Гарри Тартлдав - «Если», 1999 № 10

— Я считаю это самоубийством, — спокойно возразила Каими.

Некоторое время троица молчала, неприязненно поглядывая друг на друга, пока Беррендаль не заявила:

— Ситуация требует магии. Ни один воин не в силах одолеть это существо. Настал ваш час, мастер Триставер. Момент, ради которого вы поехали с нами. Так покажите же, на что вы способны! — воскликнула Каими.

— Хорошо, хорошо. Я с ней поговорю.

— Да не болтать с ней надо, а прикончить! — фыркнула Беррендаль.

Маскируя страх высокомерием, Триставер повернулся к воительнице и сказал:

— Как вы уже отмечали, миледи, в излишнем насилии нет нужды. Я попробую узнать, в чем слабость этого существа.

Сделав для успокоения глубокий вдох, он поехал вперед, понимая, что должен решить ситуацию неким отважным, ярким и хитроумным магическим ходом. К сожалению, он и понятия не имел, каким этот ход окажется.

Страж сидел — или стоял, или присел, или отдыхал, или лежал, в зависимости от того, на какую из его конечностей падал взгляд, — поджидая его. Он не сдвинулся с места и больше не говорил с того момента, когда преградил им путь. Триставер надеялся, что существо каким-то образом успело таинственно умереть. Но ошибся.

— Ага… ты пришел умолять о пощаде, цепляясь за свою жалкую жизнь, — произнесло чудище хриплым, шипящим и откровенно презрительным голосом.

— Да, если это поможет, — охотно признался Триставер.

— Сейчас вам уже ничто не поможет. Даже магия, если ты подумываешь напустить на меня чары. Я неуязвимо.

— Похоже, дело скверное.

— Совершенно безнадежное, — удовлетворенно сообщил страж.

— А нельзя ли спросить, каковы твои планы?

— Ничего особенного. Я вас съем. Некоторых избранных пленников я съедаю.

— Понятно. Ты нас съешь, — кивнул Триставер, отчаянно стараясь сохранить внешнее спокойствие. — И когда состоится обед?

— Как только придут мои слуги. Кстати, вы не видели по дороге трех великанов?

— Нет, — с чистой совестью ответил Триставер, который видел только двух.

— Ничего, скоро они явятся. Они всегда готовят мне обед. Сперва Кривая Рожа — он из них самый уродливый — работает дубиной, пока еда не становится нежной и мягкой. Потом Неряха — он самый высокий — рубит ее на кусочки нужной величины, а Тихоня — он самый медлительный — ее готовит и подает. — Нетерпеливо притоптывая тремя ногами сразу и сплетая пару щупалец, страж добавил: — Кстати, они могли бы и поторопиться.

Триставер решил, что блеснул лучик надежды. Когда двух великанов убили, третий мог с испугу убежать. В этом случае обед не будет должным образом приготовлен, и трое пленников могут остаться в живых. Но с другой стороны, если Тихоня объявится и расскажет, что случилось с его братьями, страж может страшно разозлиться. «Да, не очень-то яркий лучик надежды», — нехотя признал Триставер и решил, что самой мудрой тактикой станет продолжение разговора — глядишь, зверюга ненароком и проболтается о чем-нибудь важном, что может дать им преимущество.

— Наверное, в ваших краях трудно найти хороших слуг, — сочувственно заметил он.

— Почти невозможно. — Существо издало звук, который словно ураган просвистел сквозь густой лес. Триставер пришел к выводу, что это был вздох. — Ах, чародей, какие у меня когда-то были слуги! Сотни слуг. А может, и тысячи. Никогда не удосуживалась их пересчитать.

— Наверное, ты была важной персоной?

— Я была королевой, чародей! Злой королевой. — Помолчав, страж ностальгически прохрипел: — О, какой я была злой! Настолько, что даже злые феи мне завидовали. Вот они-то мне эту подлянку и устроили.

— Проклятие? — деловито уточнил Триставер.

— Проклятие, — вздохнула бывшая королева. — Лично составленное старшей феей и ее советницами. Это совместное проклятие фей, и никакая человеческая магия не в силах его отменить.

Триставер поднес к глазам свой медальон и осмотрел стража через Апертуру Истинного Облика. Он увидел женщину. Магия проклятия не позволяла разглядеть детали ее одежды и внешности, но перед ним была явная и несомненная женщина.

Сердце мага радостно затрепетало. Пусть он не в силах отменить проклятие, но ведь он может дать совет, проконсультировать и оказать помощь. Можно поторговаться.

— Но ведь проклятие наверняка можно снять. Даже самые жестокие из злых фей не способны наложить проклятие, не предусматривающее некое условие.

— О, такое условие есть, — с горечью поведала бывшая королева.

— Если прекрасный принц безнадежно в меня влюбится, причем в моем нынешнем обличье, то проклятие немедленно спадет.

Триставер задумчиво пригладил бороду. Уверенности в успехе у него заметно поубавилось.

— Вряд ли на подобное можно надеяться, не так ли? — уныло спросило чудище.

— А симпатичный граф подойдет? Или привлекательный крестьянин?

— Даже уродливый серф — уже недостижимая мечта. Взгляни на меня, маг. Я была бы рада благосклонному взгляду даже другого существа вроде меня. Впрочем, это отнюдь не означает, что мне этого хочется. — Собеседники задумчиво помолчали, потом существо сказало: — Нет, я надолго останусь такой, какая есть. И если честно, мне это не очень-то и мешает.

— Но ведь будучи королевой…

— Да я же была злой королевой. А феи составили заклинание таким образом, что если я вновь стану королевой, то уже не буду злой. А быть доброй мне не очень-то хочется.

— Значит, ты превратишься в милую, нежную, добрую и любящую королеву?

— Да. К тому же красавицу.

Триставер вновь увидел надежду на спасение.

— В таком случае, я найду тебе прекрасного принца! Поверь, я найду десятки таких принцев! Ты даже сможешь выбирать.

— Ничего не выйдет. Они обязаны полюбить меня такой, какая я есть.

— Предоставь это мне. Страж, все твои тревоги позади!

— Гм… даже не знаю. Прекрасные принцы бывают такими занудами… Кстати, и ума у них тоже маловато. Приходят сюда и приходят, а я их съедаю.

— Но подумай о другом: тебе уже не придется жить э этой мрачной роще. У тебя будет много слуг. И прекрасный дворец, — с отчаянием добавил Триставер.

— А я тут уже привыкла. Может, для тебя это и мрачная роща, но мне она стала домом. А слуг у меня столько, сколько требуется. Где они, кстати?

Триставер понял, что пора менять тактику. Если увещевания не срабатывают, то, возможно, подействуют угрозы.

— Они не придут, — зловеще сообщил маг. — Двоих мы убили, а третий наверняка сбежал. Я даю тебе шанс. Я человек добрый. Отпусти нас, и я обещаю, что через две недели вернусь с принцем настолько прекрасным…

Страж вскочил и яростно замахал щупальцами, смахнув при этом труп висельника с ближайшей ветви. На Триставера посыпался дождь костей и звеньев ржавой кольчуги.