Неизвестен Автор - Христолюди

Я заканчивал чтение, когда уже темнело.

"...Путь, ведущий исследователя в космос через ритмы биосферы и глубинные тайны нашей планеты, заманчив и увлекателен. Земной шар покачивается в "солнечном ветре" над твоими ладонями. И все же изучение прошлого без попытки изучить - хотя бы в малой степени - его созидателей мне представляется неэтичным.

Потому что человек...

Но что же такое человек? - перебиваю я сам себя. Что значит его история, та, казалось бы, давно превратившаяся в пыль, стертая ледниками, похороненная в глубине озер и морей, занесенная песками пустынь, периодически превращавшихся в зеленые саванны? Зачем разбираться в прошлом, склеивая его, как склеивают черепки разбитого горшка, в котором уже ничего не сварить? Но этот склеенный из обломков горшок приобретает над нами магическую власть, и, забросив сиюминутные, более практические и важные дела, мы прикасаемся к нему, рассматриваем его, спорим о его происхождении, назначении, судьбе, как будто бы от этого зависит судьба нас или наших детей.

Может быть, так оно и есть?

Индивидуальность - это память. Лишите человека памяти, сплетенной из солоноватости вкуса первого поцелуя, от которого кружилась голова и дрожали ноги, из нежной ласки солнечного луча, скользнувшего по подушке после беспамятства болезни, из запаха трав за околицей, отмечавших первый шаг в большой и неведомый мир, когда беспричинна радость, и жизнь кажется почти полетом, лишите человека стыда проступка, о котором никто не знает, горечи слез первой утраты - и что останется от него?

Так, может быть, прошлое и есть коллективная память человечества, без которой оно станет идиотом, живущим сиюминутными отправлениями?

Если это не так, откуда же у человека этот непреходящий интерес к прошлому, в которое он как в саркофаг помещает свое происхождение, идеалы, мечты, надежды, словно все лучшее, все, ради чего стоит жить, бороться и, если надо, умирать, находится не в настоящем, не в будущем, а в давно прошедшем?

Мне приходилось говорить о прошлом с разными людьми. Не только о глубокой древности, но и о событиях столетней, а то и меньшей давности. И всякий раз удавалось отметить момент, когда интерес к прошедшему оказывался выше интереса к настоящему. Не так ли из смутного в детстве сознания добытия рождается интерес к неведомому, существовавшему раньше нас, - интерес к предметам, людям, событиям? Пытливый, обретающий гибкость ум лижет мысли ушедших эпох, пытаясь постичь заключенные в них идеи, уловить аромат времени, как огонь лижет сухие ветки разгорающегося костра. Он питается вещественностью исчезнувших миров и взвивается ярким пламенем мысли, надеясь проникнуть сквозь время, просочиться по капиллярам трещин обожженного кварца к его сохранившейся середине.

И каждый раз это приводило к человеку. Он существовал как знак интеграла, как бы объединяя собой все и давая смысл всему существующему в мире: тот "микрокосм" мыслителей, который в нашем сознании занял срединное положение между двумя бесконечностями микро- и макромира.

Да и могло ли быть иначе? Не потому ли возникла наука, возникла из напряженного стремления к постижению себя и мира, к снятию мучительного противоречия в сознании между "я" и "не-я", к утверждению человека в мире, что, сколько бы ни говорить о возможных "случайностях", конечным продуктом земной биосферы (а вместе с ней и космоса) оказывается именно человек?

Само существование человека есть факт непрерывно длящегося "акта творения". Согласно древним источникам, он начался взрывом нейтронной среды сверхновой, привел к созданию биосферы, а ее эволюция, в свою очередь, привела к возникновению человека - феномена, в отличие от всей остальной материи несущего в себе настойчивую потребность самопознания и самопостижения. Это и есть грань, отделяющая человека от природы и его "малых братьев".

Разум разлит в природе шире, чем мы иногда думаем.

Есть и другая сторона, быть может, не менее важная для человечества и для биосферы. При внимательном рассмотрении можно заметить, что структура прошлого, угадываемая нами в земных катаклизмах, ритмических пульсациях и потрясениях, причины которых лежат за пределами нашей планеты, оказывается отражением чрезвычайно сложной структуры большого космоса, в котором несется наш общий космический корабль - планета земля.

Он идет под всеми парусами через бездны времени и пространства, выдерживая космические штормы и вторжения, рассекая волны космических цунами, дрейфуя в тисках космических льдов - и все это невидимые штурманы аккуратно заносят каждый раз на страницы судового журнала с обозначением координат и точной даты. Время и пространство не пощадили ни корабль, ни бортовой журнал. От его ранних записей осталось немного, но сейчас мы уже начинаем разбирать отдельные символы, сопоставляем их друг с другом, пытаемся догадаться об их назначении. Чтобы записи оказались упорядоченными, сконцентрированными, понадобилось создать человека, к которому, в сущности говоря, они и были обращены. В кабалистических письменах прошлого скрыта формула постижения нас самих и нашего будущего. Эти записи - как лоции отважных первооткрывателей, по которым опытные капитаны, вооруженные опытом и знаниями, предугадывают возможные опасности, чтобы встретить их во всеоружии, встретить достойно.

От того, как человек относится к своему прошлому, в конце концов зависит, сумеет ли он достойно встретить свое будущее...

Заканчивалась тетрадь следующими признаниями:

"...Сейчас, когда я вошел в дух памятника Кандиду, построенному неизвестными мне мастерами и спрятавшими в нем его мысли, я преисполнен величайшего благоговения, удивления и благодарности судьбе за то, что из глубины веков донесла она до нас это чудо. В пустыне веков, где камня на камне не осталось после войн, пожаров и лютого истребления, стоит этот одинокий, ни на что не похожий собор нашей древней славы. Страшно, жутко подходить к нему. Невольно глазу хочется найти в нем знакомые пропорции наших привычных памятников. Напрасный труд! Нет в нем этих черт, все в нем полно особой дикости, иной, не нашей мерой измерил его художник. Находясь рядом с ним, чем напряженнее я пытался ощутить время, отделяющее далекое прошлое от настоящего, чем внимательнее всматривался в предметы внутри него, пытаясь увидеть за ними создавшего их человека, тем больше убеждался, что преграды времени нет. Во все эпохи человек был одинаково человеком: умным и глупым, недоверчивым и легковерным, мужественным и трусом, художником и ремесленником, предателем и подвижником. Он любил, страдал, боролся, подпадал жару страсти и зову за горизонт. Он отличался разрезом глаз, широтой скул, формой черепа, цветом кожи, языком, на котором он излагал свои мысли, но даже в крайностях своих не выходил за рамки, определяющие и сейчас этот единственный вид: ХОМО САПИЕНС, обитающий на нашей планете. Разве не идет дождь для всех равно? Не дышим ли мы все единым воздухом? Все народы, все отклонения и все мутанты равноправны и все совершают общее дело для человечества.