Жюль Верн - Курьерский поезд будущего

Благополучно спустившись по лестнице, мы вошли в огромный зал, освещённый ослепительными электрическими рефлекторами. Глубокая тишина, царившая здесь, нарушалась лишь шумом наших шагов.

Где мы? Зачем попали сюда? Кто этот таинственный проводник? — спрашивал я себя.

Ответов не было.

Продолжительная ночная прогулка, железные ворота, которые с шумом захлопнулись за нами, лестница, нисходившая, казалось, в недра земли, — вот и всё, что мне удалось припомнить. Впрочем, на размышления не было времени.

— Вам, наверное, интересно узнать, кто я такой? — начал мой проводник. — Ваш покорный слуга полковник Пирс… Где вы находитесь? В Америке, в Бостоне, на станции Boston to Liverpool pneumatic Fubis Company [1] Компания пневматического трубопровода Бостон — Ливерпуль. .

— На станции?

— Да.

И, чтобы объяснить, в чём дело, полковник указал на два длинных железных цилиндра около полутора метров в диаметре. Они лежали на земле в нескольких шагах от нас.

Я взглянул на эти цилиндры, справа проникавшие в стену, а слева оканчивавшиеся гигантскими металлическими щитами, от которых поднимался вверх и исчезал в потолке целый лес трубок, и всё понял.

Как раз недавно в одной американской газете появилась статья с описанием необыкновенного проекта соединения Европы с Новым Светом при помощи гигантских подводных труб. Автором проекта и был полковник Пирс, стоявший сейчас передо мною.

В статье содержалось много интересных подробностей.

Для осуществления столь грандиозного предприятия требовалось около 1600000 кубических метров железа, то есть 13 миллионов тонн. Чтобы перевезти всю эту массу, нужно было 200 пароходов по 2000 тонн вместимостью, причём каждому предстояло сделать по тридцать три рейса. Судам надлежало подвозить груз к двум главным пароходам, к которым прикреплялись концы труб. Последние состояли из отдельных кусков — каждый длиною в три метра — и были ввинчены друг в друга, скреплены тройным железным панцирем и покрыты гуттаперчевым чехлом. По трубам планировалось с необыкновенной быстротой пускать вереницу вагонов, движимых давлением воздуха, подобно тому как в Париже пересылаются депеши с помощью пневматической почты.

Статья заканчивалась сравнением нового способа передвижения с железными дорогами. Автор высчитывал прибыль грандиозного сооружения и восхвалял преимущества новой системы перед старой: отсутствие действующей на нервы тряски, благодаря шлифовке внутренностей стальной трубы, одинаковая температура в туннеле, регулируемая воздушной тягой, и баснословная дешевизна переезда. По его словам, благодаря скорости передвижения и шлифовке внутренней поверхности трубы трение будет самое незначительное, что обеспечит прочность и вечное существование пневматической дороги…

Значит, мечты воплотились в жизнь и два цилиндра, начинающиеся у моих ног, идут через Атлантический океан до самых берегов Англии? Несмотря на очевидную действительность, трудно было поверить в такое чудо. Пусть трубы проложены — это казалось возможным, — но чтобы люди в них путешествовали…

— Разве можно создать воздушную тягу, достаточную для столь огромного расстояния? — засомневался я.

— Конечно, и даже очень легко, — живо откликнулся полковник. — Необходимое количество воздуха нагнетают громадные мехи, имеющие форму печей. Воздух выбрасывается из них со страшной силой, и, гонимые этим вихрем, вагоны несутся со скоростью тысяча восемьсот километров в час, то есть со скоростью пушечного ядра. Поезд с пассажирами проходит расстояние в четыре тысячи километров, отделяющие Бостон от Ливерпуля, за какие-нибудь два часа и сорок минут.

— Тысяча восемьсот километров в час?! — воскликнул я.

— Да, не меньше. И что за удивительные последствия такой быстроты!

Разница во времени между Ливерпулем и Бостоном — четыре часа сорок минут, и путешественник, выехавший из Америки в десять часов утра, прибывает в Англию в тот же день в три часа пятьдесят четыре минуты пополудни. Вот уж действительно можно сказать — провести время с толком!.. В обратном направлении поезда опережают солнце на девятьсот и более километров в час, так что, покинув Англию в полдень, пассажир достигает Америки… в девять часов тридцать четыре минуты, то есть раньше, чем он выехал из Ливерпуля! Не правда ли, в высшей степени забавно?! По-моему, передвигаться быстрее просто невозможно…

Не зная, что и думать, я промолчал. Уж не с сумасшедшим ли свёл меня случай? Можно ли поверить в такие чудеса, когда в моей голове беспрерывно возникали всё новые возражения?

— Ну, ладно, пусть будет так, — промолвил я наконец. — Допускаю, что путешественники изберут эту бешеную дорогу и вам удастся достигнуть неслыханной быстроты. Но каким образом вы остановите поезд? Ведь при торможении всё разлетится в прах!..

— Ничего подобного, — пожал мой собеседник плечами. — Между трубами, из коих одна служит для поездки в Бостон, а другая — в Ливерпуль и в которых вследствие этого воздушная тяга идёт в обратном направлении, существует сообщение при выходе. Когда поезд приближается к берегу, в Англию летит электрическая искра. Там уменьшают тягу, благодаря которой мы мчимся вперёд, и состав движется уже по инерции, пока встречный ток воздуха из лежащей рядом трубы не остановит его. Впрочем, к чему объяснения? Не лучше ли убедиться на собственном опыте?..

И, не дожидаясь ответа, полковник Пирс нажал на медный рычаг, блестевший на одной из труб. В ту же минуту стенка отодвинулась, и через образовавшееся отверстие мы увидели ряд двухместных скамеек.

— Это вагон, — сказал полковник. — Входите скорее!

Мы вошли, и стенка тотчас же закрылась.

При свете лампы Эдисона, повешенной вверху, я с любопытством озирался вокруг. Ничего особенного! Длинный цилиндр, хорошо отделанный внутри, с пятьюдесятью креслами, расставленными попарно в двадцать пять рядов, клапаны на обоих концах вагона, служащие для регулирования воздуха — сзади поступал свежий, спереди выходил отработанный, вот и всё.

— Почему мы не едем? спросил я.

— Как не едем? Мы уже в дороге! — воскликнул полковник.

— Не двигаясь?.. Да разве это возможно?..

Я с напряжением вслушивался, однако не улавливал шума, который указывал бы на движение. Если мы на самом деле в пути и если полковник не шутил, говоря о скорости в тысячу восемьсот километров, то поезд несётся теперь под океаном. Над нашими головами беспокойно мечутся волны, и, может быть, в эту самую минуту киты, принимая нашу длинную железную тюрьму за гигантскую змею, бьют по ней своими могучими хвостами!..