Жюль Верн - Город будущего

— Вы познакомитесь с ними, дядюшка, и увидите, какие это славные ребята!

— С удовольствием, — проговорил Югнэн, — я люблю молодых, если они действительно молоды. Юные старички мне всегда казались лицемерами!

— За этих я ручаюсь!

— Что ж, Мишель, судя по людям, с которыми ты общаешься, твои идеи не изменились?

— Нет, напротив, — отвечал молодой человек.

— И ты упорствуешь в грехе?

— Да, дядюшка.

— Тогда признайся мне, несчастный, в твоих последних прегрешениях!

— С превеликим удовольствием!

И молодой человек вдохновенно прочел прекраснейшие стихи, проникнутые глубокой мыслью и истинной поэзией.

— Браво! — восторженно воскликнул Югнэн. — Браво, мой мальчик! Так, значит, кто-то еще способен создавать подобные шедевры! Ты говоришь на дивном языке давно ушедшего времени! О дитя мое! Как мне грустно и вместе с тем как радостно!

Некоторое время они молчали. Потом дядюшка произнес:

— Ну, будет, будет… Давай-ка уберем этот стол. Он нам мешает.

Мишель помог старику, и столовая тут же превратилась в библиотеку.

— Что же дальше, дядюшка? — спросил молодой человек.

— А вот и десерт, — произнес Югнэн, указывая на забитые книгами полки.

— У меня волчий аппетит, — откликнулся Мишель, — и я готов приступить к пище духовной.

Дядя и племянник, в едином порыве, с подлинно юным воодушевлением принялись перелистывать книги, переходя от полки к полке. Но месье Югнэн тут же постарался внести хоть сколько-нибудь порядка в это сумбурное рысканье.

— Иди-ка сюда, — обратился он к Мишелю, — и начнем все сначала. Сегодня мы не читаем, а лишь обозреваем и обмениваемся впечатлениями. Это будет скорее смотр, нежели сражение. Представь себе Наполеона во дворе Тюильри, а не на поле Аустерлица. Заложи-ка руки за спину, и пройдемся по рядам.

— Следую за вами, дядюшка.

— Сын мой, будь готов к тому, что сейчас перед тобой предстанет самая прекрасная армия в мире; ни одна другая страна не смогла бы выставить подобного ей войска, одержавшего столь блистательные победы над варварством.

— Великая Армия Словесности.

— Посмотри сюда. Видишь, на первой полке построились облаченные в броню чудесных переплетов наши старые ворчуны шестнадцатого столетия — Амио, [73] Амио Жак (1513–1593) — исповедник королей Карла IX и Генриха III, потом епископ; известен как переводчик древнегреческой классики и один из создателей французского литературного языка эпохи Возрождения. Ронсар, [74] Ронсар Пьер де (1524–1585) — выдающийся французский поэт, глава литературной школы, оказавшей большое влияние на французский язык и французскую поэзию позднего Возрождения. Рабле, Монтень, Матюрен Ренье. [75] Ренье Матюрен (1573–1613) — французский сатирический поэт. Они — как стойкие солдаты на посту; и по сю пору еще ощутимо их влияние на наш великолепный французский язык, основы которого они заложили. Однако следует помнить, что они сражались больше за идею, нежели за форму. Рядом с ними — доблестный генерал, в свое время отличавшийся неимоверной храбростью. Но главная его заслуга — в усовершенствовании тогдашнего оружия.

— Это Малерб, [76] Малерб Франсуа де (1555–1628) — французский поэт, один из реформаторов французского поэтического языка. — подхватил Мишель.

— Он самый. Как-то Малерб признался, что учился у грузчиков Сенного порта; он ходил туда подслушивать их метафоры, характерные галльские словечки. Потом он подчищал их, полировал и ваял из всего этого мусора дивный язык, на котором так чудесно говаривали в семнадцатом, восемнадцатом, девятнадцатом веках.

— О! — воскликнул Мишель, указывая на единственный экземпляр в суровом и горделивом облачении. — Вот истинный полководец!

— Да, сын мой! Как Александр, Цезарь или Наполеон. Император французов, несомненно, сделал бы принцем старину Корнеля, [77] Корнель Пьер (1606–1684) — выдающийся французский драматург, создатель драматургии классицизма. этого воина, породившего множество себе подобных, ибо его академическим изданиям поистине несть числа. Вот, к примеру, пятьдесят первое, последнее, издание его Полного собрания сочинений, вышедшего в тысяча восемьсот семьдесят третьем году. С тех пор Корнеля не переиздавали.

— Должно быть, трудно было раздобыть эти сочинения!

— Напротив! Все стремятся сбыть их с рук! Взгляни, вот сорок девятое издание Полного собрания сочинений Расина, [78] Расин Жан (1639–1699) — французский поэт, один из великих драматургов классицизма. сто пятидесятое — Мольера, сороковое — Паскаля, [79] Паскаль Блез (1623–1662) — выдающийся французский математик, физик и философ. двести третье — Лафонтена, [80] Лафонтен Жан де (1621–1695) — французский писатель, автор знаменитых басен (12 книг, 1668–1691) и стихотворных сказок (5 сборников, 1665–1685). В России басни Лафонтена известны в переводах И. А. Крылова, И. И. Дмитриева, А. П. Сумарокова и др. одним словом, последние публикации, которым не меньше века. Сущий клад для библиофилов! Эти великие гении сделали свое дело и теперь зачислены в разряд археологических древностей.

— В самом деле, — отозвался молодой человек, — они говорят на другом языке, который вряд ли был бы понятен сегодня.

— Верно, дитя мое! Прекрасный французский язык исчез навсегда! Утрачено дивное наречие, избранное даже великими иноземцами — Лейбницем, [81] Лейбниц Готфрид Вильгельм (1646–1716) — великий немецкий ученый, математик и философ; Лейбницу принадлежит заслуга создания основ дифференциального и интегрального исчисления. Фридрихом Великим, Ансильоном, [82] Ансильон — семейство французских протестантов, эмигрировавших после отмены Нантского эдикта (1685) в Германию; из этого семейства вышли целые поколения писателей, историков, политиков. Гумбольдтом, [83] Гумбольдт Александр фон (1769–1859) — выдающийся немецкий естествоиспытатель и путешественник. Гейне для выражения их собственных мыслей! Сам Гёте сожалел, что не может писать на французском, этом изысканном языке, который не сумели вытеснить греческим или латынью в пятнадцатом столетии, итальянским — в эпоху Екатерины Медичи и гасконским — при Генрихе IV. Французский язык превратился ныне в отвратительный жаргон. Позабыв, что лучше иметь язык удобный, нежели богатый, каждый для своих занятий норовил создать собственный словарь. Ботаники, биологи, физики, химики, математики составили чудовищную мешанину из слов; изобретатели позаимствовали из английского свои неблагозвучные термины. Барышники, торгующие лошадьми, жокеи, участвующие в скачках, продавцы, предлагающие машины, и даже философы, мыслящие категориями, сочли родной язык слишком беспомощным, бесцветным и ринулись заимствовать иностранные слова! Что ж! Тем лучше! Пусть они совсем его забудут! Зато французская речь, ставшая еще краше в своей бедности, не пожелала обогащаться, проституируя! Наше достояние, мальчик мой, — язык Малерба, Мольера, Боссюэ, [84] Боссюэ Жак Бенинь (1627–1704) — французский писатель, активный деятель Католической Церкви. Вольтера, Нодье, [85] Нодье Шарль (1780–1844) — один из первых французских писателей-романтиков. Виктора Гюго — это благовоспитанная барышня, и ты можешь любить ее без опасений, ибо варвары двадцатого века так и не сумели обратить ее в куртизанку!