Лертукке - Последняя легенда Анкаианы

Оська вздохнула.

- Значит, не видела, - сказала она и снова вздохнула. - Трамвайчик там продавался. Маленький, оранжевый, пластмассовый. Уютный на вид. Я о таком в детстве мечтала. И вот я стою, смотрю на него и вдруг до меня доходит, что мне... что мне некому его подарить. Понимаешь, мне-то он уже не нужен стал, а вот если бы...

Послышался шорох, который бывает, когда утыкаются в подушку, чтобы поплакать. Потом несколько минут была тишина, потом снова шорох, и совершенно нормальный оськин голос сказал с досадой:

- Стояла там и ревела, как дура. Прямо на улице. Некого мне было порадовать трамвайчиком... Или это автобус был, не помню...

Кэсси растрогалась до того, что даже не сразу смогла говорить.

- Оська...- замирающим голосом позвала она в темноту.

- Ну что?

- А ты ему это рассказала?

Снова раздался шорох, и в Кассинкану попала небольшая, но от души запущенная подушка.

- Зараза... Думаешь, он тоже где-нибудь куколку заначил? - резко рассмеялась Оська. - Это вряд ли. Мужики по своей природе глубоко деструктивны, и идею заботы понимают они только с одной стороны - что все должны до глубокой старости заботиться о них. А в других случаях сердце их начинает разъедать жестокая ревность, они от этого в лучшем случае болеют и умирают, оставляя женщин в одиночестве. А в худшем начинают портиться и громко воняют по любому поводу...

- А это ты ему сказала?

- Конечно. Это я всем говорю, - гордо откликнулась Оська.

- И он это вынес?

- Да, и согласился. После чего подождал повода и поделился своими наблюдениями о женщинах. Я ему велела их забыть. А он сказал, что со мной это будет легко и...

- Оська... - очарованным голосом перебила Кэсси. - Как классно... Вы уже все друг о друге знаете...

Оська фыркнула.

- Спокойной ночи, - сказала она, отворачиваясь к стенке.

На следующий день стала известна дата ее отъезда. Оська весь день ходила раздраженная и злая, загорать не пошла, а осталась дома перетаскивать какие-то вещи с места на место. К вечеру она дошла до той стадии, когда начинают кидаться посудой, вытянула из дома на ночь глядя кроткого и безотказного Романтика, чтоб помог собраться.

- Будешь варить собакам кашу вот отсюда, - наставляла она Кэську, - а кошкам - вот отсюда... Хотя у кошек почему-то получается больше... Да, впрочем, какая разница. Обожрутся кошки, дашь из собачьего пакета. Вобщем, сообразишь, ты у меня умная.

- Угу, - сказала Кэсси. Без Оськи, подумала она, будет скучно.

Вечером позвонил Силрессан, пригласил ее в оперу и обещал заехать. Около полуночи обратно приехала очень усталая Оська, вздрагивающая от малейшего шума.

- Я очень приятно провела время, - сообщила она умирающим голосом и ушла к себе.

- А не прогуляться ли на крылечко по случаю того, что нас, наконец-то оставили в покое? - предложил Несс. - У меня как раз осталось две последних сигареты.

- Ты бросаешь? - спросила Кэсси.

- А вот и не знаю. Иногда бывает неохота, - Несс исчез в коридоре.

Синяя, тихая ночь чуть не заставила их забыть об изначальной цели.

Где-то щелкнуло, и Кэсси насторожилась. Потом оттуда же свистнуло.

- Птица, - прошептал Несс. - Петь собирается.

Они послушали соловья.

- Несс...

- А?

- Последние дни ты похож на блаженного. Постригся даже...

Нестор задумался.

- Лето скоро. Вот Оську замуж выдадим, еще веселее будет.

- Думаешь это можно будет так назвать? - засомневалась Кэсси. Думаешь, нам будет весело? Судя по сегодняшнему...

- Девушка волнуется, - нежно сказал Несс. - Это не должно тебя раздражать.

- А что это меня должно? Успокаивать?

Несс затянулся, затем уставился на огонечек сигареты.

- Да, тебя можно понять. Ты никогда не мечтала посмотреть на такую девушку, - голос его был полон затаенной печали. - А мне как-то хотелось... Но ничего не вышло.

- Это когда она у тебя была? Девушка?

- Ага.

- Несс... - Кэсси смущенно отвела глаза в темноту. - С тобой происходят загадочные вещи... Впрочем, если ты считаешь, что я этого не пойму, ты можешь не рассказывать...

Нестор наклонил голову; глаза его были скрыты тенью, как и его прошлое.

- Поймешь... Только это... трагическая история. Я и сейчас не совсем уверен, что она закончилась, хотя Алик считает, что так и есть.

- Алик - странный предмет, - заметила Кэсси, подозревая, что Несс и сам так думает. - Я бы не рискнула с уверенностью утверждать, что его слова имеют только одно значение. Да и не станет он никогда делиться чужими тайнами. Поэтому услышать это я смогу только от тебя.

- Ладно...

Нестор поведал ей все до того самого момента, когда он вышел возле своего дома, а Алечка уехал куда-то к себе.

Сигареты к тому времени кончились, а соловей уже пауз почти не делал.

- Несс, прости, - тихо сказала Кэсси.

- За то, что считала меня психом? Ты не так уж ошибалась. Я и сам удивляюсь, как меня где-то за нормального принимают.

Он издал нервический смешок, поджег зажигалку и некоторое время размышлял, глядя шипящий язычок синеватого пламени. Этот маленький огонек совсем не подходил к его лицу, похожему на лица героев древности. Его, наверно, выгоднее оттенял бы отсвет пожарищ.

- Арно говорил, что огонь - вещь одновременно и изменчивая и вечная, опасная и желанная. Она может созидать, а может разрушать. Может умереть сама, а может...

- ...убить кого-нибудь другого. Это не только Арно говорил.

- Да, но он собрал этих тез с антитезами, или как это называется, на несколько страниц, - задумчиво проронил Несс. - Я их читал и сожалел о том...

Он потушил зажигалку.

Кэсси вопросительно на него смотрела. Не отрываясь. Своими необыкновенно красивыми глазами, похожими в темноте на два камешка, лежащих на дне горного потока - изменчивого, быстрого, заставляющего их дрожать и преломляться под своей неспокойной поверхностью.

- О чем, Нестор?

- Что люди не могут жить без крайностей. Они нужны им, чтобы объемнее воспринимать мир. Что огонь, как символ, полюбили именно за это.

- Так же, как и всякую стихию, - Кэсси не особенно любила такие рассуждения. Вернее, когда-то, конечно любила, но с некоторых пор они стали ее раздражать, - Как и природу вообще...

Романтик погладил пальцами перила. Жестом, который заставил усомниться в том, что при этом он относился к ним, как перилам.

- Природа тоже разная бывает, - сказал он. - Живая, например, и неживая...

- Да ну? И какая же тебе больше нравится?

- А тебе?

- Точно не знаю, - Кэсси расслабленно облокотилась на притолоку и потянула одной рукой за мертвую веточку обильно увившего вход плюща, другой за свежую, соединяя их вместе. Сухая ветка хрустнула и осталась у нее в руке.

Нестор полазил по карманам и нашел еще сигарету в смятой пачке.

- Знаешь, иногда, - неизвестно к чему сказала Кэсси, - начинаешь читать чьи-нибудь воспоминания, особенно в тех местах, где они заостряются на интересной исторической персоне, всегда кажется, что автор всерьез сожалеет о том, что он - не эта самая персона. Особенно эти фразы - он мог бы, он полагал, он был причастен...