Журнал «Если» - «Если», 2001 № 09

— Теперь чуть ли не каждый час появляется очередной.

— Неужели? — выпаливает кто-то. А наш Джоэл просто стоит там и ждет?

Стэн качает головой.

— Нет. Вроде бы каждый новый Джоэл дежурит, пока не появится следующий. То есть если он решает остаться. Но многие отказываются, говорит Минди. Однако если он готов остаться здесь, новый Джоэл обязан стоять в одиночестве в зале с зеркалами, демонстрируя себя гипервселенной. Обязанность, надо сказать, не особенно тяжкая, потому что официанты приносят ему закусить и выпить, а он беседует с надомным Искусственным Интеллектом, узнавая все, что возможно, о нашей маленькой Земле.

Все заворожены и приятно ужасаются. Это ведь какой-то невероятный беспредел, по-особому тлетворный. Разумеется, мы жаждем узнать все про этот декадентский раут. Но Стэн на следующее утро не является в контору, предоставив нам повариться в собственном соку.

Уже почти одиннадцать, когда наш начальник наконец выходит из лифта, еле волоча ноги. Стэн превратился в дряхлого старика. Он провел ночь без сна, глаза утомленно-красные, и он подчеркнуто избегает наших взглядов. Тем не менее среди нас отыскивается тупица, не способный принять предупреждающие сигналы. Идиот подходит к нему и спрашивает напрямик:

— Ну, и как все прошло в Особняке? Минди хорошо провела время?

Стэн сегодня утром выглядит на все семьдесят лет. Но вот его свингу и молодой позавидует: он уложил дурака хирургически точным правым в подбородок.

Мы начали встречаться летом после окончания школы. У меня уже был опыт с другими девочками, а Полина напускала на себя наивный вид, что очень помогало. Я почти верил, что я первый и единственный. Чудесное лето для меня, и отличный первый студенческий год. И она, и я учились в городском колледже и много говорили о том, чтобы скорее пожениться.

Говорила, в основном, Полина. А когда заметила, что я больше отмалчиваюсь, обвинила меня в том, что я не смотрю на наши отношения серьезно.

Что я мог ответить? Я сказал ей:

— Абсолютно серьезно.

Она посмотрела на меня по-особенному, а потом спросила:

— Ты хочешь на мне жениться?

— Вообще-то… да. В будущем.

Не самые умные слова в моей жизни. И не успел я оглянуться, как она вернула мне кольцо с опалом и что-то вякнула на тему, что мы останемся друзьями, подразумевая такую дружбу, когда видятся раз в полгода. Во всяком случае я так ее понял. Она хотела, чтобы я прямо предложил пожениться, а я — ни в какую. Слишком был упрям и слишком молод и мог найти что-нибудь получше. То есть я так думал. И для достижения этой цели я ухаживал за любой девчонкой, которая говорила «да», и спал с девчонками, которые говорили «да», и прошло полгода, и вот тогда-то Джоэл возвратился в город.

Ему полагалось быть в Стэнфорде на полной стипендии, а он в супермаркете у Эдди Бауэра выбирал новое зимнее пальто в середине октября. Я заглянул туда на распродажу летних рубашек. То есть встретились мы по такой вот глупой случайности.

— Привет, Росс, — сказал он, встряхивая мою руку.

— Что ты здесь делаешь? — сказал я, а потом добавил, твердо зная, что этого ну никак не может быть: — Тебя что, вышибли из Стэнфорда?

— Вот именно, — ответил Джоэл, глазом не моргнув.

Я не поверил.

А он сказал:

— Я слишком много занимался другим. Вложением капитала и делами корпорации, которую создаю. — Он не упомянул о своем давнем предложении превратить мои скудные сбережения в целое состояние. Раскапывать это старье ему не требовалось. — Планирую приобрести кое-какие небольшие компании, разрабатывающие высокие технологии, и соединить их воедино. Компании, которые даже не подозревают, что между ними есть нечто общее, а оно есть. Во всяком случае, будет.

Я сказал:

— Желаю удачи. — Потому что так принято говорить, когда кто-то преуспевает. — Я уверен, что ты многого добьешься.

«Но многое — это сколько?» — спросил я себя.

Тут Джоэл посмотрел на меня по-другому. Будто самодовольно облизнулся. А может быть, я сам выискивал на его лице такое выражение. А может, это воспоминание у меня возникло несколько дней спустя, когда я случайно встретил сестру Полины, и она сочла нужным сообщить мне злоехидным голоском:

— Догадайся, с кем теперь бывшая твоя девушка?

Правду сказать, я и раньше терпеть не мог эту сучку.

Два дня спустя я заворачиваю в клуб после работы и, чувствуя себя приятно утомленным после поднятия тяжестей и после бега, спускаюсь на тротуар как раз в тот момент, когда мимо проезжает огромный белый лимузин. Номера на нем другого штата, что не удивительно. Мы маленький город со скромным населением — скромным во всех смыслах слова. Если вам требуется кортеж лимузинов, заказывайте их где-нибудь еще. А теперь этих чудищ на улицах столько, что никто и внимания не обращает на два-три в потоке машин поскромнее.

Этот лимузин плавно скользит мимо, потом резко тормозит.

С легким жужжанием опускается стекло задней дверцы, и очень знакомый голос произносит «Росс», не то дружески, не то с легкой усмешкой. Затем тот же голос говорит:

— Давай сюда! — только в чем-то это не совсем тот же голос.

У меня есть выбор. Мне как-то не совсем по себе, скверновато, но одновременно меня сжигает любопытство. Вот почему мой выбор — сойти с тротуара и, рискуя угодить под колеса, заглянуть внутрь салона, в полутьму затемненных стекол.

И я насчитываю пять Джоэлов…

Нет, шесть.

Шесть мужчин — шесть абсолютных двойников — сидят друг против друга, на всех спортивные рубашки и спортивные брюки, лица без усов и бороды, волосы от чуть слишком коротких до чуть слишком длинных. Попросту говоря, волосы, причиняющие наименьшее количество хлопот занятому человеку. И у каждого номер — все разные, — пришитый к рубашке над здоровым сердцем.

Они говорят «Росс» на одном дыхании.

Ситуация уже не просто необычная.

Они все начинают говорить, разом умолкают и смеются над своим единодушием. Потом ближайший ко мне Джоэл говорит:

— Ты куда? Подвезти?

— Мы просто катаемся, — объясняет другой. — Вспоминаем добрые старые времена.

Я не могу отвести глаз. Или просто моргнуть.

— Поехали с нами! — предлагают они хором.

И я готов ехать с ними. Втискиваюсь между двумя Джоэлами, а третий командует:

— Трогай!

Лимузин набирает скорость с плавной неизбежностью, делает два поворота, и мы выезжаем на Главную улицу радиатором к востоку, следуя какому-то заранее составленному маршруту. Разговор ведется быстрый и путаный. Шесть правых рук указывают на фасад старого магазинчика, и каждый спрашивает: «А помнишь, как мама?..» — и они умолкают, чтобы хорошенько посмеяться. Видимо, напоминать суть истории нужды никакой нет. Затем Джоэл справа от меня выпаливает: