Андрей Федосеенко - Искатель. 2009. Выпуск №2

Управляющим в имении Соловской был надежный мужик Даниил Красовский. Поляк по происхождению, волей судьбы оказавшийся в России, дела в большом хозяйстве помещицы вел исправно. Заливные земли давали богатый урожай зерновых и овощей.

Главным строением в усадьбе Соловской был двухэтажный барский дом — полукаменный, полудеревянный, с венецианскими окнами. Вокруг дома, на уровне второго этажа, была оборудована резная терраса, заканчивающаяся длинным спуском к Десне. Поодаль от дома размещались хозяйственные постройки, скотные дворы, конюшня. Вокруг имения был разбит большой парк, а под окнами дома — куртины, на которых до глубокой осени цвели яркие цветы.

Помещица, красивая дородная женщина средних лет, была крутого нрава. Нерадивых работников наказывала за малейшую провинность. Одним из самых суровых наказаний считалось выдворение из усадьбы на Выселки. Дело в том, что в усадьбе не было проблем с водой: был проложен водопровод, рядом озеро и река. А вот так называемые Выселки находились высоко на горе, где не было даже колодцев. Штрафникам, чтобы запастись водой из реки Десны, следовало изрядно потрудиться.

К добросовестным работникам Соловская относилась с уважением: поощряла дополнительной оплатой, выдавала одежду, обувь, а в голодные годы, чтобы прокормить работников, приказывала начисто выгребать закрома. Но верхом добродетели помещицы было открытие на собственные средства школы для крестьянских детей и женской гимназии.

Барыня отличалась тонким вкусом. Одевалась она строго по моде, а ее апартаменты были прекрасно убраны. Из столицы в дом завезли добротную мебель, стены украсили полотна известных художников и большие зеркала — роскошь по тому времени.

В любимом гнезде хозяйка пребывала со своей юной дочерью Софьей — беленькой, ладненькой козочкой, с ярко-синими, словно васильки во ржи, глазами. Иногда в имение заглядывал племянник Соловской — барчук Альберт.

Соне доставляло большое удовольствие скакать верхом на лошади по парку и проселочным дорогам, на зависть деревенским зевакам. Увязывался за ней и кузен Альберт, уступавший Соне как умом, так и сноровкой.

Незадолго до революции ярким летним днем девушка, по обыкновению, прогуливалась верхом на лошади по тенистым аллеям парка. Что испугало молодую, недостаточно объезженную лошадь, так и осталось загадкой. Неожиданно лошадь понесла. Юная наездница не смогла удержать ее, и, оказавшись на краю обрыва, лошадь сорвалась и упала в озеро.

После трагической гибели единственной дочери Соловская уже не заглядывала в усадьбу. Постепенно ее хозяйство приходило в запустение. А вскоре началась революция, идо имения дошел слух, что богатая помещица бросила все и бежала за границу. Так это или нет, никому доподлинно известно не было. Известно было другое — в поместье начался грабеж. Бывшие работники тащили из усадьбы все, что попадало под руку. Что-то пускали в дело, а большей частью награбленное шло просто на дрова.

С той поры в селе возникла легенда, что по вечерам, когда на озеро Соловской опускается густой туман, над водой можно увидеть призрак — огромное чудище с туловищем лошади и головой человека. Призрак появляется из старинного парка, пролетает-проплывает над озером и исчезает в зарослях ив на берегу Десны.

Перед войной в усадьбе Соловской размещался санаторий для пилотов-красноармейцев с ближайшего аэродрома. А во время оккупации в имении находился немецкий штаб. Часть деревьев парка уничтожили, вокруг натянули колючую проволоку и выставили усиленную охрану.

Незадолго до прихода фашистов в Старом Крупце объявился пришлый мужчина средних лет. Он назвался Артемом Каминским и женился на Нине Фомичевой — молодой женщине, проживавшей с родителями. Никто в селе, кроме отца Нины, Корнея

Фомичева, бывшего сторожа в усадьбе Соловской, не знал, что Артем — племянник помещицы Альберт, которого интересуют плодородные земли Подесенья, когда-то принадлежавшие его тетушке.

Пастух Иван Кумекин вставал с первыми петухами, когда все село еще спало. Наскоро перекусив, собирал свою нехитрую рабочую амуницию и спешил к сельмагу, примостившемуся на высоком пригорке в самом центре Старого Крупца. Скрутив «козью ножку», Кумекин присаживался на крыльцо магазина и, потягивая цигарку, ожидал, когда соберется деревенское стадо.

Эти минуты были бесценными для шестидесятилетнего Ивана: тишина летнего утра, свежесть утренней зари, жемчужные россыпи росы на траве, белесый туман над рекой и вереница плачущих ив — все было близко и дорого сердцу. На его глазах вставало солнце, просыпалось село, оживало все вокруг, зарождался новый день, от которого он всегда ждал чего-то нового, хорошего. Ведь если жить правильно — всегда можно рассчитывать на что-то хорошее. А Иван старался жить правильно, по совести. В Старом Крупце прошло его детство и молодость, здесь он встретил свою первую и последнюю любовь, а теперь встречал осень своей жизни. Почти шестьдесят лет он безвыездно жил в селе, не считая трех армейских лет. Шесть десятков лет видел одних и тех же людей, одну и ту же картину природы, но ничего не наскучило, ничего не приелось…

В то утро, на пути к магазину, Кумекин еще издали заметил большое зарево у околицы. «Как ярко полыхает заря — такой видеть еще не приходилось. Неужели какая-либо аномалия, о которых так много теперь пишут и говорят?» — размышлял Иван. Но, внимательно присмотревшись и прислушавшись, Кумекин понял: в селе пожар, и, судя по всему, горит дом Клавдии Дрягиной. Иван бросился к одной избе, потом к другой, постучал в окошко, громко крикнул: «Пожар!» И, не мешкая, побежал к сельмагу, чтобы подать односельчанам сигнал тревоги — пробить в рельс.

Четверть часа спустя к месту пожара сбежалось уже все село. На околице Старого Крупца горел дом пенсионерки Клавдии Федоровны Дрягиной. Укротить огненную стихию было уже невозможно. Огнем был охвачен весь дом, языки пламени кое-где вырывались на крышу. Огонь быстро пожирал сухую деревянную

постройку и грозно трещал при этом, отпугивая людей. Люди стояли полукольцом и печально смотрели на огненный факел, сознавая свое бессилие.

— Неужели Клава не успела выпрыгнуть в окно? — тихо спросил кто-то в толпе.

— Пожалуй, нет, — ответил Кумекин, одним из первых прибывший на пожар. — Окна и двери были закрыты, корова на дворе, и Федоровны нигде нет…

Труп хозяйки дома обнаружили пожарные, прибывшие в село, когда дом уже догорал. Начальник караула по рации связался с районным отделом милиции и сообщил о происшествии в Старом Крупце.

Не прошло и часа, как оперативно-следственная группа в составе следователя прокуратуры Анатолия Кируты, старшего инспектора уголовного розыска капитана милиции Олега Езерского и эксперта-криминалиста старшего лейтенанта милиции Дмитрия Арефьева работала уже на месте происшествия. Первым делом оперативники ознакомились с обстановкой, зафиксировали ее как на бумаге, так и на пленке фотоаппарата. Вслед за этим отправили труп на судебно-медицинскую экспертизу и продолжили детальный осмотр места происшествия.