Стивен Холл - Дневники голодной акулы

Кто-то схватил меня за воротник и потянул наверх…

Кто-то схватил меня за воротник и потянул наверх…

Кто-то схватил меня за воротник и потянул наверх.

Кто-то схватил меня за воротник и потянул наверх.

Кто-то схватил меня за воротник и потянул наверх.

Кто-то схватил меня за воротник и потянул наверх.

Кто-то схватил меня за воротник и потянул наверх.

с такой силой, что я, обдирая спину, перевалился через борт и с глухим ударом рухнул на палубу, разбрызгивая вокруг воду. Мои ноги и руки тряслись от страха, а Скаут продолжала держать меня за ворот и кричать: «Ты, чертов кретин, прекрати падать в эту чертову воду!» Она обняла меня, и я обхватил ее руками, а она продолжала повторять мне в ухо: «Ты, чертов кретин, чертов кретин!» Я притянул ее голову за затылок: «Господи боже мой, прости, мне так жаль…» И я повторяю это снова и снова, целую ее в шею так, словно никогда ее больше не увижу, а она целует меня в лицо, и потом мы целуем друг друга по-настоящему, а чуть погодя доносится крик Фидоруса:

— …Скаут, быстрее, он заходит спереди!

Она оторвалась от меня, сбросила с лица волосы и встала на ноги.

— Как ты?

— Вроде ничего. Иди, я догоню.

Скаут поспешила туда, откуда доносился голос доктора, а я стал с трудом подниматься. В левом колене я ощутил колющую боль и зашипел, когда попытался перенести на него вес. Я видел, как исчезла Скаут, обогнув боковую стенку рубки, и услышал Фидоруса:

— Он набросился на лодку, атаковал с борта. Теперь выходит на нас в лоб.

Хромая, я обошел рубку и ступил на переднюю палубу. Фидорус стоял на самом конце бушприта, выступавшего из носа над водой. В руках у него было какое-то странное ружье.

— Эрик Сандерсон, — крикнул он, увидев меня, — видишь его? Это, доложу я тебе, настоящее чудовище.

— Знаю, — выдавил я, едва слышно и все еще дрожа от потрясения. — Знаю!

— Подходи, подходи. Теперь он у нас в руках. Скаут, как там у тебя дела?

— Почти управилась.

Я огляделся вокруг, но ее нигде не было видно.

— Он приближается! — крикнул доктор Скаут, где бы она ни была, тыча вперед своим ружьем. — Приближается!

Я посмотрел, куда указывал доктор, и увидел акулу. Я увидел высокий, жесткий треугольный плавник, медленно разворачивающийся в сторону «Орфея», и длинную, темную тень под волнами.

Когда людовициан стал набирать скорость, устремляясь к нам, его плавник поднялся из воды еще выше, раскатывая длинный след белой пены.

Сердце у меня колотилось.

— Какая здоровенная тварь, — сказал я. — Это настоящая акула.

— Нет, просто так выглядит. Как и все остальное здесь. Скаут, шевелись, она приближается. Боже мой, ты только посмотри, какой гигант!

Огромный, лоснящийся и темно-серый, людовициан, казалось, невесомо скользил в прозрачной, пронизанной солнцем воде чуть ниже перекатывающегося над ним буруна. Я непроизвольно отпрянул назад, пока не уперся в стенку рубки.

— Господи, он снова будет нас таранить?

— Нет-нет, — сказал Фидорус, поднимая ружье и прицеливаясь. — Он опишет круг и предоставит нам прекрасную возможность… Скаут?

— Готово. Давайте.

Откуда-то рядом с плечом Фидоруса раздался шлепок воздуха, вырвавшегося под большим давлением. Черная стрела, тянущая за собой тонкий провод, промелькнула над волнами и ударила акулу чуть позади спинного плавника. Доктора отбросило на палубу отдачей. Гарпун. Из-за шума, раздавшегося вблизи от меня, я вздрогнул и в недоумении оглянулся. Одна из бочек с телефонными аппаратами и справочниками повалилась на палубу, перекувыркнулась через борт и, скользя, понеслась по океану вслед удаляющемуся людовициану.

— Попал! — Фидорус сорвал с себя кепку и швырнул ее на палубу. — Ты видел? Я прицепил к твоей акуле бочку! — Раскрасневшийся, переполненный радостью старик потрясал передо мной своим гарпунным ружьем в качестве доказательства. — Как в японской легенде, Эрик! В точности как в японской легенде!

Я смотрел, как, подпрыгивая на волнах и поднимая тучи брызг, быстро удаляется от лодки пластиковая бочка, а потом медленно начал оседать на палубу, скользя спиной по деревянной обшивке рубки.

Пока бочка неслась за еле угадываемым силуэтом акулы, а мы преследовали бочку, Скаут стояла за штурвалом и лодка шла полным ходом, задирая нос при каждом ударе о волну, вздымая столб брызг и отбрасывая дымовые всполохи, как зенитное орудие времен Первой мировой. Фидорус по-прежнему стоял у бушприта «Орфея», налаживая дистанционное соединение. Лежа на палубе, я слышал только попискивание телефонного набора и электронные сигналы вызова — бурр-бурр, бурр-бурр — поверх сердитого ворчания двигателя и плеска волн, норовивших залить водой глаза.

— Заработало! — крикнул доктор, делая отмашку рукой. Встречный ветер уже изрядно растрепал его нечесаную шевелюру. Он с трудом водрузил обратно на переносицу свои очки и снова мне помахал. — Получилось! Справочники и телефоны обеспечивают трафик. Потоки общения, которые людовициан вынужден тащить за собой, замедляют его ход и лишают сил. Он измотан. К тому же мы используем справочники на этот год и телефонные звонки в реальном времени. Это — текущие события. Они будут держать его на поверхности, не дадут уйти на глубину, а нам это на руку!

Цепляясь за стенку рубки, я кое-как поднялся на ноги.

Впереди нас со свистом подскакивала и скользила по воде бочка.

— Непохоже, чтобы он сбавил скорость.

— Да, но долго он так не продержится. Я хочу прицепить к нему еще одну, просто чтобы уж добить наверняка. Умеешь вязать узлы?

— Ну, в общем…

Я осекся, указывая рукой в море поверх плеча доктора. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как бочка исчезает под водой.

— Так. — Он на мгновение застыл, уставившись на опустевший океан. — Скаут, глуши двигатель! Эрик, иди на якорь. Отдашь, когда я скажу.

— Куда он подевался? — окликнула нас Скаут от штурвала.

— Нырнул, — отозвался я.

— Он на это способен?

— Очевидно, — Фидорус пробрался обратно на нос. — Но ненадолго. Бочка вытащит его вверх, а когда это произойдет, мы будем наготове.

— Он умен, — сказал я. — Он вроде как ждал момента, чтобы вышибить меня за борт.

— Людовициан — всего лишь тупая хищная машина. — Фидорус подобрал свою кепку и натянул ее на свои тронутые сединой растрепанные волосы. — Он набросился на лодку, а ты стоял на транце, вот и все.

Я кивнул, глядя в море.

— И вы абсолютно уверены, что эта тупая хищная машина не сможет до нас добраться? — спросила Скаут, появляясь из-за рубки.