Лертукке - Последняя легенда Анкаианы

- Вечные скитания... - подсказал он, и, помолчав, серьезно добавил, -Лучше всего жизнь... Гм... Чужая... Извини, я себя сегодня плохо контролирую.

- Я заметила.

- Кстати, о вечных скитаниях, хотя в вашем языке это понятие звучит немного не так. Я могу говорить на нем, но когда тебе кажется, то я говорю странно, это значит, что я оперировал иными понятиями и мне не хватило слов. Но я попробую. Знаешь легенду про Мону?

Кэсси помотала головой. Алик прекрасно говорил, не считая странной манеры иногда сдваивать короткие слова, выделяя на двоих одно ударение, что делало его речь несколько отрывистой. Но вряд ли происхождение было тому причиной.

- Так звали одну прекрасную девушку, - Алик выразительно пробежался двумя пальцами по подоконнику, - которая великолепно танцевала. Каждый, кто видел ее танец, был без ума от нее, но она никогда никого не любила. Один раз, когда она выступала перед зрителями, случился пожар. Но люди не видели ничего, кроме танца Моны. Она тоже не могла остановиться, потому что танец увлекал ее так же, как она сама увлекала своих зрителей. Они все погибли. И только душа Моны вынуждена была остаться на земле, обреченной на вечные скитания, потому что она принесла много печали и страсти, не испытав их сама. Ей предрекли, что сможет она продолжить свой путь лишь тогда, когда узнает что такое любовь и страдания. Она превратилась в призрак. Многие видели, как она появлялась иногда - печальная и безгласная, полупрозрачная. Все ее боялись. Шли года, века, но Мона ни на шаг не подошла к своей цели. Один раз она бродила по берегу озера и увидела юношу, который сидел на коряге и ловил рыбу. Мона остановилась у него за спиной. Немного постояв, она уже собралась было уходить, потому как боялась, что, увидев ее, парень от страха свалится в воду. Но не успела. Он обернулся. Он был чем-то очень опечален, поэтому, наверно, вид Моны его не сильно травмировал. Он подвинулся и сказал:

- Хочешь, садись.

Моне, в сущности, было все равно сидеть или стоять, но отказаться от вежливого приглашения она была не в силах. Она села и сказала:

- Я призрак.

- А ты умеешь быть веселой? - спросил юноша.

- Нет, - ответила она, - потому что я проклята на вечные скитания.

- А что плохого в вечных скитаниях? - удивился он. - Ходишь себе всюду, на все смотришь, есть не хочется, помереть не можешь. Сплошное созерцание и умиротворение. Вот бы мне так.

Моне понравились его слова и она стала появляться перед ним часто, как только могла. Он поведал ей о причине своей печали - у него умерла возлюбленная.

На протяжении всей его жизни Мона общалась с ним, а когда пришел его час, он сказал ей, что любовь его умерла, напуганная каким-то привидением. И он решил за это отомстить. Мона хотела спросить, как же это отразилось на ней, потому что не заметила, чтобы он делал ей что-то плохое, но он уже умер. И, оставшись одна, Мона тосковала по нему. Предреченное ей испытание посчитали выполненным, и известили, что пора ей отправляться с земли. И тогда Мона с ужасом поняла, в чем заключалась месть этого человека. Она уже не хотела уходить. Она успела слишком полюбить вечные скитания.

- Я не понимаю, - через некоторое время сказала Кэсси, - как мог вымереть народ, любивший такие легенды!

Алик поднял бровь и улыбнулся в пространство.

- Боюсь, рассеянный народ просто не успел вовремя заметить свое вымирание. А когда заметил, было поздно, он огорчился и от огорчения...

- Ты находишь это забавным? - удивилась Кэсси.

Алик пожал плечами.

- Я больше века нахожу таким все, что возможно. Редкое заблуждение, но ведь и мой способ бессмертия - вещь незаурядная, по-моему...

- Ну?

Оська с трудом разлепила усталые глаза, чтобы посмотреть на Алика, когда они вместе с шейхом и его свитой вышли на воздух.

- Минутку, - Алик вынырнул из поблескивающей сыростью тени и оказался около шейха. Некоторое время они разговаривали, причем у шейха на лице присутствовала довольная улыбка. Наконец очень тепло попрощались, после чего Алик вернулся к ожидающим его девушкам. Они проводили взглядами отъезжающий кортеж.

- Так все-таки? - не отставала Оська, уже охрипшая от обилия речей.

Алик обернулся к ней.

- Он милый человек. Если ты ему откажешь, это обойдется без последствий. Он даже прикроет тебя перед своим отцом, который, собственно, и запихнул тебя в психушку.

- А если не откажу?

- Оська, ты наглеешь. Алечка тебе не служба знакомств.

- Ты ему всерьез понравилась. Особенно оригинальность твоих суждений о некоторых вещах...

- Что ты ему наговорила? - в ужасе воскликнула Кэсси.

- Ты знаешь, - смущенно потупилась Оська, - он так ободряюще улыбался в ответ на каждое мое слово, что я несла первое, что приходило в голову, а ему это нравилось еще больше, и мы до такого дошли... Мне так стыдно.

- Будешь знать, - развеселилась Кэсси.

- Ужаснее всего, что он просил называть его по имени, а оно у него какое-то...

- Неприличное? - азартно подключился Нестор.

- Не запоминающееся. И вот, как называть вашего хорошего человека, я и не помню...

Оська беспомощно похлопала накрашенными ресницами в сторону Алика, словно тот знал все. На этот взгляд анкаианец не мог не откликнуться.

- Его зовут Силрессан, - поведал он. - А я ему прихожусь, между прочим, другом детства. Не обижай его.

- И где же оно прошло, это его... то есть ваше совместное детство? заинтересовался Нестор.

Алик к тому времени уже сидел в своем джипе. Он придержал дверцу, повернулся и куда-то махнул свободной рукой.

- В Аджистане. На берегу озера. Его - в этом веке, а мое - в позапрошлом.

27. Соловей.

- Ой, Киска.... Прямо и не знаю, что мне делать, - призналась Оська следующим вечером. Они переместились спать в одну комнату и теперь заснуть им было суждено не скоро.

- Он тебе нравится? - спросила Кэсси.

- Идиотский вопрос. Причем тут это? Надо будет, понравится.

- А в чем тогда проблема?

- А проблема в том, что проблем неизбежно станет больше. Он сказал, правда, что ему необходима хотя бы формальность, а жить он меня оставит и здесь, если такова будет моя воля, только изредка будет выдергивать на приемы... за свой счет. Это же, представляешь, меня сразу начнет напрягать куча незнакомых родственников и, самое главное - этот ужасный папа...

- Ну так пошли его на фиг.

Воцарилось молчание.

- Кэська...

- А?

- Тебе сколько лет?

- Право же, я смущаюсь тебе ответить...

- А мне больше. Ты, видела ларек по дороге к пляжу, дурацкий такой, с одной покосившейся буквой вместо вывески?

- Ну?

- Видела, что там продается?

- Ручки, заколки, иголки...

- А еще?

- Блокнотики, пуговки, книжки...

- А еще?

- МАЛЕНЬКИЕ ОТКРЫТОЧКИ!!! - свирепо проревела выведенная из себя Кэсси. - И зажигалки.