Святослав Логинов - Землепашец

-- Это я понял, что ей скучно... Я другого не понял. Получается, что в прошлом году ты и семян не собрал, так?

-- Ну, не собрал, так и что с того?

-- А на кой тогда посевы расширяешь? На десять процентов, если мне глаза не изменяют.

-- Ну расширяю... Что ж я за хозяин буду, если посевы не стану увеличивать? А под паром землю держать не годится. Техника есть, средства есть, значит, надо пахотный клин расширять и сеять.

-- Так откуда у тебя средства, если ты и семян не собрал? То есть, откуда они у тебя, это все догадываются, но клин-то зачем наращивать?

-- Я чего-то не понял, -- сказал Сагит, -- ты семена, что ли,

продавать не хочешь?

-- Как это -- не хочу? Да кто ж ещё у меня купит не по бросовой цене,

а для посева? Ты, можно сказать, благодетель. У меня в хозяйстве двадцать человек трудится, так теперь все с премией будут. Мне просто любопытно, зачем это тебе? Я бы на твоём месте пахал только для виду и сеял бы тоже для виду -- песком.

-- От песка сеялки портятся.

-- Ну, тогда -- мякиной. Хочешь, я тебе мякины продам? Со скидкой.

-- А премию пахарям с чего платить будешь?

-- Это верно. Семена в ассортименте отгружать?

-- Да как сказать... Половину -- кукурузы, по два гороху и овса, а на остаток -- ячмень и просо.

-- Пшеницы чего не берёшь? У меня хорошая пшеница в этом году, хоть на мельничный комбинат сдавай.

-- Что-то мне пшеница разонравилась. Не оправдывает она себя, кукуруза лучше.

-- Кукуруза, значит, оправдывает? То-то ты семян в этом году не собрал... Ох, темнишь ты, друг ситный. Ну давай заявку-то, пока Римма домой не ушла, пусть оформит, а там команду выдам на склад, чтобы отгружали. Тебе ведь сразу семена нужны?

-- Конечно сразу. У меня на острове посевная позже начинается, чем у тебя, но всё равно, пора за дело браться.

-- Ох, темнишь ты... -- повторил Никифоров, глядя как Сагит извлекает из сумки бутыль тёмного стекла и промасленный свёрток. Пряный запах мгновенно заполнил кабинет, перекрыв синтетический аромат репеллентов. -Вот он, твой заработок, а зачем тебе кукуруза, ума не приложу.

Сагит развернул свёрток и принялся нарезать тонкими ломтиками продолговатый кусок копчёного мяса.

-- Между прочим, -- задумчиво сказал Никифоров, -- этот балычок стоит больше чем месячная зарплата всего коллектива вместе с премиальными.

Но когда Гоц поймает тебя на браконьерстве, мне даже страшно подумать, что он с тобой сделает...

Сагит поднял невинный взгляд.

-- Это бастурма, -- поправил он. -- Балык делают из рыбы и то не из всякой. Здешние рыбы не годятся.

-- Зато бюфтон на бастурму годится, -- не стал спорить директор. Он осторожно взял тончайший ломтик и, закрыв глаза, надкусил. Лицо стало мечтательным и отрешённым. -- Поймает тебя Аниэль -- и всё, больше такого не попробуешь...

-- Зачем ему меня ловить? -- спросил Сагит, разливая по стаканчикам самогонку. -- Я же не охочусь, только если зверь сам на моё поле влезет. А в горы я ни ногой, Аниэль уже проверял. Автопилот у моего флаера опечатан, копии маршрутов сохраняются. Я и не летаю никуда, только к тебе и на космодром.

-- Я думаю, ради такого дела скупщики могут тебе и запасной флаер доставить, и потайной ангар организовать. Только учти, Аниэль тоже не лыком шит. Я слышал, он собирается над твоим ранчо спутник повесить и наблюдать, летаешь ты куда или нет.

-- Знаю, -- кивнул Сагит. -- Этот спутник над моим домом уже полгода висит. Только ведь если у меня потайной ангар есть, то скупщикам нетрудно и подземный ход к нему прорыть, а то и прямиком в горы. Пустить по тоннелю вагонетку, и вся недолга -- проблема транспортировки туши решена. А то ведь хороший бюфтон тонны полторы весит, на флаере его не свезёшь, грузовик нужен.

-- Да ну тебя, -- очнувшись возразил Никифоров, -- скажешь тоже -тоннель! Как бы ты такие работы скрыл? Да и дорого это, никакие копчёности не окупят...

-- Вот и я о том же, -- Сагит поднялся, перевернул пустой стаканчик кверху дном. -- Не занимаюсь я браконьерством, не приучен. Так что зря Аниэль старается.

-- А его сейчас и в посёлке нет, -- объявил Никифоров, звонко прихлопнув комара, сумевшего прорваться в кабинет сквозь все фильтры и ловушки. -- Упорхнул куда-то... Флаер взял одноместный, на таком через океан не полетишь, так что -- не к тебе. Хотя, если подумать, сколько того океану, можно и на одноместном перелететь...

-- Я и это знаю, -- Сагит кивнул головой. -- Могу даже сказать, куда Аниэль отправился. По ущельям бюфтонов выслеживать. У них гон скоро, так он фильм хочет снять для Зоологического общества.

-- Всё-то ты знаешь... -- Никифоров неодобрительно покачал головой.

-- Он за мной следит, а мне за ним -- нельзя? -- поинтересовался Сагит. -- Только с фильмом у него не получится, зря зверей распугает. Знаешь, что случится, если в ущелье среди бюфтонов паника начнётся? Туда только сунься, беды не оберёшься. Они флаера как чумы боятся. А если без машины, пешим ходом, то и самого затоптать могут.

-- А ты как же?

-- Я в ущелья не хожу, -- отрезал Сагит. -- Заповедник. И Гоца если поймаю у себя на острове хотя бы в предгорьях -- шкуру спущу. Хочет, пусть по Зейскому хребту лазает, там и без того бюфтонов, почитай, не осталось, тысяч пять от силы.

Никифоров тоже поднялся, звонко шлёпнул себе по виску, размазав очередного спикировавшего комара, и, уходя от скользкой темы, сказал:

-- Сегодня Римма на завтрак яичницу приготовила, глазунью, так я подхожу к столу и вижу, как комар на неё кидается. Возле желтка пристроился, хоботок запустил и давай сосать. Раздулся, что бомбовоз, только брюшко не красное, а жёлтое. Едва улетел. Я так удивился, что даже бить его не стал.

-- Запросто, -- согласился Сагит. -- Если глазунья тёплая, так он мог броситься, а там, как распробовал, что чистый белок сосёт, так его уже и не оторвать.

Сагит отшагнул в немного в сторону, Никифоров, понимая, что беседа окончена и откровенности ему не дождаться, поднял трубку внутренней связи, выслушал, что ему сказали и сообщил ждущему фермеру:

-- Там уже отгружают. Спасибо тебе за беседу...

Сагит попрощался и вышел, деликатно забыв на столе промасленный свёрток.

Брошенный в лощинке копытень хозяина не дождался. Это было по меньшей мере странно, ездовой зверь был отлично вышколен, да и просто никуда не должен был исчезнуть из таких кормных мест... Сагит повертел головой, достал ультразвуковой манок и неслышно свистнул. Манок, разумеется, был устроен так, чтобы в него не приходилось дуть, ибо скинуть здесь маску, гордо именовавшуюся накомарником, мог лишь очень мазохистски настроенный человек.

Сагит маленько подождал и уже хотел засвистать вновь, как за холмом раздался упругий топот и копытень вылетел на вершину. Он вскидывал задом, тряс головой и, вообще, вёл себя ненормально.