Брайан Томсен - «Если», 1997 № 12

— Эта формула вызовет эпидемию среди Дающих.

Он прижался своим бледным лбом к самой земле.

— Ты моя последняя надежда.

Все его тело покрывали язвы. Он был очень худым, а голос звучал хрипло и едва слышно.

— Ты болен.

— Многие из нас умерли, почти половина. Доктора заявили, что болезнь неизлечима. А кое-кто… — он в страхе взглянул на меня. — Говорят, будто ты ее на нас напустил. Говорят, что ты не ложный Дающий, что ты настоящий.

— Да.

— Значит, мы, Дающие… мы совершили страшную ошибку. Мы навлекли на себя твой гнев. Видимо, по этой причине ты решил нас уничтожить, о, Великий.

— Я не принимаю таких решений. Лишь даю Ключи. О чем ты просишь и какие цели преследуешь?

— Мы умираем, Великий. У меня есть дети, жена и друзья, я не могу их оставить, они во мне нуждаются, а я… — он замолчал и, устыдившись, опустил голову. — Это правда, но не… не истинная причина, по которой я не хочу умирать. Наверное, я недостоин того, чтобы просить у тебя сохранить мне жизнь.

— Возможно, Дающие выступают в роли судей, — ответил я. — Я же никогда. Скажи мне, какие цели ты преследуешь.

Он посмотрел на меня; дыхание с трудом вырывалось из его груди.

— Я хочу получить Ключ, чтобы вылечиться.

Я потянулся назад и вручил ему шкатулку.

Он стоял, дрожа и недоверчиво глядя на меня, потом взял шкатулку.

— Правда?

— Тебе нужно найти кого-нибудь, кто соберет необходимые ингредиенты и введет тебе лекарство, пока ты совсем не ослаб. Сможешь это сделать?

— Да. Я знаю одно место… лекарство, Дающий Ключи, оно вылечит и всех остальных?

— Да, если ты им его дашь.

Он заморгал глазами пастельного оттенка, на светлых ресницах повисли слезы.

— А я должен это сделать, Дающий Ключи? Должен ли я спасти мой народ после всего, что мы натворили?

— Ты получил Ключ, и можешь поступить с ним, как посчитаешь нужным.

Он обежал глазами комнату, потом снова посмотрел на меня.

— Я не могу принять такого решения за весь мой народ. Если мы так страшно ошиблись, значит… ты должен дать мне совет, Великий.

— Не могу, — ответил я. — Потому что не выступаю в роли судьи. И никогда ничего не советую. Я даю Ключи. Вот твой.

— Но… если ты мне не скажешь, что мне следует делать, как же я узнаю? Вера Дающих, — с горечью продолжал он, — больше не направляет мой путь.

— Ты хочешь получить другой Ключ?

Он поднял на меня глаза, и его лицо перекосила гримаса боли. Он крепко прижал к груди шкатулку.

— Нет. Я хочу жить. Я возьму то, что ты мне дал. А остальные… мой народ… я приму решение позже.

Он медленно двинулся в сторону двери, тяжело дыша и согнувшись от боли. Возле порога он остановился и повернулся ко мне, его бледное лицо показалось мне тенью, отражением лица юноши с кожей цвета льда, первого, того, что приходил ко мне давным-давно, того, что попросил Ключ в надежде вылечить своих соплеменников.

— Дающий Ключи… как я могу отблагодарить тебя?

Где-то в самой глубине души я ощутил тяжесть.

— В этом нет никакой необходимости. Я не нуждаюсь в твоей благодарности.

— Но если и в самом деле излечится мой народ…

— Никакой платы не требуется. Мне она не нужна.

Я видел, как изменилось выражение его изможденного лица. Планы, надежды, решения.

— Иди, займись собственным здоровьем, а потом решишь судьбу остальных, — сказал я. — Если хочешь, можешь радоваться. Или испытывать благодарность. Можешь меня возненавидеть. Только ничего не присылай взамен.

— Хорошо, Дающий Ключи. Как пожелаешь.

Он проговорил эти слова быстро, словно боялся меня рассердить. Я почему-то не поверил, что он выполнит свое обещание. Потом он покинул меня.

А я еще долго смотрел на то место, где он стоял.

XIII резолюция Объединенных наций от 2036 года:

В то время как члены Организации много спорили между собой, кто из них должен колонизировать луны Юпитера, в особенности самую крупную, известную под именем Ганимед; и

В то время как некоторые члены Организации были готовы к вооруженной агрессии, дабы завладеть Ганимедом; и

В то время как другие члены Организации даже сейчас собираются послать свои военные корабли для захвата Ганимеда с последующим удержанием его силой; и

В то время как все члены Организации желают, чтобы этот спор был разрешен мирным и честным путем;

Мы заявляем:

1. Та Нация, чей гражданин первым поднимет флаг в районе кратера Горбачева (обозначен в Приложении А), при условии выполнения нижеследующих постановлений станет владельцем Ганимеда.

2. Корабли, несущие флаг, могут покинуть порты Земли и Луны не ранее 12.00 1 ноября 2036 года. Суда, нарушившие данный пункт, будут дисквалифицированы. Корветы Объединенных наций будут вести постоянное наблюдение за гонкой.

По указанию пленарного заседания Организации объединенных наций

Во вторую субботу ноября 2036 года футбольная команда средней школы Гленвуда проводила на своем стадионе очередной матч, а американский космический корабль «Джон Ф. Кеннеди» все еще находился на лунной базе.

— Барабан! — заорал кто-то с дешевых мест внизу. — Барабан взорвался!

«Нет, — решил Дэниэль Беквит, разглядывая поле в бинокль, — барабан вовсе не взрывался». На самом деле прямо перед ним материализовалась девушка, и мальчик с барабаном врезался в нее. В результате парад, проходивший в перерыве между таймами, остановился на месте, и началась неразбериха.

— Извините, пожалуйста. Головы выше. Разрешите пройти. — Беквит пробрался через ряды не обращающих на него ни малейшего внимания старшеклассников и торопливо зашагал по футбольному полю. Вскоре он уже пробился сквозь толпу оркестрантов и склонился над девушкой.

Она лежала на спине. Большую часть ее тела — в том числе и лицо — закрывало нечто вроде пледа, а может быть, то был коврик. На девушке был длинный муслиновый плащ. Как раз в этот момент она откинула коврик и обвела взглядом людей, окруживших ее. Глаза девушки добрались до Беквита и остановились.

«Почему я?» — удивился он.

Он никогда не считал себя особенно привлекательным. В действительности можно привести немало аргументов в пользу противоположной точки зрения. Ему было уже за тридцать; темные волосы и темные, глубоко посаженные глаза. Нос, сломанный много лет назад в схватке на футбольном поле и неправильно сросшийся, придавал лицу драчливый вид, совершенно не соответствующий личным качествам Беквита.