Жюль Верн - «Если», 1997 № 11

Он прошел в заднюю часть микроавтобуса и расчистил себе местечко, выгрузив пожитки на землю. Потом улегся, заполнив своим огромным телом чуть ли не все свободное пространство, и сразу крепко уснул.

Он приблизился к лабиринту по воздуху. Он был толст, как Келлог. Невесом, неповоротлив, точно дирижабль. Этакий небесный кит. Спустя некоторое время он пошел на снижение к коридорам лабиринта и приземлился так мягко, что даже пыль не потревожил.

Он пошел, куда указывали нарисованные на стенах стрелки и, хотя не заметил с неба ни души, вскоре обнаружил заблудившегося человека. Не местного. Илфорда.

Глаза у Илфорда были закрыты, голова безвольно откинута на спинку инвалидного кресла. Он похрапывал. Кругом валялся мусор: пустые консервные банки и выгоревшие под солнцем и покоробленные дождем журналы.

«Это я его сюда перенес, — подумал Эверетт. — Как и грозился».

Калека не вызывал опасений, но Эверетт молча и неподвижно стоял под свирепым полуденным солнцем. Боялся разбудить.

И вдруг он услышал позади, за углом, скрежет и лязганье шарниров и шестеренок. Он обернулся.

Телеевангелист шаркал, бороздил пыль лохмотьями резиновых подошв. Брошюры без конца падали на землю. На экране виднелось лицо Кэйла.

Не обращая на Эверетта внимания, робот приблизился к человеку в инвалидной коляске.

— Кэйл! — воскликнул Эверетт.

Тот, по всей видимости, не услышал. Зашел за спину Илфорду, соМ' кнул изъеденные коррозией пальцы на подлокотниках. Толкнул кресло и покатил вперед. Илфорд ничего не замечал, ни на что не реагировал. Спал.

Робот укатил кресло с перекрестка, где стоял Эверетт, и скрылся за углом. Эверетту бросилась в глаза его заботливость. Готовность опекать Илфорда.

От кого он спасает Илфорда? «От меня!» — сообразил Эверетт.

И тут, словно разгадав некую важную загадку, Эверетт позволил себе взмыть над лабиринтом, подняться в небесную синеву. Оттуда он увидел, как телеевангелист, толкая перед собой кресло, терпеливо пробирается по лабиринту.

Витая в воздухе, Эверетт приметил еще одного заплутавшего. К нему-то он и направился. Снизился. Приземлился.

Кули.

Снова Эверетт незримым жирным призраком стоял в коридоре лабиринта. Кули расстегнул воротник рубашки, пиджак нес в руке, но все равно обливался потом.

Он свернул в другой коридор, но тотчас остановился, повернулся и пошел обратно к перекрестку. Поднял глаза, вгляделся сквозь Эверетта, явно не замечая его. Он искал выход.

— Кули, — окликнул его Эверетт.

— Он тебя не слышит, — произнес голос у него за спиной.

Он повернулся и увидел Келлога. Толстяк враскачку вышел из-за угла, остановился и расплылся в улыбке.

Келлог оказался прав — Кули не отозвался. Не услышал. Он уходил прочь, опасливо заглядывая за углы. Его интересовал только выход. Через минуту он исчез из виду. Келлог и Эверетт остались наедине друг с другом.

— Как жизнь, пилигрим? — Келлог вынул изо рта сигару. — Ну и дела! Да ты не человек, а плевок в лицо гравитации.

— Что ты хочешь этим сказать?

Келлог подошел и ткнул пальцем Эверетта в живот. Палец прошел сквозь нематериальную плоть.

— Большой, но легкий, — изрек Келлог. — Плохой диагноз.

— Они меня не видят.

— Точно.

— Но это я их сюда перенес. Моя сила растет.

— Ты нас всех сюда перенес, — подтвердил Келлог. — Это твой сон.

— Что теперь будет? — спросил Эверетт.

Келлог сунул сигару в рот, скорчил жуткую рожу и изобразил руками клешни.

— Воз-змез-здие! — с угрозой проговорил он. — Но тебе это не по плечу. Ты привел мустанга к воде, ковбой.

— Что?

— Сам себя обезвредил, приятель. — Келлог снова воткнул руку в живот Эверетта. — Ты бесплотен.

Они вместе поплыли в небо, как дирижабли-близнецы, оставив внизу лабиринт.

— Я не хочу мстить, — сказал Эверетт.

Келлог пожал плечами.

— И тем не менее. — Он откинулся назад и заложил ногу за ногу, будто сидел в шезлонге, а не парил в воздухе.

— Я хочу отправить их домой.

— Они вернутся домой. Они сумеют вспомнить, как сюда попали. Но это неважно.

— Я усадил Илфорда в инвалидное кресло. Я его сделал калекой вместо Кэйла.

— Да, он здорово перетрусил. Но это ненадолго. Очухается, если только ты не помешаешь.

— Я думал, Кэйл его убьет.

— Да ну? — Пепел с сигары Келлога просыпался на лабиринт. — Похоже, ты недооцениваешь проблему отцов и детей. И родственных отношений в целом. А ведь это мощная штука, Хаос.

— Как у нас с тобой?

— Хе! Да. Правда, я бы не хотел сейчас об этом распространяться.

— Я когда-нибудь залезал в твои сны? Откуда ты столько знаешь?

— Не чаще, чем я залезал в твои, Капитан Рассеянный. Но в этом уголке моих снов ты ни разу не бывал.

Они поднялись уже так высоко, что лабиринт превратился в клочок тени на просторе, захламленном металлоломом и прорезанном автострадой.

— Кули и Илфорд мне не нужны, — сказал, поразмыслив, Эверетт. — Я только хотел выручить Иди. И я это сделал.

— Ту цыпу с двумя мальчуганами?

Эверетт кивнул.

— Ты что же это, волк-одиночка? Угодил в капкан?

— Может быть.

Келлог ухмыльнулся.

— Так вот откуда такое пузо. — Он протянул руку, чтобы снова ткнуть Эверетта в живот. — Семейное будущее. — На этот раз жир на животе Эверетта был вполне материален. — Что ж, нет худа без добра. Может, когда-нибудь обзаведешься приличной фигурой.

Эверетт ничего на это не сказал. Лабиринт уже исчез из виду.

— Семья — лучшая оэсэр, — сказал Келлог. — Поздравляю.

— Оэсэр?

— Ограниченная субъективная реальность. Припоминаешь? Ну конечно! Ты всегда был мистер Дырка-в-Голове.

— Я помню, — сказал Эверетт.

— Да неужто? — Келлог вдруг заложил вираж вправо. — Ладно, мне пора, хочу прицепиться к самолету. До встречи, дружище. И больше не притрагивайся к золотым часам.

Он унесся в облака. Эверетт остался один. «Я отказываюсь от возмездия, — думал он, плывя в вышине. — Я отказываюсь от могущества. Но сначала я должен кое-что изменить. Семью. Сделать всех нормальными».

Он полетел вниз.

Было утро. Иди и Дэйв сидели у костерка возле машины. Эверетт слышал, как Мелинда и Рэй спорят на среднем сиденье. Как только Эверетт сел, они умолкли.

Иди больше не была лилипуткой. А у Дэйва исчез хвост.

Эверетт неуклюже выбрался из машины. К нему подошла Иди.

— Хаос, ты нынче ночью делал сон. Про нас. И вот, погляди. Мы прежние.

Он промолчал. В голове стояла сонная одурь.

— Завтракать будешь? — спросила Иди.

Он кивнул. Она взяла его за руку. Из микроавтобуса вышли Мелинда и Рэй. Рэй был нормальных размеров, а Мелинда избавилась от шерсти.

— Э-э, — сказала Мелинда, — а ты все такой же толстый.