молчание, два человека с равнодушным видом прихлебывали из фужеров целебную родниковую воду и смотрели ничего не выражающими глазами прямо перед собой. - ... И будет у вас новый инспектор, из этих, яйцеголовых! - проговорил полицейский, как бы продолжая внутренний монолог. - Уж он вам наведет шороху! Директор набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул: - О-хо-хо!.. - Потом поставил фужер на стол и поднял на гостя свои разом погрустневшие глаза: - И что же, господин полицейский, нет никаких зацепок? - Абсолютно! Вы ведь знаете этих современных преступников с дипломом какой-нибудь академии. Компьютеры там у них, системы слежения, спутниковое оповещение. Куда уж нам. Не-ет. Пора! Пора уходить на пенсию. Баста! Отвоевался. - И проговорив такую длинную фразу, полицейский также поставил фужер на скатерть и поднялся. - Прощайте, господин директор. Желаю, чтобы с вашим заведением в ближайшее время ничего плохого не произошло. Он вышел из ресторана и со спокойной совестью поехал домой - большего он сделать не мог, большего от него и не требовалось. Данное дело он почитал уже решенным, успех - обеспеченным. Умение использовать сокрытые пружины, которыми управляется наша жизнь - вот что отличает человека от бездушной машины и вот что навеки обеспечит перед последним его преимущество. Не понимают этого только кретины, засевшие в высоких кабинетах и загородившиеся от жизни жидкокристаллическими экранами с красивыми картинками из несуществующей жизни и руководствующиеся ими же установленными правилами, которые от реальности так же далеки, как далека абстрактная схема от конкретики большого и сложного мира - мира, непонятого нами до сих пор.

К вечеру пресса была в курсе. К дому полицейского стали подъезжать дорогие и не очень, автомобили, не умолкал телефон, особо настойчивые лезли прямо в окна. Сильвер Джон терпеливо объяснял: - Всё ребята, баста! Кончился Сильвер Джон! Завтра в двенадцать часов заряжайте свои камеры и приезжайте в полицейское Управление. Увидите всё сами. На вопросы - чем вызвано подобное решение, - устало отвечал: - Какие-то ублюдки распотрошили банк на моей территории. Унесли, сволочи, полмиллиарда. Мне надоело гоняться за этой мразью. Я устал! - И решительно захлопывал дверь или бросал трубку на рычаг. Но на самом деле он вовсе не был так уж опечален и рассержен, напротив, когда никто его не видел, он в возбуждении прохаживался по комнатам, что-то весёлое насвистывая себе под нос, иногда заглядывал в холодильник, и тогда веселье его усиливалось благодаря доброму глотку холодного и густого как нефть африканского пива. Подобное - приподнятое - настроение всегда бывало у Джона Сильвера во время проведения расследования; каждый раз в день совершения преступления квартиру его осаждали репортеры, и каждый раз, пожаловавшись на судьбу и пообещав уйти завтра на пенсию, он спешил к холодильнику и раскупоривал запотевшую бутылку черного как дёготь африканского напитка. Это была почти уже традиция.

Утром Сильвер Джон был с докладом у шефа. Шеф неприязненно глядел на его красную рожу и судорожно тискал пальцы. Третий год он не мог уволить этого субъекта, и третий год не утихают страсти вокруг вопроса: хорошо это или плохо - что до сих пор работает у него полицейский-человек. Ответ на этот вопрос был шефу известен - безусловно, плохо! Но, однако, придраться к подчиненному он не мог. За три года - ни одного нарекания, плюс к этому стопроцентная раскрываемость. Подобных показателей не было даже у роботов последних моделей, а роботов шеф ценил, пожалуй, больше самого себя. - Итак, - заговорил шеф, - вы, кажется, собрались уходить на пенсию? Сильвер Джон сделал озадаченную мину: - Кто это вам сказал? - Как кто?! Да все газеты об этом пишут. Вот взгляните! - И он бросил на стол "Утреннюю звезду". Сильвер Джон увидел на первой полосе и вверх ногами собственную физиономию. Взяв газету, он заулыбался во весь рот и стал читать статью про себя и смотреть на портрет. - У вас там, на фотографии, кажется, бутылка пива в руке? - спросил шеф, подняв брови. В самом деле, в правой опущенной руке отчетливо видна была стеклянная емкость с желтой этикеткой полукружьем. - Это не пиво, - легко соврал Сильвестр. - Просто я в бутылки наливаю чай и остужаю в холодильнике. Приятно, знаете, в жару выпить холодного чаю! Начальник промолчал. Он и знал, что подчиненный врет, но уличить его было невозможно. Тяжело, всё-таки, иметь дело с людьми! - Так я не понял, - продолжил он, собравшись с мыслями. - Вы уходите или нет? - Нет, не ухожу. Я не ухожу! - Повторил Сильвер Джон. Похоже, ему доставляло удовольствие издеваться над кретином-начальником. - Стало быть, вы раскроете это ваше ограбление банка? - Раскрою. - К двенадцати часам? - Так точно. Ни минутой позже. Начальник наклонил голову и что-то подумал про себя. - Что ж... Не смею задерживать. У вас, наверное, много ещё дел? - Да нет, не много. Все дела уже сделаны. - Вот как? Так может, мы не будем дожидаться и прямо сейчас поставим в известность прокурора? - Давайте всё-таки подождем. Подозреваемые ещё не прибыли, так что... подождём. - Подозреваемые... - повторил, хмурясь, начальник. - Вы что же, ещё не уверены? - Да уверен я, уверен. Будут все к двенадцати часам. Не беспокойтесь. Полицейский поднялся. Небрежно кивнул куда-то в угол и вышел из кабинета. Начальник с ненавистью посмотрел на захлопнувшуюся дверь. Будь его воля, он в два счета выкинул бы этого грубияна из Управления. Но... факт остается фактом - раскрываемость у него стопроцентная, а район - самый спокойный в городе. Уволить такого сотрудника - значило, подписать собственный приговор - нет, не судебный, а приговор общественности. Народ не одобрял нашествия роботов на рабочие места, и надо было иметь десятикратный запас прочности, чтобы оправдать подобный шаг.

Читать дальше