Сара Чемпион - Диско 2000

Я развернулся и побежал прочь. Насколько может быть тягостна вечная участь новой звезды!

Услышав приближающиеся голоса, я остановился. Я забыл о том, что существуют другие люди. Моя кровавая смерть непременно унесла бы тысячи невинных. Я-то был вполне согласен уйти, а вот становиться орудием массового уничтожения не хотелось.

Проклятый Бахус!

— Ой, — зевнула Соня, — эта латынь хороша как ромовый пунш, которым вымываешь из глаз песчинки.

Уже привычная близость Сони почему-то принесла вдруг успокоение в виду надвигающихся незнакомцев, и я попытался разбудить ее.

— Нет, не спите, не спите!

— Боюсь… что это… не в моих…. силах…

Свернувшись в клубок, Соня наполнила воздух своим грызуньим храпом. Я быстренько схватил ее и вновь шагнул в полумрак, моля бога, чтобы не пересечь невидимую границу тусовки.

Хорошо это или плохо, но взрыва не произошло.

Шумные визитеры поднялись на широкое крыльцо с колоннами перед дверью особняка. На всех были роскошные цветные подпоясанные тоги, кроме рабов, одетых более грубо и единообразно. Граждане же, явно пьянствовавшие уже какое-то время, напоминали паруса триер под порывом ветра.

Великан, похожий на Зеро Мостела, громко сказал:

— О, Тримальхион! Ты богатый невежа, выбившийся из рабов, манеры у тебя не лучше, чем у камелеопарда, и все же мы выпьем твоего «фалернского»!

— Молчи, Гликон, а то хозяин услышит! — посоветовала пожилая женщина с вопиюще густым для любой эпохи макияжем.

— А мне какое дело? Я ему прямо в его сифозную морду скажу!

— Тише, ради меня…

— Ну ладно, ладно!

Теперь заговорила молодая женщина, явившаяся, кажется, без сопровождающих.

— Все остальные тоже могут войти. Мне еще надо кое о чем позаботиться.

Гликон захохотал.

— Бьюсь об заклад, поставить новый пессарий на твою сладенькую пизденку! У жриц Приапа всегда по горло работы!

Даже жертва грубости Гликона присоединилась к хриплому смеху, хотя в ее хихиканьи сквозило некоторое раздражение. Она огрела его пуком растений, который держала в руках и сказала:

— Квартилла прощает твою гнусную выходку, Гликон. Но я не уверена, что мой Бог настолько же милостив. Приапу очень не нравятся подобные оскорбления.

Гликон побледнел.

— Умоляю, Квартилла, я не хотел тебя оскорбить! Может быть, я смогу загладить вину, пожертвовал сто сестерциев храму?

— Две сотни сестерциев быстрее загладят гнев олимпийца.

— Отлично, — пробурчал Гликон. — Я пришлю утром раба.

Громадный человек с мечом начал колотить в дверь. Он был мерзкий, как сточные воды и испещрен рубцами, как дряхлое дерево в переулке, где живет твоя возлюбленная. Алкоголь обратил то, что мне казалось природной воинственностью в бурлящую злобу.

— Открывайте, ради Ахилла! Эрмерос, здесь бурлит тусовка!

Дверь распахнулась, и гость набросился на иссохшего привратника в зеленой ливрее.

— Не нужно кричать, граждане, трапеза только что началась. Проходите же скорее, пока ночной воздух не принес мне гибель. Сперва правой ногой, будьте внимательны! — бражники вошли, аккуратно, надлежащим образом переступая порог.

Квартилла, покинутая на крыльце, внимательно огляделась, как будто за ней кто-то следил. Приглушая храп Сони на своей груди, я задержал дыхание, боясь, что она меня заметит. В свете факелов, она, казалось, сошла с полотна Алма-Тадема — богиня прерафаэлитов с иссиня-черными волосами, в шелковом одеянии. Пока я созерцал ее хрупкую красоту, она зажгла свой букет от факела, наполнив воздух благоуханным дымом. Бросив горящие травы на камни, задрала юбки и села на корточки над костром. Плеск струйки мочи, заливающей огонь, наполнил воздух.

— Именем Приапа, Митры и Эйлетии, я приказываю демону тотчас явиться!

Странный порыв заставил меня шагнуть вперед.

Квартилла завизжала и, потеряв равновесие, откинулась назад, ее юбки задрались до бедер. В одной руке у меня почивала Соня, другую я протянул ей. Она пожала ее, несколько боязливо. Когда она поднялась, я сказал:

— Я здесь. Что вам угодно?

Глаза жрицы широко раскрылись от благоговения.

— Не могу поверить, это как сон наяву! Надо же было знать, что это случиться в ночь перед моим последним испытанием! Хотя уже я давным-давно пытаюсь демона вызвать… Но, как бы то ни было, вот он, ты, собственной персоной, знакомый и настоящий. Странно, что ни дыма, ни грома не было.

— Там, откуда я пришел, дым и гром не в моде, разве что когда воздают высшее возмездие, хотя в этом случае мы все равно используем зеркало.

— Нет, пойми меня правильно, я вовсе не жалуюсь. Ты и без этого неотразим, у тебя такой наряд странный и вообще. А что это за веревка висельника у тебя на шее? Не волнуйся, если стесняешься, можешь не отвечать. Я только вот что хочу сказать — мне и в голову не приходило, что демонам нужно бриться как простым смертным.

— Мне сейчас туго приходится. От меня ушла жена.

Квартилла сверкнула глазами.

— Ну да, конечно. Каждый инкуб должен совокупиться с суккубом.

— Да, она из них, — согласился я.

Квартилла снова схватила меня за руку.

— Ты должен пойти со мной в храм! Если тебя увидит Альбуция, верховная жрица, тогда меня точно ждет повышение! Маменька с папенькой будут так гордиться!

Она попыталась свести меня с крыльца, но я быстро высвободился.

— Боюсь, не получится, жрица. Мне нужно быть на этой вечеринке. Или еще на какой.

Квартилла приложила большой палец к изящному подбородку, а указательный — к уголку рта. Она была совершенно очаровательна.

— Я все поняла, ты пьян.

— Да. Это все Бахус, черт бы его побрал.

— А, этот! Это не мудро — пренебрегать заветами скопца Энарха. Советую тебе во всем ему повиноваться.

— Можно подумать, у меня есть выбор.

— Слушай, а может, после вечеринки? После сможешь прийти?

Мне страшно не хотелось ее разочаровывать.

— Посмотрим.

Она загорелась как греческий огонь.

— Чудесно! Я всю ночь ни на шаг от тебя не отойду! А чтобы никто не распознал, кто ты есть, я выдам тебя за одного из своих провожатых — этакий незваный гость, следующий по пятам за хозяином!

Перспектива сопровождать Квартиллу на вечеринке меня, в общем, устраивала, так что я согласно кивнул.

— Как мне тебя называть? Демоном, конечно же, не стоит…

— Лорен.

— Грубоватое имя. Может, Лаврентиус?

— Сойдет.

Удовлетворенная моим новым прозвищем, Квартилла ловким движением разгладила юбку и постучала в дверь огромного особняка Тримальхиона. Тут же появился морщинистый привратник и впустил нас.

Сорока в золотой клетке, висевшей недалеко от входа, приветствовала нас стрекотом. Перед нами открылась длинная колоннада, отделанная цветными фресками.