Андрей Федосеенко - Искатель. 2009. Выпуск №2

— Юрий Александрович, этой проверкой людей не рассмешим?

Прокурор вздохнул и сказал каким-то обреченным голосом:

— В этих заявлениях есть письмо кандидата юридических наук, который со стены злополучного дома отлепил рек-ламку… Она предлагала переночевать в доме и встретиться с духом кого думаете?

— Пушкина, Наполеона…

— Нет, с духом Лаврентия Павловича Берии. Отсюда уже недалеко до возрождения тоталитарного режима. Как вы думаете?

— Думаю, что опера изловят.

— Кого? — не понял прокурор.

— Дух Берии.

Надо было дойти до кафе и перекусить, но капитан так устал, что не хотелось даже вставать. Ему казалось, что он походит на мешок, набитый тряпками. Две ночи носился по лесам и полям: на загородной трассе появился лжегаишник. У него имелись внедорожник, мундир, жезл и пистолет. Водителей штрафовал нещадно. Поймать его оказалось непросто, потому что тот менял места своего дежурства по всей трассе. Помогли дальнобойщики.

Перед капитаном лежало заявление гражданина насчет мумии. Уже интересовались из прокуратуры: как, мол, идет работа. Никак не идет, потому что капитан Палладьев стал мешком с тряпками.

Звонил телефон: зверское изобретение, которому все едино, кто ты сегодня — тряпичный мешок или супермен. Звонил участковый Лошадников. Откашлявшись, он сообщил:

— Товарищ капитан. Вы спрашивали про дом номер четыре на улице Пригородной…

— Разве?

— Насчет мумии…

— Ах да. И что?

— Мною задержана гражданка: на стене этого дома рисовала свастики.

— Эта гражданка где?

— У меня в кабинете.

— Лошадников, еду.

Свастика на стене уголовный розыск не интересует. Но свастика в сочетании с мумией приобретала дополнительный зловещий оттенок. Нарисовала, видимо, какая-нибудь «нацболка» или девица, накурившаяся «травки». Но почему на этом доме? Или теперь и мумии политизированы?..

В комнате участкового Палладьев замешкался. Вместо современной девицы — прическа на глаза, нижняя губа оттопырена, в пупке железка — перед ним была пожилая женщина, одетая почти по-монашески.

Капитан представился. Она протянула свой паспорт. И капитан понял, что «заводить ему рака за камень» не имеет смысла.

— Серафима Матвеевна, вы «нацболка»?

— Нет, я пенсионерка, — не согласилась она.

— Зачем же на доме рисовали свастики?

— Какие же это свастики?

— Ну, фашистские знаки.

— Рисовала не свастики, а православные кресты. Руки-то дрожат, выходило криво…

— Зачем рисовали-то?

— Дом проклятый.

Она говорила так убежденно и искренне, что капитан понял, что поверит любому ее слову.

— Серафима Матвеевна, вы хозяев дома знаете?

— Побывала в нем. Хозяйка как-то попросила вымыть окна. Да больше не пойду.

— Почему же?

— Сказала уже: дом проклятый.

Не больно-то эта монашка разговорчива, но не от скрытности. Ей, видимо, неприятно вспоминать. Требовалась какая-то психологическая помощь. Капитан слабо владел информацией, поэтому ничего подсказать ей не мог. Но оказалось все проще: женщина не могла подобрать слова, которые были бы способны передать непонятное явление.

— В доме нет ни телефона, ни телевизора, ни радио…

— Наверное, хозяйка любит тишину, — возразил капитан, чтобы оживить ее воспоминания.

— Свет не зажигают…

— В темноте сидят?

— Нет, при свечах.

— Экономят на электричестве, — решил Палладьев.

— Но в доме нет ни одного зеркала, — нелогично возразила пенсионерка.

— Да, странно, — вяло согласился капитан.

Заметив, что зеркала опера не очень убедили, она добавила:

— На стенах следы когтей.

Палладьеву хотелось сказать, что он всему верит. Как можно не верить этой старушке, которой, похоже, не касалась житейская грязь. Беленькая свеженькая кофточка, белые волосы под голубым платочком, светлая незагорелая кожа, глаза под цвет платочка — она прямо-таки светилась чистотой.

— Серафима Матвеевна, на стенах следы когтей какого-то животного?

— Неведомого, то ли самого дьявола.

— Интересно, кого же из них, — вслух задумался Палладьев. — Откуда у нас взяться неведомому животному?

— Да дьявола же!

— Откуда такая уверенность?

— Рядом в соседнем доме жила Мария Некитасова. И вот видит она однажды вечером — в четвертом доме свет колеблется от свечей. Мария к ним в окно-то и заглянула. Царица небесная, а он в комнате стоит!

— Да кто же?

— Враг рода человеческого! И весь светится белым блескучим огнем…

Капитан впервые усомнился в рассказе пенсионерки: дьявол — это понятно. Но белый блескучий огонь?..

— Серафима Матвеевна, черти-то выкрашены в черный цвет.

— Это раньше, а теперь… Может, он нажрался генетического мяса и побелел. Мария заорала и домой. И крыша поехала…

— В доме Марии?

— В ее голове, попала в психушку, где и скончалась, не приходя в здравый смысл.

Капитан записал ее рассказ. Она прочла и спросила с напористой энергией:

— И что вы сделаете?

— Изловим дьявола.

Серафима Матвеевна оглядела некрупную фигуру опера, вздохнула и усмехнулась:

— Вам его не поймать.

— Тогда я сожгу этот дом, — заверил ее капитан.

Кто-то из оперов забыл в кабинете начальника газету: одну из тех, из пухлых, в которых печатали все, что угодно, кроме нужной информации. Майор Леденцов хотел швырнуть ее в мусорную корзину. Йе глядя. Но взгляд за что-то зацепился — за жирно обведенную рекламу. Турагентство приглашало плыть по Волге, обещая развлечения — например, тянуть бечевой груженую баржу, якобы бурлаки. Майор выругался. Народу не хватало адреналина. Шел бы этот отсидевший задницы офисный планктон к нему: надо прочесать лес за городом и поискать спрятанный труп.

Бурлацкая реклама повела взгляд по страницам…

Юбки-декольте, магазин «Шапки-шоп», стрижка ногтей рептилий, гламурное дефиле, новый журнал «Абы-кабы», коктейльное платье, шопинг-гламур, бакалавр барбекю, фестиваль лоскутного шитья…

Майор за 1фаткое время узнал много интересного: как должен вести себя респектабельный мужчина; что вишневое пиво перед употреблением надо подогреть; что дипс — это не чипс, а соус; что выпускают мыло с кофеином; что сексуальный возбудитель продается бутылками…

— Ну и хренотень, — выругался майор, комкая газету.

Но ее пришлось разгладить, поскольку взгляд как накололся… Раздел частных объявлений… «Продаю мумии. Цена договорная». И номер телефона.

Леденцов еще раз выругался, уже неприлично: что же выходит? Здравая часть общества возмущена средневековым мракобесием, прокуратура ведет. проверку, опера мечутся в поиске… А мумия свободно продается и покупается, о чем сообщает многотысячный тираж газеты…