Сергей Гомонов - Изгнанник вечности, полная версия

Рядом с Алом вышагивал молодой слон, на шее которого сидел мужчина-ори, заставляя животное перетаскивать тяжести мощным хоботом. Таких слонов на этих работах было несколько, и лишь благодаря им дело спорилось. Восполнив запасы энергии «пранэио», время от времени сюда возвращались созидатели, чтобы левитировать обломки.

Комплекс решено было восстановить. Ал не поверил ушам, когда от Паскома узнал, что это идея его сумасшедшего родственничка, братца Тессетена, который едва очухался после переломов и сразу же заговорил о реконструкции павильона — дался он ему! А для этого надо было расчистить участок от огромной горы обломков. Самое удивительное заключалось в том, что построить этот павильон было проще, чем разобрать то, что от него осталось. И почему Паском согласился с Сетеном в этом вопросе?

Сбросив свою ношу в телегу, которую таскал туда-сюда слоненок, постоянно норовивший поиграть с подходившими к повозке людьми. Ал погладил животное по проворному хоботу и сунул ему кусочек сухаря из кармана. Пот так и лил у него со лба, а надо было идти за следующей глыбой. Все утирались пыльными рукавами и ходили с грязными разводами на лицах, как дикари перед своими излюбленными стычками.

Вот несколько крепких гайн волокут, упираются привязанные к ним канатами куски разрушенных колонн, за ними громко топают великаны-диппендеоре, все трое разом, которых смогли выделить для этих работ.

Вернулась мысль о том, что вот-вот вместе с Ормоной в Тепманору уедет Солондан, и работать над проектом Алу придется в одиночку. Вернутся ли они вообще из колонии северян? Кто знает. Это был риск…

И тут Ал увидел под высокой секвойей на пригорке сидевшую верхом на своем жеребчике Ормону. Он помахал ей рукой, и жена приятеля подъехала ближе.

— Хочу попрощаться, — сказала она, спешиваясь. — Нам пора…

— Как?! Вы уже летите? А где тримагестр?

— Он ждет меня в орэмашине.

Ал отряхнулся, но вовремя сообразил, что пахнет от него сейчас не жасмином, и обнимать ее на прощание не стал. Да и она не горела желанием сближаться с ним — и это тоже определила та волшебная ночь Теснауто, когда все встало на свои места. Или, наоборот, запуталось окончательно…

— Когда я сказал Танрэй о вашей поездке, она собралась ехать с вами, — смеясь, сказал он.

Ормона словно держала шип в рукаве, только и ожидая случая уколоть:

— Конечно! — с сарказмом отозвалась она, — для этой поездки нам как раз не хватало брюхатых наседок с очевидными признаками энцефалопатии!

После Теснауто Ормона возненавидела его жену до содрогания поджилок.

— Она была уверена, что может оказаться вам полезной. За что ты так ее ненавидишь?

Та отвернулась. Тут крылась какая-то ее тайна, и делиться ею она не спешила ни с кем.

— Зейтори и Солондан ждут, Ал. Желаю тебе и оставшимся с тобой коллегам постигнуть главный секрет жизни.

Он улыбнулся:

— Наверное, ее главный секрет в том, что постигнуть его нельзя…

— Можно, — серьезно сказала она. — Но вы постигаете не с той стороны.

— Как же, по-твоему, мы это делаем? — удивился Ал, не ожидавший не то, что она станет откровенничать, а даже того, что вообще заговорит на эту тему.

— С черного хода. Вы хотите победить смерть.

— Ну да. А иначе зачем…

Ормона нетерпеливо перебила его на полуслове, взмахнув рукой:

— А надо, — она близко-близко подошла к нему, не спуская глаз с его лица, — просто не бороться с жизнью. Это и есть ее главный смысл, Ал. А секретов у нее нет. Поверь. И прощай!

— Пусть о тебе думают только хорошее!

— А это мы скоро и так узнаем!

Она подмигнула, пружинисто и легко отступила, пятясь, а потом стремительно взлетела на попону.

— Прощай!

Третье кула-орийское пробуждение Фирэ было еще более странным, чем два предыдущих. В какую-то секунду юноша вдруг начал вспоминать то, что после несбывшегося падения год назад в Самьенский разлом стало ему недоступно. Тяжесть перенесенных потерь сдавила сердце. Он вынырнул из спасительной пучины сна и, прерывисто дыша, будто за ним гналась стая бешеных волков, начал озираться по сторонам.

— Я его разбудила! — с огорчением прошептала молодая рыжеволосая женщина и шлепнула себя по губам.

И это была… Танрэй.

Фирэ смотрел в ее зеленовато-янтарные глаза и понимал, что недалек от помешательства. Только что это была южанка… Она умеет менять внешность? Это морок?

А еще источник тревоги, изгнавшей его сон, таился в ней, только в ней. Весь мир съежился сейчас до размеров этой комнаты, сжался еще, заключая под купол Фирэ, эту женщину и его тревогу.

Юноша отвел глаза, скользнул взглядом по ее плечу, за которым что-то серебрилось и переливалось, если не смотреть прямо, а наблюдать боковым зрением. Вот в чем дело!..

Она поднялась со стула у кровати соседа, и юный кулаптр убедился в своей догадке: рыжеволосая находилась в священном состоянии и уже так сильно располнела в талии, что это заметил бы даже слабовидящий. Неужели его сон в пещере Виэлоро был пророческим, и ее будущий ребенок воплотит в себе «куарт» Саэти?! Фирэ потянулся к этому серебристому мотыльку, порхавшему вокруг нее и не заметному никому другому, кроме видящих.

Это был мужской «куарт». Знакомый и незнакомый. Он и притягивал к себе внимание юноши, и вызывал беспокойство, а при попытке коснуться его, изучить ответил чем-то, напоминающим легкий щелчок статического электричества. И было в этом отклике что-то сродни… обиде? Кто же это? Несомненно, Фирэ знал его когда-то прежде, а теперь вот не мог определить, кем беременна эта невысокая миловидная посетительница. Какой из него теперь кулаптр…

— А это и есть Танрэй! — прерывая мгновения его замешательства, которые для юноши растянулись на века, сообщил Тессетен. — Ты же спрашивал о ней, — он нарочито-манерно взмахнул рукой в направлении сидящего в изножье черноглазого красавца-ори. — А это Ал, которого ты так мечтал увидеть.

Да-да, именно его, этого пустого, как диппендеоре, верзилу показал ему Дрэян в Эйсетти. Что в нем от Учителя? Всего ничего.

Положительно, они сговорились.

— А у вас тут еще Алы есть? — насмешливо спросил Фирэ. — Я всегда считал, что у меня только один Учитель…

Взрослые переглянулись.

— О чем он? — не понял ори Ал.

— Да… бредит! — безнадежно объяснил аринорец Ал. — Наверное, ударился головой, когда падал. Он Падший. Знаете, что это такое?

Южанин и беременная северянка отрицательно помотали головой, таращась на соседа Фирэ.

— Так тем более — что вы тогда тут делаете?! — возмутился тот. — Что, работы вам нет? Сейчас найдем! Ну-ка проваливайте отсюда оба! Идите учить азы!

Тессетен не то шутил, не то был серьезен. Брюнет попрощался с ним и, обняв за плечи рыжеволосую, увел ее из комнаты.