Роман Никитин - Пусть люди вымрут!

− Понятно.

Флавий развернулся в сторону кучера и легонько постучал по перегородке.

− Се, яр а мына, домнул? − отозвались за стенкой.

Римлянин обернулся к Мариусу за переводом. Тот не удосужился, и просто бухнул ногой в перегородку:

− Останови на обочине и погаси огни, − приказал вампир на латыни.

На этот раз кучер все понял, подтянул вожжи, и скорость начала падать. Возничий все же не удержался от комментария и добавил через стенку — ворчливо, но уже понятно для всех:

− Опасно. Лихие люди случаются.

«Уже случились», − подумал Флавий. Повернулся к компаньонам.

− Если проедут мимо — можно двигаться дальше. Если остановятся — будем беседовать.

− Мне готовить серебро? − спокойно спросила Гиза.

Флавий отрицательно покачал головой.

− Мариус сказал люди.

− Мало ли… вдруг ты их обедать пригласишь?

− Скорее ужинать, − многозначительно вставил круд, изящно облизнувшись.

Карета встала, и кучер полез тушить фитили в фонарях. Было слышно как фырчат лошади, довольные внезапной остановкой. И еще гудит расшалившийся не на шутку ветер.

Флавий загасил еле теплившийся фонарь внутри, поправил перевязь с гладием. Выглянул из окна, стараясь разглядеть «гостей». Так и есть, небольшая темная коробочка, влекомая четверкой лошадей, неторопливо приближалась по дороге к месту их остановки.

Гиза хрустнула позвонками, потягиваясь и разминаясь. Потом порылась в своей дорожной сумке, которую взялавнутрь, не доверяя багажной полке на задке кареты. Вынула два пистоля, проверила запалы и сунула за пояс. Вампир оставался невозмутим и смотрел строго перед собой. Людей он ощущал всем своим телом, не нуждаясь в зрении. Поэтому выглядывать из окошка не спешил.

− Если остановятся, первым выходит Мариус, вроде как местный, − распорядился Флавий. − Гиза при необходимости. Я — при очень большой необходимости. Не с моими глазами ночью людей встречать.

Уходили секунды и минуты, затемненная карета стояла на обочине, чуть покосившись в сторону придорожной канавы. Три пары чутких ушей вслушивались в звуки снаружи. Наконец, на фоне завываний ветра, матюгов кучера и пофыркивания лошадей послышался стук копыт. Вот он приблизился совсем близко, поравнялся с их каретой… Флавий непроизвольно поднялся и подошел к окну, стараясь не особо маячить глазами. Блеск металлических трубок, высунутых из чужого окна, римлянин заметил в самый последний момент.

Рывком развернулся и толкнул тоже привставшую Гизу на пол. Сзади пару раз хлопнуло, и что-то очень сильное толкнуло Флавия в спину. Он буквально воткнулся головой в противоположное окно, на раз высадив слюдяное стеклышко. Лошади дернули карету, и Флавий от рывка чуть не оставил голову за окном. Поднявшаяся было на ноги Гиза снова свалилась на пол. Кучер залился в проклятиях, стараясь остановить обезумевших животных, но тщетно.

Дилижанс, подпрыгивая на ухабах, помчался вперед, одним рядом колес то и дело сваливаясь в придорожную канаву. Внутри все посрывало с мест: фонарь полетел на пол, походная сумка арабески сорвалась с полки и саданула Флавия по затылку чем-то очень тяжелым. Но после тычка в спину это казалось сущей ерундой — поясница то ли намокла, то ли в чем-то испачкалась, а под обеими лопатками словно зажгли по магниевой вспышке. Боль не отступала, становясь все более раздирающей…

И тут лошади окончательно обезумели, и дернули карету в сторону. Раздался вопль возницы, мелькнула алый воротник вампира и темная фигура девушки, потом снова вампир и снова Гиза… наконец, мир вокруг Флавия перестал вращаться.

Флавий лежал словно на двух раскаленных углях, только из костра вытащенных. Спина горела огнем, и римлянин не знал, может ли встать самостоятельно. А еще он, оказывается, придавил Гизу, та дышала в затылок и тихо ругалась на арабском. Прежде чем Флавий успел спросить как у нее дела, девушка одним мощным толчком сбросила с себя все семь талантов полумеханического Флавия. Облегченно вздохнула, переводя дух.

Вампира нигде не было видно. Зато было слышно — за пределами опрокинувшегося на Флавия мира звенела сталь о сталь. Милый сердцу каждого воина звук фехтования!

Римлянин попытался встать на ноги — удалось. Спина отзывалась адской болью, но подвижности не лишала. И то хлеб.

Карета лежала на боку. Соответственно одна дверца оказалась под ногами, вторая — на потолке. Щелчком автоклинка флавий выбил потолочную, потом прыгнул прямо в образовавшийся проход. Дополнительные толчковые суставы метнули тяжеленное тело на десять футов вверх, и Флавий приземлился на стенку кареты. Сейчас она, правда, играла роль крыши.

− Гиза, ты как?

− Без твоей туши куда лучше, − пробурчала арабеска. − Что там?

− Там нормально, − ответил Флавий, оглядев мир с высоты своего положения. − Наш юноша рубится с четырьмя врагами. Нет, уже с тремя.

Позже вампир рассказал, что успел выпрыгнуть из экипажа, пока тот еще не перевернулся окончательно. С доступной только ему быстротой нагнал чужую карету, остановил ее и начал разбираться с напавшими.

− Не убивай всех, − крикнул Флавий, глядя на разошедшегося кровососа.

− Не учи… − темная фигура заложила молниеносный круг вокруг неприятеля, и проткнула бедро очередному врагу.

Гиза выбралась из перевернутой кареты, огляделась вокруг, одобрительно кивнула в сторону фехтовальщиков, потом оглядела спину своего спутника.

− Поздравляю с первыми огнестрельными ранами, дорогой, − промычала девушка, аккуратно приподнимая вымоченную «черной пылью» ткань. − Очень больно?

− Терпимо. Иди, помоги кровососу.

В этом не было необходимости, Мариус справился и сам. Последний из оппонентов смачно рубанул воздух там, где только что был вампир, и конечно, потерял равновесие. Юноша в черно-алых одеждах спокойно зашел за спину разбойнику и не менее спокойно проткнул его насквозь.

− Я же сказал не убивать! − взъярился Флавий.

− Вы сказали не убивать всех. Все четверо живы. Трое из них в вашем распоряжении, а этот стрелок из пистолей — мой. Тоже жив, но уверяю, это ненадолго.

Улыбка Мариуса была заметна даже глубокой ночью и даже с такого расстояния.

− По-моему, сейчас мы в деталях увидим процесс питания homo saingularius, − прошептала Гиза.

Мариус не дал им такого удовольствия. Убрал клинок в ножны, легко забросил проколотого противника на спину и отнес за карету. Сразу же вернулся, улыбаясь. Кинжал он по-прежнему держал в руке.

− Пусть немного помаринуется страхом, − кровожадно (а как же иначе?) произнес вампир.

− Мне начинает казаться, что декларируемая безобидность крудов несколько преувеличена, − заметил Флавий в полный голос.

− Пока в крудов никто не стреляет — они сама безобидность, командир, − шутливо поклонился Мариус.