Дж. Дэвид Нордли - «Если», 1996 № 05

Оценка: 4.

Производство компании «Hollywood Pictures» (США), 1995.

Сценарий Виктора Сальвы.

Продюсеры Роджер Бирнбаум и Дэниэл Гродник.

Режиссер Виктор Сальва.

В ролях: Мэри Стинбарген, Шон Патрик Флэнери, Лэнс Хенриксен.

1 ч. 51 мин.

В человека ударяет молния, и он приобретает сверхъестественные способности. Казалось бы, что может быть банальнее подобного зачина? Однако Виктор Сальва умудрился извлечь из него глубокий, психологически насыщенный и даже нравоучительный фильм. Начнем с того, что молния ударила не в главного героя, а в его мать, когда он находился еще во чреве. Женщина погибла, ребенка удалось спасти, и выяснилось, что парню не повезло: он альбинос, и патологическая белизна его кожи гарантирует ему весьма прохладное отношение со стороны «нормальных людей». Отец сразу же отказался от своего отпрыска; воспитанием Пудры (так его прозвали родственники) пришлось заняться бабушке и дедушке по материнской линии. Школу парню заменили книги, он вел крайне уединенный образ жизни, но однажды дедушка умер (бабушка ушла в мир иной еще раньше). И тогда в дом Пудры (Флэнери) приехала в сопровождении шерифа Барнума (Хенриксен) директор подросткового приюта Джесси Колдуэлл (Стинбарген) и забрала его с собой. В приюте новичка встретили, мягко говоря, без особой радости: оказывается, у него не только пугающий внешний вид и невообразимо высокий «ай-кью», он еще и телепат, и обладает способностью к телекинезу, и буквально притягивает к себе электричество. Немало времени прошло, прежде чем окружающие поняли: этот человек нисколько не опасен, его единственное стремление — убедить людей во взаимной зависимости всего и вся на нашей земле. Увы, понимание изрядно запоздало, и Пудра, уставший от одиночества и жестокости, с которой обычно к нему относились, решил расстаться с человеческой оболочкой, выбежал в грозу на середину луга и после удара молнии растворился в пространстве… Эмоциональное воздействие картины очень велико, она заставляет сопереживать главному герою.

Оценка: 4

Однако в момент подготовки второго номера фильм еще не появился на отечественном рынке, и поэтому пришлось выступить, скорее, в жанре аннотации, нежели рецензии.

Сегодня, когда фильм широко представлен в нашем видеопрокате, мы возвращаемся к картине, которую кое-кто поспешил назвать «эпохальной».

Писатель Уильям Гибсон и художник Р. Лонго объединили усилия в новом для себя деле: Лонго решил поставить первый в своей жизни полнометражный фильм, сценарий для которого, тоже впервые, написал Гибсон.

Нельзя сказать, что плод их усилий не был замечен. Одного имени Кеану Ривза в главной роли было вполне достаточно, чтобы подогреть интерес к фильму еще во время съемок. Популярность прозы Гибсона тоже давала дополнительные шансы на успех. Однако после первого месяца проката «Мнемоник» не вошел даже в двадцатку кассовых лидеров, а по итогам года оказался позади близких ему по жанру и теме «Виртуальности» и «Судьи Дредда».

На первый взгляд, сюжет «Джонни-Мнемоника» не обделен ни одним из компонентов, которым должен обладать кассовый фантастический боевик. В отличие от рассказа, который, хотя и является «катехизисом» киберпанков, не претендует на глобальные обобщения, здесь игра ведется по-крупному.

Фильм стартует после интригующей экспозиции: Америка второго десятилетия XXI века — это страна, страдающая от коррупции, социального неравенства и неизлечимого недуга под названием «синдром нервного истощения» (иначе — «черные судороги»). На подобном волнующем фоне появляется экзотический герой — курьер, предлагающий свой мозг, свою память для транспортировки особо ценной информации. Необходимость живого носителя информации связана с распространением мощных электронных отмычек, аналогичных по своей эффективности микрофону, который «вытащит» шепот одного-единственного болельщика из рева 100-тысячного стадиона.

Ценную информацию, хотя бы и с головой ее носителя, хотят заполучить недруги Мнемоника: президент транснационального концерна, шайка мафиози-якудза и одержимый ненавистью ко всему роду человеческому Проповедник.

По закону любого боевика, у героя должны быть не только враги, но и союзники. На стороне Мнемоника выступают социальные аутсайдеры: «сработавшаяся» телохранительница Джейн, загнанные в трущобы интеллектуалы (сторонники примитивных технологий «полутехи») и таинственная обитательница виртуальной реальности, имеющая швейцарское компьютерное гражданство. Масла в огонь подливает то обстоятельство, что, взявшись за рискованное задание, Джонни в два раза превысил допустимый объем своей памяти. 320 гигабайт важнейшей для всего мира информации (рецепт лекарства от «синдрома») распирают его мозг и грозят неминуемой смертью, если их вовремя не выгрузить. Все, однако, кончается благополучно, и у сегодняшнего зрителя не возникает желания умереть, прежде чем наступит второе десятилетие XXI века.

Режиссер Роберт Лонго отнесся к своему первому фильму чрезвычайно серьезно. «В картине 160 тысяч кадров, и с каждым из них я поработал», — не без гордости признавался он. Пусть это и метафора, но допустимая. Режиссер был главным генератором идей при разработке компьютерно-графических эпизодов, передающих эффект движения героя в виртуальной реальности. Разные эпизоды делались на разных студиях. Более «грубый» вариант (для эпизода «загрузки» памяти Джонни в отеле «Пекин») был смонтирован на небольшой компьютерной «линейке» в Торонто. Что же касается пробега Джонни по киберпространству, то здесь использовалось оборудование компании «Сони Имидж Уорк». «У них были огромные, просто чудовищные компьютеры», — заявлял режиссер.

Любовью Лонго стали герои второго плана. На эти роли были приглашены не просто актеры, но люди с яркой харизмой: японец Такеши, американец Айс Ти, швед Дольф Лундгрен (не забудем Барбару Зукову, жену Лонго). Кстати, может быть, не все знают, что непревзойденный исполнитель хладнокровных мерзавцев Дольф Лундгрен, сыгравший и у Лонго садиста-Проповедника, свободно владеет пятью языками, имеет степень магистра технических наук и два университетских диплома.

И, наконец, главное. Герой Кеану Ривза был задуман режиссером как живое отрицание технократической цивилизации, рупор для гуманистического манифеста: «вытеснять из памяти образы детства, чтобы загружать ее утилитарной информацией — это не прогресс, а деградация». В одном из монологов Джонни должен был предстать «Маленьким Принцем компьютерной эпохи».