Роман Никитин - Пусть люди вымрут!

− Скажи мне напоследок, сын мой, насколько в действительности велика военная мощь Обсерватории, если дело дойдет до откровенного противостояния?

− Очень велика, Ваше Святейшество, − не моргнув, ответил Вождь. − На стороне Лация минимум два фамильных легиона, один из них расквартирован совсем недалеко от столицы. Кроме того, по числу шпионов Обсерватория может поспорить с Тайным магистратом. А значит — число прознатчиков и проглядчиков также весьма значительно. И наконец, самое неприятное… речь идет о…

− Силе Электро.

− Именно, Ваше Святейшество, − кивнул Вождь. − Несмотря на все мои старания, так и не удалось узнать, на что еще, кроме мгновенного обмена сообщениями, способны адепты этого подордена. Ходят слухи, что у Обсерватории есть свои палачи, и что пытают людей они тоже с помощью силы Электро.

− Очень плохо, сын мой…

Вождь молчал. Он понял, что речь не о том, что Папа им недоволен. Просто клирик высказал очевидное: в боевом противостоянии с Обсерваторией не обойтись без крови, и крови этой будет много.

Конечно, объединенные усилия всех остальных магистратов, включая Военный, сметут Обсерваторию как пылинку с праздничного платья. Но сейчас, когда внешнеполитические условия и так накалены, кризис в верхах папской власти нельзя предавать огласке.

−… но другого выхода у нас нет, − продолжил Папа. − Скажи, сколько тебе нужно людей чтобы как можно быстрее и тише задавить нашу милую змейку?

− Нисколько, Ваше Святейшество.

Клирик удивленно изогнул свои пышные седые брови.

− С вашего позволения, я обойдусь силами своего Ордена. У меня есть люди, которые преданы мне больше, чем кому-либо на этом и не только этом свете.

Папа улыбнулся и не стал уточнять, преданы ли эти люди Престолу и лично ему, Папе Римскому. Он знал, что Вождь ответит правду. И эта правда прозвучит очень коротко — одним кратким «нет». Люди Вождя преданы только Вождю. Именно поэтому сейчас глава ордена Воздаяния и разговаривает с главой Престола.

− Хорошо. Тогда сроку тебе совсем немного. К осени от Обсерватории не должно остаться даже памяти. Все их наработки будут разделены поровну среди остальных орденов и магистратов.

Вождь кивнул и в очередной раз поразился мудрости старика. Папа сознательно отказывался от возвышения какого-либо одной из государственных организаций. И возможно, от единоличного владения мощнейшим оружием. Все ради удержания Рима в равновесии.

Вождь вернулся от Папы в замечательном расположении духа. Правда, никто и никогда не смог бы прочитать это в глазах. Благодушие главы ордена на этот раз проявилось лишь в том, что он позволил себе не заметить неуставную форму одежды одного из личных телохранителей. В конце концов, парень сейчас был не на людях, поэтому пусть себе тешится.

Пройдя в свой кабинет — на удивление небольшое и скромно обставленное помещение в одном из полуподвальных этажей, − Вождь попросил к себе секретаря. Тот явился, едва окрик ординарца стих в протяженных коридорах твердыни ордена.

Вождь поднял взгляд на вошедшего. Этот человек был одним из наиболее опасных орудий ордена, и Вождь с уважением относился к своему секретарю с непостижимо емкой памятью, что хранила бессчетное количество информации, в том числе и полный список всех вольных шпионов, лояльных ордену Воздаяния.

− Снаб, мне срочно нужен человек в Обсерватории.

− Парень или девка? − осведомился секретарь, не обидевшись за «Снаба». Полное его имя знал только Вождь, но даже он, стараясь изо всех сил, не мог произнести на одном выдохе. Как правило, глава ордена сбивался, произнося последний слог слова «Снабрагхат'харамбергхаур…». Хотя далее следовала еще такая же по длительности и неудобочитаемости фраза.

− Мне все равно. Просто нужен внятный человек, способный на все и даже чуть более того.

Секретарь поморщился. Когда Вождь говорил «чуть более того», это означало, что от кандидата требуется воистину запредельные возможности по слежке и незаметности. И это же означало, что из списочного состава Ордена никто не подходит. Нужен человек со стороны.

− Есть два кандидата. Один не подойдет, хотя он лучше. Придется использовать не столь идеального.

− Вот как? И кто же этот лучший и почему нельзя использовать? − спросил Вождь.

− Нельзя по двум причинам, − моментально отозвался Снаб. − Он уже сейчас на задании, и представьте себе, именно от Обсерватории. Его готовят к дальней африканской экспедиции с каким-то новичком-молокососом в роли командира. Ну… Лаций верен себе, как обычно.

Вождь ничего не ответил, лишь еще внимательнее посмотрел на секретаря с непроизносимым именем. Такой взгляд не мог выдержать даже этот невозмутимый скандинавский парень с льдистыми голубыми глазами.

− Ну… и еще… Короче, вы бы все равно отказались задействовать его в этом деле.

Глава ордена продолжал молчать.

− Это принцесса аль Саджах.

Вождь кивнул. Только кивнул. Ноль эмоций. Даже глазом не моргнул.

Просто согласился, что этот кандидат действительно не подходит. И не потому, что готовится в Африку. Совсем не поэтому. Действительно опасные дела Вождь был готов выполнять хоть самолично, но не давать этой талантливой девушке. По кое-каким причинам, кои за давностью лет и вспоминать не стоит.

− Хорошо, готовь второго.

Самое главное было сделано — Обсерватория сдалась без боя. Впрочем, даже не то, чтобы сдалась, она просто не успела ничего понять, когда словно из-под земли появились вооруженные темные фигуры, моментально занявшие все тактически важные места. Гвардия ордена Воздаяния без лишнего шума вошла в открытые ворота крепости, которые немедленно закрылись, едва в твердыню Обсерватории зашел последний солдат.

Засланный шпион замечательно отработал свое вознаграждение: в руках ордена оказались не только скрупулезно составленные планы вражеской крепости (вот ведь какая ерунда получается — называть врагом один из магистратов!), но и вся пересменка часовых и служащих. И самое главное — в руки Вождя попал и полный список агентуры Обсерватории вне пределов Рима. Воистину сказочный подарок, которым следует заняться после того, как мятежный магистрат будет обезглавлен.

Небольшая возня возникла только у личных покоев магистра Лация. Два охранника ни в какую не хотели покидать свой пост, спокойно стоя под прицелом полудюжины арбалетчиков. В общем, это тоже не было проблемой — гвардейцы ордена были проинструктированы стрелять насмерть при малейшем неповиновении. Но каким-то невероятным чудом три из четырех выпущенных стрел лишь скользнули по странным, пузатым нагрудникам стражей. Завязалась потасовка, в которой один из гвардейцев ордена был убит, а двое ранены. Утихомирить на удивление ретивых охранников удалось еще с двух залпов. А командир гвардии клялся, что снова две стрелы вместо смертельно-прямолинейного удара, от которого не спасают никакие доспехи, вильнули в сторону и лишь высекли искры.