Роман Никитин - Пусть люди вымрут!

Римлянин кивнул легионеру и приказал занять позицию. Теперь все решал инженерный талант римлянина и прозорливость. Если он не угадал со свойствами големов — придется туго.

Первый из полумеханических людей вышел на поляну через четверть часа. Солнце уже взошло над кронами леса, и Флавий не без удовольствия заметил, что когда-то почти слепящий свет хрустальных глаз голема в лучах солнца почти незаметен. А сам голем избегает смотреть в сторону светила, да и движется как-то неуверенно.

«Все верно, мразь», − усмехнулся командир засадного отряда. − «Где-то находишь — где-то теряешь». Когда последний из големов показался из зарослей, Флавий выстрелил. Его действие тотчас повторили остальные два арбалета. Тяжелые стержни с изобретеннымм Флавием «факелами» почти синхронно ударили в тела врагов. Увы, на четыре голема пришлось всего три вспышки, поэтому с последним придется повозиться оставшимся в строю бойцам.

Прицел всех трех арбалетчиков оказался безупречен. Даже не чувствующий себя уверенно с этим оружием Флавий попал точно в цель: в верхнюю часть груди голема, поближе к хрустальным глазам. Эффект превзошел все ожидания: болты послушно воткнулись в тела бестий, а «небесные камни», зажженные от трения с направляющим желобом, вспыхнули так ярко, что два голема даже опрокинулись на спину. Впрочем, ненадолго — через пару секунд оба монстра стояли на своих дових. Но все, получившие ослепляющую вспышку, ни шута не видели, словно слепые котята. Зрячим остался только один.

Легионеры подобно дротикам вылетели из-за завесы деревьев и устремились в атаку на оставшегося без своего «подарка» голема. Даже один полумеханический мертвец — серьезный противник. И даже для четырех подготовленных воинов. Тварь быстро сориентировалась в ситуации и заняла глухую оборону. В левой руке голем держал знакомое четырехфутовое копье, а правая со щелчком превратилась в устрашающего вида гнутый клинок.

− Гоните против солнца! − заорал Флавий со своего места, надеясь что в горячке боя услышат. Командир успел еще раз прокричать предупреждение, когда в грудь голема ударила стрела. Флавий так и не понял, кто из легионеров успел выстрелить, тем более это была именно стрела, а не болт арбалета. Но противник на миг потерял равновесие, и один из легионеров со всей мощи ударил голема в шею − одно из слабых мест твари.

Голем забулькал кровью (или что там у них вместо нее) и рухнул на колени. Страшные механические ноги с жутким скрежетом распрямились, удлинившись разом на добрых пару футов. Но в последний раз − голем дернулся и замер.

Легионеры победно заорали и рванулись к трем ослепленным монстрам. Два из них уже не метались по поляне, их сабли с гулом пронзали воздух, не подпуская к себе врага. Но это ли проблема, когда враг видит, а ты незряч?

Легионеры окружали по очереди каждого из противников, и пока двое отвлекали ударами по корпусу, остальные подбирались сзади и синхронно рубили в незащищенную шею. На третьем големе легионеры и вовсе разухабились: теперь трое осыпали врага спереди ударами подобранных копий, а четвертый запрыгнул монстру на закорки и одним движением кинжала перерезал глотку.

Менее чем за пять минут четыре почти неуязвимых чудовища, которым плевать на смертельные удары в туловище, оказались повержены элементарным приемом портовых разбойников: ножом от уха до уха. Это была воистину великолепная победа, и Флавий не смог задавить свою гордость: вторично за несколько месяцев он доказал себе, что порою мозги стоят гораздо дороже мускулов.

− Диавол вас побери, что здесь произошло?

Кельвин выбежал на поляну, когда легионеры со смешками и прибаутками «свежевали» големов. Вырезать у монстров наиболее интересные механические устройства приказал Флавий. Римлянин был уверен, что чем больше таких штук попадет в Обсерваторию, тем лучше. Правда, у тварей не оказалось механических мозгов, и это сильно опечалило. Как раз, когда Флавий остро переживал этот момент, на место побоища и выбрался опоздавший к схватке центурион.

− Кельвин! − обрадовался Флавий. − Ты пропустил самое интересное, как наши славные легионеры вчетвером покрошили четверых големов!

Старый легионер с готовностью хохотнул, потом посмотрел на Флавия. Предполагалось, что тут должен был начаться правдивый рассказ. Но римлянин молчал. Кельвин оглядел поляну, особое внимание отдав зарослям, но терции велитов, пары катапульт или центурия тяжелой пехоты так и не обнаружилось.

− Но это значит… − нерешительно начал ветеран.

− Это значит, старый ты вояка, что големов можно бить в хвост и в гриву! − закончил за него Флавий. − Они ничуть не страшнее дикого зверя, а по уровню соображалки даже уступают.

Легионер хитро прищурился.

− Признайся, молокосос, это ведь ты придумал как уравнять шансы?

Флавий скромно потупил взгляд.

Объяснять что к чему не пришлось, пара легионеров наперебой начали прославлять своего командира, сумевшего вывести големов из строя и полностью лишить ориентации. Старый ветеран только цокал языком, а когда узнал, что слабым местом големов является самая что ни на есть банальная шея, только мечтательно прищурился. Видимо, представлял как будет резать големов десятками.

Распотрошенные трупы монстров свалили под деревья, а головы с вырезанными глазами насадили на обрубленные ветви. Место за опция. Пусть храбрый легионер на том свете возрадуется и почувствует себя отмщенным.

К холмам добрались аж к середине дня, солнце палило уже немилосердно. Похоже, что раненый в ключицу стрелок все же подхватил какую-то заразу: парня мелко трясло и периодически бросало в озноб, но он крепился и даже пытался шутить, что если бы не его поддержка — вот не смогли бы ребята справиться со всеми четырьмя тварями.

«Так вот откуда еще одна стрела», − подумалось Флавию. Хотя странно… это же была стрела, а не арбалетный болт, нет? Или померещилось?

Флавий тряхнул головой и вновь откинулся на своих носилках. Разом повеселевшие солдаты шутили и хохмили, соглашались с раненым товарищем, делая его чуть ли не автором нынешней победы, а Кельвин тут же произвел своего подчиненного в должность декурия. Собственно декаду центурион пообещал сразу же, как отряд доберется до Качумбы, а парень выздоровеет.

Раненый легионер делал вид, что верит в свое успешное возвращение в гарнизон и в успешную карьеру декурия. Но даже слепому ясно — воин умирает, и знает об этом.

Конечно же, Герекс Люпекс не сдвинулся с места и не ушел с отрядом в Качумбу. Были в этом и плюсы — галл сделал замечательный обед, а еще быстро и умело обработал раны тех, кому не повезло выбраться невредимыми. В столь же бездонной как брюхо сумке великана оказался полный набор первой помощи, включая редкие алхимические зелья. С разрубленным ребром Флавия галл ничего поделать не смог, только лишь перетянул ремнем грудь римлянина: «чтобы не шатать ребра». Бедро зашил и перевязал на удивление чистыми тряпками.