Александр Шуваев - FLY

- По- моему - уже все. Рекомендую далее следовать по исходному варианту. И лучше поскорее, потому что четыре часа утра - не лучшее время для шуток…

- Здравствуйте, господин десятский, - проговорил после минутной паузы, во время которой он пристально вглядывался в стоящего перед ним человека со шрамом, высокий, худощавый человек в идеально пошитом жемчужно- сером костюме - тройке - и зевнул, деликатно прикрыв рот ладошкой, - вас, воистину, довольно-таки мудрено узнать.

- Так и было задумано, - поклонился названный десятским, - так что все правильно, Ваше Императорское Высочество.

- Я и сам-то до смерти хочу спать… Чер-рт, до чего ж я ненавижу бессонные ночи… Так что вполне могу себе представить, насколько устал ты, - но увы! - Он, встав во весь свой немалый рост, развел длиннопалыми, жилистыми руками. - Получилось так, что при данных обстоятельствах все наши дела являются исключительно только срочными, неотложными, экстренными… Так что прежде всего, разумеется, - кто? Это тот, о ком я думаю?

- Увы, Ваше Высочество… Кстати, - в отношении него у меня как раз не было доказательств. Так что, если бы не его безобразная выходка, я, скорее всего, никому бы и ничего не сказал.

- Да, это он, - по лицу великого князя мимолетно скользнула улыбка такого свойства, что даже Дубтаху, которому со стороны этого человека ничего не грозило, все равно стало неуютно, - немного погорячился. Не понимаю, - и чего, спрашивается, ему не хватало? Впрочем, - он и всегда был дураком, и у меня просто- напросто не доходили до него руки… К его, как это ни парадоксально, несчастью, потому что сейчас процесс дохождения рук будет выглядеть по- другому… Что, Ансельм, прямо сейчас поедем?

- Пусть еще малость поварится. Где тут?

- Что, не терпится?

- Нет, - устало покачал головой Анслам - Насла - граф Ансельм Мягкой, - просто-напросто это довольно-таки много, и я просто боюсь что-нибудь упустить.

- Тогда - прямо перед тобой. Исповедуйся, мой ключ уже введен… Слушай, Желан, - ты не организуешь кофе мне, господину графу и нашему многоуважаемому гостю? Можно? - Человек в сером комбинезоне молчаливо поклонился. - Благодарю, любезный мой…

То, что последовало за этим, вызывало нечто вроде мистического ужаса: вызвав на экран огромного дисплея карту, человек со шрамом попеременно то печатал на клавиатуре, то, отхлебывая кофе, негромко диктовал что- то в микрофончик, то растыкивал значки прямо на экране, услужливо увеличивавшем в подобных случаях масштаб. Сотни названий и имен. Тысячи цифр и кодов. Какие-то кошмарные комбинации того, другого и третьего. Два с половиной часа к ряду, ни разу не сбившись, без остановок, за исключением коротких, тихих консультаций со здешним грозным хозяином. Тот тоже потихонечку пил кофе и с чуть брезгливым видом, который, очевидно, и был для него самым обычным и ни к чему конкретному из окружающего его, как правило, не относящимся, искоса поглядывал на согнутую перед экраном могучую спину. Потом не выдержал и он:

- Послушай-ка, - у тебя и всю жизнь была такая память?

- Разумеется, Ваше Высочество. Как и у всех мало-мальски нормальных и сравнительно молодых людей. И так же, как все, я абсолютно не умел ей пользоваться. Другое дело, что теперь я просто не понимаю - как можно забыть то, что необходимо запомнить? Вот этого вот - не помню, как нельзя доподлинно вспомнить себя - трехлетним… Вас, надеюсь, именно это интересовало?

Работая, он машинально ковырял свой фирменный шрам, а потом, когда уже под завязку нафаршировал "Киклас - 6", и многострадальный агрегат приступил к формированию вариантов и педантичному представлению их на предмет критики, сказал:

- Вот интересно, - когда сидел на островах, то мне и в голову не приходило теребить эту гадость, а как вернулся - так впору пальцы поотрубать… Чер-рт… Простите, Ваше Высочество, - нельзя ли тут откуда- нибудь добыть лекаря?

Великий Князь поперхнулся кофе:

- Разумеется! Сейчас- сейчас… Тебе плохо?

- Ваше Высочество, - укоризненно прогудел Ансельм, разводя своими жуткими жилистыми лапами, - вам часто приходилось видеть, чтобы офицерам лейб-гвардии становилось плохо даже после полутора литров? Уверен, что попросту никогда… Вот эта вот штука надоела за все эти годы, так надоела, что сил никаких нет…

- Шуточки у тебя, гляжу, - проворчал князь, бросив на собеседника обиженный взгляд и набирая номер на клавиатуре телефона, - и впрямь все те же остались…

- Увы! Попросите его, чтобы зажим приволок обязательно. С зубцами такой…

- Господин лекарь? - Ехидно проговорило Его Высочество. - Я вас не разбудил? Нет? Ну я рад… В таком случае будьте любезны незамедлительно пройти к моему личному терминалу… Да. Нет. И обязательно захватите такой зажим с зубчиками. Знаете? Как зачем? Пытаю тут одного. Пы-та-ю, говорю… Да, самолично, и просто-напросто не могу понять, что вас тут так удивляет? Ну и все, что к этой… зубчатке положено, тоже захватите…

Мягкой сидел перед экраном полуобернувшись, глядел на картинку - искоса, и только изредка, лениво тыкал толстым указательным пальцем в клавишу "Указ", когда в зале показался невысокий, плотненький военлекарь с до крайности взволнованным лицом.

- А- а, принесли? Вот спасибо, давайте сюда…

И, подойдя к зеркалу, висящему над раковиной (Дубтаха просто поражала сугубо имперская манера растыкивать рукомойники в самых немыслимых местах), он страдальчески сморщился и зверски подковырнул толстый, бугристый край шрама.

- Да вы что, с ума сошли? Давайте я!

- Не-ет, господин военный лекарь, у меня с ним свои счеты… Кроме того - я знаю, как эта пакость лежит… Ваше Высочество, - вы, может, отвернетесь все- таки?

- Почему же? - Холодным голосом осведомился тот, поднимая фирменные Костиничевские брови. - Мне очень интересно. Вдруг пригодится. Кроме того, - я ведь тоже некоторым образом гвардейский офицер. Так что не стесняйтесь.

Аристократ, не оборачиваясь, кивнул и заново начал терзать верхний, не раздвоенный край своего украшения, потом раздалось довольное: "Есть!", - и каким- то одним, по- звериному плавным движением выдрал весь свой жуткий шрам целиком. На его месте осталась только обширное, причудливой формы пятно тонкой, розовой, депегментированной кожи, усеянное редкими кровавыми точками, а сам Ансельм выпрямился с торжествующим видом подняв над головой зажатый в инструменте бугристый, серо-желтый кривой клок омертвелой плоти. Лекарь глядел на редкостный образец с явным интересом:

- Не позволите ли полюбопытствовать?

- Да отчего ж? - Он протянул зажим собеседнику. - Пожалуйста!

- М- м- м… Может быть, - заодно поделитесь, как сотворили этакое? Что- то вот так, сразу, не соображу…

- А-а, производит все-таки впечатление? Не знаю, как бы это проделал истинный специалист, но я первым делом вырастил по книжке культуру собственных фибробластов. Потом - дождался, пока не появятся признаки асинхронных митозов и атипичного роста…