Андрей Пасхин - Искатель. 2009. Выпуск №06

— Должен еще добавить, что он мастер спорта по каратэ, — продолжал Манин, не обращая внимания на замечание Глафиры.

— Мастер, неизвестно на какие руки… — комментировала та шефа.

— Бывший сотрудник милиции, бэхаэсэсник, правильно, Николай Павлович?

— Двадцать лет в органах, — зарделся Балянский.

— Да, раз за двадцать лет не выгнали, значит, жук тот еще… — выдала Глафира.

Налегала левым боком на юриста, ногу которого с другой стороны подпирала ляжкой заведующая кассой Анюта.

— Если какие трудности, вам Тарас Леонтьевич поможет! — ни с того ни с сего закончил Манин.

— Юрист мента видит издалека… — проговорил Тарас, освобождаясь от соседок.

Кадровичка наехала на безопасника с первого дня. Бывший майор милиции не так бойко исполнял указания прокурора, приказы начальника милиции, как резво бегал по командам Глафиры. Ему, высунувшему язык отставнику, с раннего утра до позднего вечера приходилось развозить валюту по обменным пунктам, гонять менял-перекупщиков от касс обменника, следить за подъездами к банку и лазить по крышам соседних домов, высматривая подозрительных.

Только Николай Павлович за что-то брался, как Глафира начинала вставлять ему палки в колеса. Если его посылали ехать по обменникам, Глафира отправляла машины за канцелярскими товарами, и бывший майор с инкассаторским портфелем, полным долларов, трясся на трамвае. Стоило ему собраться отправить информацию в головной офис и он подходил к секретарше, чтобы напечатать подготовленный текст, как Глафира заставляла ее печатать какую-нибудь пустяковую бумажку, а Балянский, ожидая, бесился.

У Глафиры был свой богатый опыт изводить людей. И не позаботься юрист о безопаснике, не выплыл бы бывший майор и мастер спорта по каратэ. Сам печатал майору информацию, обзванивал обменники, организовывал рейды по поимке перекупщиков, поддерживал его, как мог, и тот уже нет-нет да и умудрялся укусить Глафиру.

А секретаршу-певичку поймал на подношениях. Заметил, что та постоянно ест шоколадные конфеты. Откуда они у нее в таком количестве? Пригляделся. Оказывается, она приглашала в банк торговок, и те в нем продавали за соответствующую мзду колготки, косметику, заморские тряпки.

Николай Павлович погрозил:

— Не води посторонних в банк!

Секретарша побежала к своей покровительнице Глафире.

Глафира:

— Потерпи, лапка! Мы его уроем…

Если понаблюдать за Глафирой, то не стоит по телевизору смотреть комические передачи.

Вот она еще в утренних сумерках пришла на работу. А дверь кабинета не открывается: ключ не поворачивается.

— Где комендант? — раздается ее металлический крик.

Вбегает комендант, прозванный Туристом за то, что вечно что-

то тащил на спине, и начинает возиться с ключом.

— Когда же ты мне нормальный замок вставишь? — ругает его Глафира.

Тот огрызается:

— Сколько я их уже поменял…

Замки у Глафиры ломались чаще обычного.

Турист убегает и появляется с лестницей. Лезет по ней на стенку, заносит ногу над стойкой, спускается на шкаф, оттуда на сейф, спрыгивает. И уже изнутри открывает замок.

Глафира осмотрит комнату, проведет пальцем по столу и, поморщившись, поднесет палец к носу коменданта:

Это называется уборка?

И вот уже бабульки-уборщицы гремят ведрами.

А Глафира подойдет к зеркалу и причесывается. Дверь специально откроет. Прическу себе взрыхлит и еще туда накрахмаленный цветок вставит.

Наконец сядет. Достанет из сейфа папку. Наденет очки и как закричит:

— Поновская! Ты что, про свою обязанность забыла?

Дверца кассы распахивается, и оттуда, словно по команде, вылетает худая кассир Поновская и со всех ног бежит к стене, там вскидывает руку. Щелк — и зал озаряется люминесцентным светом.

Глафира встанет, выглянет, и если кого заметит, то обязательно прицепится:

— Ты что в короткой юбке? Забыла, где работаешь?

К другой:

— Ты что так постриглась? Разве дело в банке такой появляться?..

Вспомнит еще что-то и кричит:

— Комендант!

И снова Турист замирает перед начальницей.

Та спрашивает:

— Кабинет управляющего проветрили?.. Воду в умывальнике включили?.. Бумага в туалете есть?..

Турист потом целый день вертится как белка в колесе. А Глафира в центре холла встанет, вставит руки в бока и вздыхает:

— Ох, тяну три отдела, и ведь никто не замечает! И хозяйство на мне, и кадры, и машина… Да еще и безопаснику подсоби…

Турист, намаявшись, под вечер придет к юристу, забьется в угол и, посасывая валидол, бубнит-причитает:

— Слушай, куда же ты смотришь… Она надо мной, как над рабом, измывается, а ты… Кто мои права будет защищать?

— Спросите что-нибудь полегче…

— Многих я начальников повидал за свой век, но с такой волкодавкой столкнулся впервые…

Хозяйство белодонского филиала пополнилось новым «жигуленком». Приобретались тольяттинские модели, а не заморские. Чем шикарнее машина, тем больше внимания к тому, кто в ней ездит. А банковские служащие внимания к себе-то и не хотели… Ни властей, ни бандитов… Лучше косить «под серого», чем подчеркивать доходы и рисковать жизнью.

Манин сначала ездил попеременно на обоих банковских легковых, а с некоторых пор, явно не без вмешательства Глафиры, стал пользоваться только одной. А другая стала возить исключительно Безбородову. И не дай бог кому попросить этот «жигулек» — сделаешься врагом на всю оставшуюся жизнь! Водителем второго «жигуленка» стал бывший вахтовик и отец юной студентки Дмитрий.

Как ни приедет Глафира, то все возбужденная, с прической взлохмаченной, протопает в свой кабинет, а за ней следом тащит хозяйственные сумки Дмитрий. Они закроются в комнате кадровички и шушукаются. А как Дмитрий уедет, начинает своим приятельницам названивать и хвастаться, какого себе мужика отхватила. Правда, представляла его не водителем, а сотрудником президентской охраны.

Тарас Леонтьевич слушал бабскую трескотню и затыкал ватой уши.

Многое прояснилось, когда однажды Глафира отсутствовала в банке несколько часов. Потом появилась вместе с Дмитрием. Дмитрий хватался за бок живота.

Глафира:

— С почками плохо… — И к телефону: — Мне врача… Срочно… У Димочки обострение…

«Напахался», — подумал о незавидном положении водителя Тарас, и ему больше всего стало жалко не водителя, а его дочь.

Вероника Семеновна надеялась, что управляющий сам вспомнит об обещанном кредите, но тот словно забыл свои слова. Когда ее терпение стало иссякать, она плотно прикрыла за собой дверь манинского кабинета и обратилась к шефу:

— Борис Антонович! Я нашла подходящий вариант. Дом в центре города…

— Ты это о чем?