Лертукке - Последняя легенда Анкаианы

- Кому?

- Арно.

- Ну выглядит он на тридцать... два или три.

- Ему двадцать шесть.

Оська сморкнулась.

- Асет - сволочь, - закончила она.

- Оська, - сочувственно сказала Кэсси. - Ты не переживай так.

- Это ты за меня не переживай, - Оська снова сморкнулась. - Я сильнее, чем кажусь. В конце концов... у каждого своя судьба. Иногда они как-то близко пересекаются, и начинаешь жить за другого... А потом очень быстро забываешь об этом. К счастью. Иначе жить было бы невозможно. Ладно, счастливо. Будьте осторожны. За вами наверняка охотится куча народу. Я б на вашем месте взяла другую машину.

- Мы б тоже, но нам негде, - кивнула Кэсси, закрывая дверь.

20. Храм.

Район, называемый Сорлаш, выходил к морю двумя соседними сторонами. Одна, восточная, была представлена гладкой береговой линией и гористым побережьем. Туда Кэсси доехала бы, если б некогда миновала Асета, подзаправившись в дороге. Другая, северная, являла собой отлогий лесистый берег с очень причудливой береговой линией, испещренной заливами и бухточками. Из нее в море так же уходили длинные каменистые косы, иногда даже скалистые. В этом случае их населяло жуткое количество разнообразных морских птиц - от мелких скандальных крачек до огромных флегматичных фрегатов. В этих живописных местах, в лесу, также водилось множество зверья, от землеройки до древесного медведя. И в древности, именно на этой стороне, рядом с самым вытянутым заливом построили храм повелителя Анкаианы.

Эта большая, почти не тронутая временем постройка, полупрозрачный белый мрамор которой был обвит изящным мелколистным плющем, поднимающимся до самой крыши. Колонны при входе, симметрично оплетенные им же, человеку с материка показались бы странными, они были сделаны совсем не по тем, привычным, канонам - не совсем круглые, не совсем квадратные, похожие в сечении на неправильные многоугольники с очень неправильными сторонами; глаз не резали, а казались на редкость приятными, словно бы навевая каждому что-то близкое из самой сокровенной мечты.

Некогда храм смотрелся ажурным и изящным, словно беседка, но с течением лет все отверстия наглухо забились ветками, листьями, гнездами, заросли лианами, и теперь это строение местами больше походило на заброшенную землянку, нежели на предмет поклонения. Внутри, еще в бытность его беседкой, стояла статуя бога, но вот уже больше ста лет как остатки ее покрывались, лежа вдоль стен, пылью и сухими листьями. Сохранился только алтарь - прямоугольный, серого мрамора с аккуратной продолговатой выемкой наверху, в которой скапливалась дождевая вода и росли мелкие зеленые водоросли.

От проезжей дороги до храма пришлось пешком обогнуть почти весь залив. Кэсси, которой не пришлось ничего тащить, была в восторге от этой двухчасовой прогулки. Берега - один крутой, другой пологий, вроде пляжа, с большими камнями, не отпускали ее восхищенный взор всю дорогу. Она позволила себе на время забыть обо всем и громко выражала свой восторг, не замолкая ни на секунду. Арно этот восторг полностью разделял, сказав под конец, что это вообще, самое красивое место, из всех, что он когда-либо видел. Нестор больше молчал; только один раз вспомнил, как читал, о том, что в храме некогда был склад оружия, только его еще никто не нашел, и тут же пожалел, что погода пасмурная, на что Арно ему заметил, что выражение его лица как раз ей подстать.

С этим они и вошли.

- Куда его? - спросил Несс, тащивший Алика.

- За алтарь, - сказал Арно.

- А ты уверен, что стоило так далеко ехать? - Нестор с сомнением окинул взглядом позеленевшие стены.

Арно вздохнул.

- Не знаю... Я ни в чем не уверен. Но скоро мы будем это знать. Вечером.

- А теперь что? - спросила Кэсси.

- А теперь, - Арно нервным жестом попросил у Несса сигарету, - вы идете на тот берег, и сидите там, пока я не позову. Вот эту сумку оставьте мне.

Аквамариновые глаза его бегло и немного испуганно осматривали выступающие из полумрака стены; он часто затягивался, хотя прежде Кэсси не замечала, чтобы он вообще курил.

- А потом что? - спросил Несс. - Может, нам лучше остаться?

- Идите, - отмахнулся Арно, но потом быстро обернулся, - или нет...

Минуту они смотрели друг другу в глаза; Арно кусал губы. Потом отвернулся и махнул им рукой.

Они вышли.

Некоторое время они молчали, потом Нестор сказал:

- Мне почему-то нехорошо от мысли, что я их оставил. Один вампир и Дзанк, другой - маг - самоучка весьма странного происхождения. Глаза такие... Ты не видела, что у него на спине, на лопатке?

- Я его не раздевала, - пожала плечом Кэсси. - А что там?

- Цифры. 2772. Блеклая татуировка. Очень старая.

- Наверное, серийный номер. Может, он робот.

Несс усмехнулся.

- Скорее, индивидуальный. Не видел я еще таких роботов. И в уме он считает со скоростью калькулятора.

- Все мы тут таинственные, - подколола его Кэсси.

Когда вернулись к месту, где бросили вещи, Нестор уселся, где посветлее, читать книжку, а Кэсси решила осмотреть окрестности.

- Ты только не заблудись, - напутствовал ее Несс.

- Попробую, - ответила Кэсси и пошла вдоль берега.

Привлекали ее бабочки, которых по такой погоде хоть и было немного, но исключительно красивых. Вода в заливе из-за родников была сильно опресненной, особенно по краям, и они прилетали сюда ее пить. Кэсси шла по берегу, а они, иногда даже по две сразу, вылетали из-под ног, словно разноцветные узорчатые листья и лениво планировали дальше, едва позволяя рассмотреть узор на собственных крыльях.

Бабочки, знала Кэсси, проснулись недавно, несколько дней назад, но как-то сразу все. В Аджистане они тоже иногда попадались, но все больше обычные и маленькие, не то, что здешнее изобилие.

Эти насекомые, чем дольше за ними наблюдаешь, тем больше вызывают желаний, и самое сильно из них - остановить и обрести. То есть поймать. Хотя бы на время, только чтобы рассмотреть и удивиться, что такое красивое - и вдруг летает. Трудно поверить, что летает оно иногда даже имея перед собой, одной ей (или ему) ведомую цель. А еще есть у этого сказочного существа, как у настоящего, и глаза, между которыми растут и не мешают летать два уса и спирально упакован хоботок. Еще у нее есть ноги, их много, но когда она, оказав тебе непонятное и неожиданное доверие и цепляется ими за руку, нужно замереть, чтобы почувствовать их. Большинство бабочек сами, телом, немного пушистые (интересно, зачем?) и это тоже очень красиво. Очень эффектны коричневые волоски с зеленым блеском. По ним бабочку можно погладить, если она настолько занята, что позволит это.

Что она такое? Она появляется, и исчезает, за свою, как правило, короткую жизнь, успевает попринадлежать к какому-нибудь виду, поесть (если это можно так назвать) и дать потомство. С гусеницей все ясно - червяк, и ведет себя, как червяк. Состоит из полупрозрачной кожицы и большого количества полужидких внутренностей. Где-то их мерзостных недрах и спрятано, каким быть тому эфемерному существу, в которое в итоге преобразятся все килограммы сожранных листьев. Может быть, красота листьев и цветов проявляется в следующей стадии насекомого в таком концентрированном виде?