Клиффорд Саймак - «Если», 1994 № 07

Сквозь листву косо падали лучи солнца. Эмилио обнял жену, с другого боку к нему привалился Топотун, обхватил рукой за плечи. Эмилио не противился и вскоре погрузился в глубокий целительный сон.

— Ты проснуться! Ты проснуться! — Топотун тряс его, а рядом, обхватив колени руками, сидела Милико. Дымка тумана увлажнила листву, туча над головами предрекала дождь. Было позднее утро.

— Эмилио, по-моему, пора вставать. Похоже, к нам важные гости.

Он повернулся на другой бок, затем поднялся на колени. Вокруг в холодном тумане шевелились люди. Хиза, вышедшие из-за деревьев, были Старыми, время изрядно выбелило их мех. Эмилио насчитал троих.

Он встал и поклонился им. В лесу на Нижней, во владениях хиза, этот жест казался вполне уместным.

Топотун тоже поклонился и запрыгал — он выглядел очень серьезным.

— Не говорить человеки-слова они, — объяснил Топотун. — Говорить, вы идти с мы.

— Мы пойдем, — ответил Эмилио. — Милико, поднимай людей.

Она обошла бивуак и потихоньку разбудила немногих заспавшихся. Известие о приходе Старых быстро обежало утомленных, промокших людей, которые собирали свои пожитки и приводили себя в порядок. Из зарослей появлялись все новые хиза. Казалось, лес кишит ими; каждый куст, каждое дерево скрывает за собой гибкое коричневое тело.

Старые растаяли среди листвы. Топотун подождал, пока все соберутся, и повел колонну дальше. Закинув на плечо скатанное одеяло жены, Эмилио пошел в хвосте. Стоило кому-нибудь из людей захромать или застрять в мокрых зарослях, хиза (даже те, кто не понимал человеческой речи) спешили на помощь: вытаскивали, вели под руки, сочувственно щебетали. А следом за ними шли сородичи — «воры», несущие надувной купол, компрессор, генератор, человеческую еду и все остальное, что смогли «украсть» с вездехода и чему, наверное, даже названия не знали, — словно коричневая орда лесных насекомых-чистильщиков.

Миновал день, опустилась ночь, и часть ее они провели на ногах, отдыхая, когда из сил выбивалось большинство. Хиза вели людей так заботливо, что никто не отстал, а на привалах согревали их своими телами.

Но вдруг в вышине пророкотал гром, не предвещающий дождя…

— Садятся! — пронеслось по колонне. Хиза ни о чем не спрашивали людей — их тонкий слух гораздо раньше уловил гул корабельных двигателей.

Наверное, это возвращается Порей. Скоро флотские увидят разоренную базу и пошлют на станцию гневное донесение. Потом просканируют местность, проанализируют информацию, отправят командующему и дождутся приказа. На все это потребуется время, а время играет на руку беглецам.

Привал — переход, привал — переход… И всякий раз, когда кто-нибудь сдавал, добрые хиза были рядом — поддерживали, сочувствовали. С несказанной радостью встретили беглецы первые утренние лучи, что проникли сквозь густую листву и вызвали восторженные трели туземцев. Неожиданно на гребне холма лес оборвался — впереди простиралась голая равнина. Хиза спускались по склону на равнину, и Эмилио с изумлением понял, что перед ним места, не тронутые людьми по настоянию низовиков, заповедный край.

— Нет! — воскликнул он, озираясь в поисках Топотуна. Увидев скорохода, он помахал ему рукой, и тот примчался вприпрыжку. — Топотун, нам нельзя выходить на открытое место. Люди-ружья, понимаешь? Они прилетят на кораблях, их глаза увидят нас с неба.

— Старые говорить — идти. — Топотун зашагал вперед, всем своим видом давая понять, что вопрос о спуске на равнину, залитую бледным солнцем, обсуждению не подлежит. Живая коричневая волна скатывалась с холма, хиза несли людей и их имущество; за ними плелись остальные переселенцы.

— Топотун! — Эмилио остановился, Милико — рядом. — Люди-ружья! Они сразу увидят, понимаешь?

— Я понимать. Человеки-ружья увидеть все мы. Мы тоже увидеть они.

— Нельзя нам туда спускаться! Нас убьют, ты слышишь меня?

— Они говорить — идти. Старые. — Топотун отвернулся и пошел дальше. Пройдя несколько метров, он оглянулся и поманил Эмилио и Милико.

Эмилио сделал шаг, затем другой, осознавая, что это безумие… У человека свои обычаи, у низовика — свои. Хиза никогда не поднимет руку на врага, он будет сидеть и смотреть… Вот что они задумали: сидеть и смотреть. Люди попросили хиза о помощи, и те помогают, как велит им обычай.

— Я с ними поговорю, — сказал он жене. — Я поговорю со Старыми. Постараюсь объяснить… Отказаться мы не можем — это оскорбление, но растолковать… Топотун! Топотун, погоди!

Но Топотун не остановился. Живой поток скатывался по травянистому склону на равнину и выдыхался в ее центре, где над утоптанным кругом высилось нечто наподобие каменного кулака. Круг окаймляла густая тень… Секундой позже Эмилио понял, что это не тень, а скопление живых существ.

— Похоже, там все хиза с реки. Очевидно, это какая-то святыня, место поклонения.

— Святыня Мациана не остановит, да и униатов, скорее всего… — Эмилио с ужасом представил резню, истребление беспомощных туземцев. «Господи, — подумал он, — ведь это же низовики, те самые низовики, чьи руки и сердца создали Пелл таким, какой он есть. Когда-то Земля перепугалась до смерти, узнав о существовании иной жизненной формы, и даже собиралась эвакуировать колонии, но здесь никто не боялся низовиков, потому что хиза всегда выходили к людям с открытыми ладонями. И заражали их добротой».

— Я должен их убедить, — сказал он жене. — Здесь нельзя оставаться.

— Я с тобой.

— Помочь ты? — Заметив, что Милико хромает, низовик дотронулся до ее руки, но она оперлась на руку мужа, и они дружно покачали головами. Эмилио и Милико побрели следом за толпой — их обогнали почти все, ибо всем передалось безумие туземцев. Даже старики торопливо ковыляли, опираясь на плечи хиза.

Эмилио и Милико спускались долго, то и дело останавливаясь перевести дух. Солнце сползло к низким покатым холмам. Внезапно Эмилио захрипел — от влаги и лесной плесени раньше времени испортился фильтр противогаза. Подумав, что надо бы предупредить остальных, Эмилио задержал дыхание, заменил цилиндр и снова надел маску.

Они уже шли по равнине, еле переставляя ноги, шли к трудноразличимому вдалеке останцу, торчащему из неровного бурого круга. Не только хиза сидели в том кругу, но и люди, которые поднялись и двинулись навстречу Эмилио и Милико, когда те подошли поближе. Была среди них начальница второй базы Ито со своими помощниками и рабочими, был Джонс с первой базы и его люди. Джонс, такой же растерянный, как и все остальные, первым протянул руку Эмилио.

— Хиза велели нам перебраться сюда, — сообщила Ито. — Сказали, что вы тоже придете.

— Станция пала, — произнес Эмилио, и эта весть всколыхнула живой круг от края до края. Вновь прибывших вели к центру; особо настойчиво низовики тянули за собой Эмилио и Милико. — Нам не осталось ничего другого, Ито. У власти пока Мациан… а кто будет на следующей неделе, я не знаю.