Сьюзи Чарнас - «Если», 1998 № 01

Одна из ведущих представительниц современной американской феминистской фантастики, Сьюзи Макки Чарнес (родилась в 1939 году) сама являет собой пример активной «карьерной» женщины. Она окончила музыкальное училище, колледж с дипломом историка, работала учительницей по программе Корпуса мира в Нигерии, читала в местном университете лекции по истории экономики, затем получила еще одно гуманитарное образование, снова преподавала в школе, работала в отделении психиатрии нью-йоркской клиники… Как с такой биографией было не стать писательницей! Дебютировав в 1974 году романом «Прогулка к границе мира» (вероятно, ее лучшим произведением), Чарнес в дальнейшем строго следовала феминистской «партийной линии», заключавшейся в том, что женщины не только не «слабый» пол, но напротив — как раз единственно сильный и эволюционно перспективный. Кроме указанного романа и его продолжения, «По материнской линии» (1978), перу Чарнес принадлежат также романы в жанре фэнтези.

Когда речь заходит о Терри Гиллиаме, на память приходит избитое выражение «свой среди чужих, чужой среди своих». Гиллиам был единственным американцем в группе англичан, создавших абсурдистско-юмористическое телешоу «Летающий цирк Монти Питона». Зато теперь — в Голливуде его считают типичным представителем европейского стиля.

Родился Терри Вэнс Гиллиам 22 ноября 1940 года в Миннеаполисе, на северо-западе США. В детстве его любимыми книгами были сказки и волшебные истории (то, что мы сейчас называем «фэнтези»), в особенности — «Приключения барона Мюнхгаузена», картинки из которых юный Терри без устали перерисовывал и дополнял игрой собственного воображения. Что касается кино, то здесь безоговорочным фаворитом был «Багдадский вор», английская картина 1940 года. «Этот фильм многие годы присутствовал в моих снах, — вспоминает Гиллиам. — Они были похожи на кошмары, но кошмары удивительные, наполненные всякими фантастическими изобретениями».

Несколько позднее, во время учебы в Западном колледже Лос-Анджелеса в число его кумиров войдут такие художники, как Доре, Брейгель и Гойя. Свои собственные способности в рисунке и карикатуре Гиллиам разовьет настолько, что они смогут стать основой его будущей профессии. Закончив колледж по специальности «политические науки», он начинает… иллюстрировать молодежный журнал «На помощь!», а затем присоединяется к молодым англичанам из эксцентрической театральной труппы «Огни рампы» (она приезжала на гастроли в США). В итоге несколько талантливых сумасбродов пробиваются на Би-Би-Си со своими шоу-сериалами, их фирменным знаком становятся сюрреализм, «черный юмор» и издевательская пародия за гранью общепринятых норм.

В этих телевизионных проектах («Не крутите настройку своего телевизора», 1967, а затем более знаменитом «Летающем цирке Монти Питона», 1969–1973) Гиллиам выполняет функции художника-аниматора, сценариста, постановщика, актера и даже композитора. Несмотря на обилие кровавых, отталкивающих подробностей, сексуальный эпатаж и издевку над этическими и религиозными нормами, шоу «Монти Питона» становится настолько популярным в Европе и США, что «циркачи» решают делать на его основе кинофильмы. В четырех картинах этого цикла (первая датирована 1971 г., последняя — 1983) Гиллиам, как один из главных генераторов сюжетных идей и постановочных решений, не только «достиг совершенства» в эпатаже и «черном юморе», но и проявил мышление художника-фантаста. Эпоха короля Артура или времена зарождения христианства трактуются в этих фильмах в духе антиутопий или «альтернативной истории» — не случайно в «Житии Брайана» главного героя, упавшего с башни, спасает корабль инопланетян.

Первой режиссерской работой Гиллиама за рамками «Монти Питона» стал снятый в 1977 г. в Англии фильм «Бармаглот» — историческая сказка-«фэнтези» и одновременно злая и натуралистическая пародия на героический рыцарский эпос. В королевстве Бруно Вопросительного печать слабоумия и деградации лежит не только на правителе и его подданных, приносящих своих дочерей в жертву чудовищу Бармаглоту, но и на рыцаре-драконоборце Деннисе и его возлюбленной, огромной и неуклюжей Гризельде.

Хотя в следующем своем фильме («Бандиты во времени») Гиллиам тоже не отказался от пародии, акценты в ней заметно сместились. Шестерка смешно наряженных карликов, сопровождающих тинэйджера Кевина в его путешествии по разным эпохам, — это также по сути своей карикатура на сильных и красивых героев авантюрного жанра, но сделана она с симпатией и доброй улыбкой.

Поставленная двенадцать лет назад «Бразилия» и по сей день остается вершиной творчества Гиллиама и квинтэссенцией его пародийно-философского стиля. Принято считать, что этой антиутопией Гиллиам начал свой «голливудский период», однако работа над фильмом велась в основном в Европе. Другое дело, что продюсером картины выступил один из голливудских «моголов» Арнон Милчэн, а право на прокат купила фирма «Двадцатый век Фокс».

Своим названием фильм обязан не столько реальной латиноамериканской стране (при том, что аллюзии такого рода тоже есть), сколько сладкозвучной мелодии одноименной песни Ари Баррозо, которая то и дело начинает звучать за кадром. Эта легкая, но немножко «конфетная» мелодия как нельзя лучше задает тональность в эпизодах снов главного героя, Сэма Лоури (Д. Прайс), когда он в блистающих доспехах и с крыльями за спиной летает по небу в поисках «девушки своей мечты» (К. Грейст). Но она же звучит насмешливо-издевательски, когда радужные сны сменяются реальностью некоей фантастической тоталитарной страны, где тот же Лаури работает клерком всесильного «Министерства информации».

Действительность этой страны смешна, нелепа и зловеще-отвратительна. За жизнью каждого человека следит «Министерство информации» — всесильный монстр, в организме которого неустанно кипит работа. За стеной каждого жилища спрятаны переплетения каких-то труб, шлангов, проводов, готовых в любую минуту вырваться из-под облицовки и нарушить покой обывателя. Вообще вся техника, которой оснащен этот «мир будущего» — компьютеры, телефоны, автомобили, — на редкость неудобна и неэстетична. Это как бы соединение машин и приборов начала XX века с электронной технологией, что лишний раз подчеркивает мысль Гиллиама о разрыве в технологическом и духовном развитии придуманной им цивилизации.