Лавр Сивер - Авария или В ожидании чуда

- А как зовут того Горского? - спросил Виктор.

- Антон, кажется, отчества не помню, - равнодушно ответила Марина.

Виктор не на шутку запереживал за друга. Как бы он хотел, чтобы Ромка сейчас оказался с ними, здесь, подальше от всей этой бесчувственной мрази, которая готова умертвить ни в чем не повинных людей, позволить международной банде подонков хозяйничать на нашей земле, лишь бы набить мошну. А уж если тут еще тот самый мерзавец Горский замешан... Виктор решил, что с этого момента он и сам готов на все, только бы помочь другу. Об этом он и сказал спутникам.

- Ты не горячись, - сдержал его Палыч. - Попробуем найти другой выход.

Тарасов - наконец, Храмов узнал фамилию Палыча. Именно так Палыч представился, позвонив, как выяснилось, в свою прежнюю часть, где когда-то служил. Палыч надеялся на помощь бывших сослуживцев, и уже рисовал в своем воображении, как они освобождают пленников и переправляют их в безопасное место на военном самолете.

- Тридцать два восемьдесят пять, Прокопенко, - послышалось в трубке, когда Палыч набрал «по спутнику» какой-то длинный номер.

- Это Тарасов, здравствуй, - представился он дежурному.

- Здравствуйте, - ответил дежурный и выжидательно притих.

- Зубрицкий на месте? - с надеждой спросил Палыч.

- Зубрицкий? -Да.

- Так он это... А кто говорит, извините, я не расслышал?

- Тарасов. Ты, наверное, меня не помнишь, я десятым отделом заведовал. Пять лет назад.

- Нет, не помню, - после некоторой паузы ответил дежурный, - извините, всего доброго.

- Знаешь, - вдруг сообразил Палыч, - а в кадрах кто-нибудь есть? Бочкарев, Гатауллин?

Отделение кадров прежде находилось как раз через стенку от дежурки, и Палыч очень надеялся, что ему все-таки посчастливится пробиться через бдительного дежурного.

- Гатауллина видел сегодня, - слегка расслабился тот.

- Соедини, будь добр, пожалуйста, - попросил Палыч.

Шамиль, прапорщик, списанный бывший боец спецназа, сколько помнил Палыч, сидел в кадрах, и сковырнуть его с теплого местечка оказалось не под силу ни времени, ни переменам. И теперь он оказался единственным, кто помнил Тарасова.

- Что? Володя, ты о чем? Какие ребята? Какой борт? Из наших никого не осталось, а молодежь с тобой и разговаривать не станет. И какой самолет... - мы теперь даже за прыжки платим, поштучно, нанимаем авиацию и прыгаем. Пришли деньги на статью, - вперед, не пришли - до свидания. Инструктора -гражданские, тыла нет. Перешли на аутсосрсинг. Обслуживает нас ООО «Нешнл дишиз».

- Чего?! - недоверчиво переспросил Палыч, - какой еще «дышизь»?

- «Нешнл», американцы, короче.

- Ладно, Шамиль, спасибо тебе, держись там, - после некоторой паузы, огорченно сказал Палыч, - бывай.

Палыч долго сидел на стуле, уставившись в одну точку и переваривая услышанное. Один, но верный вариант, о котором он мечтал, оказался сказочным, и теперь перед Тарасовым открылся широкий простор для размышлений. Других вариантов была куча, но все до одного - дохленькие.

Сколько раз ему приходило на ум бросить все к чертям собачьим и податься в абреки! А что, характер у Палыча был буйный, мог запросто принять решение, которое перевернуло бы всю жизнь. Но каждый такой внутренний бунт заканчивался победой разума. Володя, помимо известных, нужных в его профессии, качеств обладал недюжинным аналитическим складом ума. Причем то, что другим давалось путем кропотливого труда, проб, ошибок и горького опыта, Палыч щелкал как орехи. Ему не надо было ехать за границу, чтобы понять, насколько ему там понравится. Несмотря на все несовершенство и вопиющую несправедливость власти, в России был один, но очень важный плюс, которого не было ни в одной другой стране - люди.

- Ладно, Витя, вытащу я твоего Рому, - сказал Палыч, - сидите тут тихо и не высовывайтесь. Все будет хорошо.

День был морозным и ясным, не по-зимнему яркое солнце обещало скорый приход весны. Ободряюще взглянув на Марину и пожав руку Виктору, Палыч пошел к выходу с территории завода. Снег искрился на солнце и слепил глаза, повсюду была тишина, какой не встретишь в городе, до звона в ушах. Друзья, щурясь, смотрели на оставленные Палычем следы. Их одинокие фигуры выглядели чужеродно на фоне гигантских, утопающих в снегу бетонных коробок, провалившихся в небытие завода и городка.

Полоска яркого света медленно наползла Соловью на глаз. Морщась, он отвернул голову. В тот день, когда их затолкнули в камеру, он некоторое время привыкал к полумраку, чтобы разглядеть скудное убранство, состоящее из деревянных нар и вмурованных в пол металлических лавок и стола. А теперь скудный свет, пробивающийся через небольшое окошко под потолком, казался ему ярким. Час назад их разбудили, подняли на ноги и дали вынести ведро. Он и ведро выносил, и камеру убирал сам, не позволяя Светлане ничего делать. Вернувшись, он сел у стены и прикрыл глаза, стараясь не думать об остром чувстве голода, постоянно преследующем его с того момента, как они очутились в этой облупленной и дурно пахнущей камере. Впрочем, дурно пахла она лишь вначале, а потом Роман привык. Скоро неделя, как их арестовали, не предъявляя никаких обвинений. Полицейские, сторожившие их, молчали, наверняка получив инструкции на этот счет, но слыша обрывки разговоров, изредка доносившихся из коридора, Роман догадывался, что все происходящее как-то связано с Витькой. Он вспомнил, как все началось.

Подъехав к дому, который Роман с трудом отыскал, несколько раз останавливаясь и прибегая к помощи местных жителей, они вылезли из пикапа и, разминая затекшие ноги, двинулись к калитке. Она оказалась не заперта, как и входная дверь. С самого порога было ясно, что в доме никого нет, на полу красовались засохшие следы и ошметки грязи, в доме было холодно, на кухне все разбросано и вывернуто. Раскиданы какие-то порванные мешки и пакеты, рассыпано их содержимое. Виновник бардака, как выяснилось, кот, притаился под потолком, на шкафу, и подозрительно наблюдал за незваными гостями. Роман заглянул во все комнаты, вышел из дома и походил по двору, подобрал и покрутил в руках какую-то железяку, бросил её и зашел в дом.

- Ничего не понимаю, что здесь произошло, и дверь открыта...

- Может быть, он в командировку уехал, а дверь забыл закрыть? - спросила Светка, наивно хлопая ресницами.

И тут началось. Внезапно ворвались вооруженные люди, заковали их со Светкой в наручники, выволокли из дома и посадили в микроавтобус. Продержав там с полчаса, их снова потащили в дом, подождали пока во двор войдут репортеры с телекамерами, и снова вывели на двор, но уже культурно, без тычков в спину и рывков за руки. Проведя перед камерами, их снова посадили в автобус и, не отвечая на вопросы, повезли в город...