Джек Вэнс - Тчаи: Сага странствий

Адам изобрел новое развлечение: он пытался оживить девушку, придумывая смешные и необычные истории. Но Зэп-210, как принцесса из сказки, не умела смеяться.

Единственным, что доставляло ей удовольствие, были сладко-соленые вафли, служившие приправой к безвкусной пище. К несчастью, запас этих лакомств истощился уже через день-два после того, как они взошли на борт баржи. Зэп-210 испытала настоящее потрясение.

— Наш рацион всегда включал дако. Всегда! Кто-то допустил нелепую ошибку.

Никогда раньше Рейш не слышал, чтобы чопорная Прислужница проявляла столько эмоций. Она стала угрюмой, равнодушной, нервной и раздражительной, отказалась от еды. Уж не содержит ли дако какого-то наркотика, вызывающего привыкание?

В течение трех-четырех дней она почти не разговаривала и держалась от Рейша как можно дальше, словно считала его виновным в ее страданиях. Что ж, так оно и есть. Не ворвись он в ее серую жизнь, Прислужница продолжала бы свое монотонное существование, лакомясь дако. Постепенно ее плохое настроение рассеялось, она стала разговорчивей: казалось, девушка искала утешения, сочувствия, а может, даже его внимания? Невероятная метаморфоза, но на Тчаи все было невероятно...

Все дальше и дальше плыли они, от одного голубого светлячка к другому. Миновали цепочку подземных озер, тихие пещеры, украшенные сталактитами, потом почти трое суток скользили по прямому каналу, который закончился еще одной цепочкой пещер. Здесь вновь островками желтого света маячили одинокие доки; опять показался канал. Путешествие близилось к концу. Даже невозмутимая команда баржи проявляла признаки оживления, пассажиры собрались на носу судна. Вернувшись из камбуза с едой, Зэп-210 печально объявила:

— Мы прибываем в Бажан-Гахай.

— А где это?

— На дальней окраине Северной торговой области. Мы проделали долгий путь. Все прошло спокойно, — добавила она тихо. Адаму почудилось, что в голосе девушки слышалось что-то вроде сожаления.

— Это место близко от поверхности?

— Здесь центр торговли с островами Станг и Хедаджа.

Рейш удивился.

— Мы забрались далеко на север!

— Да. Но зужма кастчаи могут поджидать нас и здесь.

Рейш с беспокойством посмотрел на далекий голубой светлячок.

— Зачем?

— Не знаю. Возможно, нас оставят в покое.

Один за другим сияющие ориентиры проплывали над головой; Адам напряженно следил за ними и не заметил, как уснул.

Когда он открыл глаза, Зэп-210 протянула руку:

— Бажан-Гахай.

Рейш поднялся на ноги. Впереди мрак рассеялся: на воде играли отблески далекого света. Канал расширялся; баржа величественно двигалась вперед. На носу темные фигуры, закутанные в плащи, вырисовывались на янтарном фоне. У Адама от волнения перехватило дыхание. Путешествие приближалось к концу. Уже стали видны стены туннеля — рифленые контрфорсы из необработанного камня — и выход из него, размытое золотистое пятно. А дальше над спокойной водой высились белые утесы. Зэп-210 медленно прошла вперед, восторженно глядя на свет. Рейш почти забыл, как она выглядит. Прямой нос, неяркие губы, хрупкие черты. На бледном лице застыло выражение печали и страха. Девушка почувствовала на себе его взгляд и повернулась. Интересно, каким он видится ей сейчас?

Впереди лежало длинное извилистое озеро. Им открылась изумительно красивая картина. По матово-черной поверхности воды рассыпаны островки; огромные шишковатые колонны, белые и серые, поддерживали высокий сводчатый потолок. В полумиле впереди, под нависающим выступом, лежал док. Из невидимого отверстия в пещеру падал свет — словно золотой столб.

Рейш едва мог говорить от волнения.

— Солнце! — выдавил он наконец.

Баржа двигалась к доку. Рейш обшарил глазами стены, пытаясь определить, как перебраться к расщелине. Зэп-210 тихо сказала:

— Ты привлечешь внимание.

Рейш отступил назад к тюкам и снова стал изучать шершавую поверхность пещеры.

— Вверх ведет тропа.

— Конечно.

Адам проследил дорогу, змеящуюся вдоль стены. Похоже, она кончалась у дока, до которого оставалось плыть четверть мили. Он повернулся к Зэп-210.

— Через минуту-другую мы пройдем возле вон того островка. Нам лучше покинуть баржу там. Я боюсь высадиться в доке.

Зэп-210 безразлично пожала плечами. Они прошли на корму. Баржа как раз приблизилась к цели: скоплению известковых глыб.

— Опускайся в воду. Не дергайся, не барахтайся, я удержу тебя на плаву, — сказал Рейш.

Она искоса посмотрела на него и молча повиновалась. Держа над головой кожаную папку, он скользнул в воду. Баржа продолжала путь к тем, кто ожидал на причале.

— Положи руки мне на плечи, — сказал Рейш. — Держи голову над водой.

Его ноги коснулись дна; беглецы выбрались на островок. Адам оглянулся: судно почти достигло дока. К нему заспешили черные фигурки. По их походке Рейш определил, что это Пнумы.

Они перебрались на берег, держась в тени, так что по крайней мере со стороны дока их нельзя было разглядеть. Ста футами выше проходила тропинка к расщелине. Рейш осторожно осмотрелся, и они полезли вверх, цепляясь за выступы агата.

Над водой разнеслись странные ухающие звуки.

— Что это значит? — спросил тихо Рейш.

— Должно быть, какой-то призыв... Ничего подобного я не слышала!

Они продолжали карабкаться по склону. Промокшие насквозь плащи липли к телу. Наконец беглецы выбрались на тропу. Рейш осмотрелся: ни одной живой души. Выход на поверхность — всего в пятидесяти ярдах. Снова раздалось скорбное уханье.

Задыхаясь и спотыкаясь, они побежали по тропе. Скорее, скорее! И вдруг над головой появилось золотисто-серое небо Тчаи, по которому плыли черные тучи. Лучи солнца ласкали лицо, слезы застилали глаза. Адам схватил Зэп-210 за руку и вытащил девушку наружу. Она нерешительно шагнула вперед и посмотрела по сторонам. Они стояли на склоне каменистого холма; внизу раскинулась широкая равнина, а вдали простиралась спокойная серая морская гладь.

Рейш бросил последний взгляд на расщелину и начал спускаться с холма. Зэп-210, подозрительно поглядывая на солнце, последовала за ним. Наконец Адам остановился. Он снял ненавистную шляпу и запустил ее в воздух; потом, невзирая на протесты Прислужницы, проделал то же самое с ее драгоценным символом добропорядочности, заслонявшим лицо.

Свежий воздух, темно-янтарный послеполуденный свет, зеленая трава долины — все это, после душных мрачных пещер и бесконечных узких туннелей, казалось сказкой. Рейша охватила эйфория. Голова сладко кружилась, он ощущал прилив сил, умиротворение. Даже Зэп-210 вызывала снисходительно-благодушное чувство. «Странное, непостижимое создание, — думал Рейш, исподтишка наблюдая за ней, — тщедушное, бледное, как призрак». Она явно чувствовала себя неуютно; нервно переводила взгляд с неба на холмы, потом на далекое море.