Кристофер Прист - «Если», 1998 № 02

Сэм тихо застонал и без сил опустился в кресло.

Герой повести Спархоука по стечению обстоятельств оказывается в роли классического афериста.

Авантюры, в которые его втянули, завершаются вполне благополучно. Строго говоря, все их участники получили желаемое, и даже пострадавших в итоге не оказалось.

Реальная жизнь диктует гораздо более жесткие правила, особенно в финансовой сфере. Об этом статья бывшего министра финансов РФ, депутата Государственной Думы Бориса Федорова.

Категория обманщиков, к коим несомненно относятся и аферисты, объединяет самых разных людей. Одни обманывают даже не ради выгоды, а просто «из любви к искусству». Другие с математической точностью рассчитывают свои шаги и действуют ради прибыли. Третьи искренне верят в то, что делают общественно полезное дело. Понятно, что аферисты и жулики встречаются не только в финансовой сфере, хотя именно в этой области ущерб от их действий наиболее велик Все эти экстрасенсы, медиумы, маги и чародеи — они ведь тоже аферисты, но почему-то отношение общества к ним более снисходительное, чем к финансовым обманщикам. Хотя и те, и другие зарабатывают на простаках. Открываете какую-нибудь газету, а там черным по белому написано: «Целительница такая-то. Лечу. Можно по фотографии». Смешно, но, видимо, эффективно. Что же касается авторов нашумевших финансовых афер, то, на мой взгляд, очень часто это люди с большой фантазией, талант которых состоит в умении продать воздух.

Иногда мне кажется, что многие аферы изначально таковыми не являлись. Люди просто заблуждались, думали, что делают что-то полезное. Среди классических примеров подобного рода можно привести выпуск в прошлом веке акций Панамского канала или «Компании южного моря» («South sea bubble»). Кстати, с тех пор слова «панама» и «бабл» (пузырь) стали нарицательными применительно ко всем случаям выпуска акций под нечто несуществующее.

В России начала XX века изрядный шум наделала афера с концессией «Ялу». Жулики дошли до царя и убедили его в том, что на Дальнем Востоке крайне выгодно добывать древесину. В состав акционеров вошли министры, великие князья, масса титулованных особ. Даже Николай II распорядился выдать из своих денег 200 тысяч рублей, что по тем временам было баснословной суммой. Естественно, когда ажиотаж спал, выяснилось, что деньги испарились.

Вообще-то, излишняя доверчивость не является отличительной чертой только россиян или, допустим, албанцев, которые, разочаровавшись в надеждах быстро разбогатеть, принялись свергать свое правительство. Аналогичные истории случаются всегда и везде. Например, не так давно объявили, что в Индонезии вводится в строй шахта по супердобыче то ли платины, то ли золота. И вот в Канаде, в маленьком городке, где всего-то 30 тысяч жителей, 90 процентов взрослого населения подписались на акции этой компании. Разумеется, никакими благородными металлами в этой шахте и не пахло.

Афера отличается от банального взяточничества и воровства. По отношению к жертвам не применяется ни насилие, ни принуждение. Просто украсть — акт уголовно наказуемый.

А афера— весьма тонко построенный обман. Люди в конце концов сами отдают. Никто же их не заставляет.

Существует своего рода парадокс — серьезные структуры, которые действительно способны обеспечить стабильные и гарантированные прибыли вкладчикам, оказываются не в состоянии объяснить это населению. Зато в «Чару», «Тибет», МММ, «Хопер» и «Селенгу» стояли очереди. А некоторые такие пирамиды остались даже незамеченными общественным мнением. Вот ABBA — чем она отличалась от МММ? Или продажа акций образца 1990–1991 гг. «Менатепом». И там тоже стояли очереди, а люди приносили деньги сумками. И на свои акции в течение 6 лет ничего не получали. Что удивительно, никто ведь не протестовал. Впрочем, чему удивляться, если даже у такого человека, как Мавроди, который продолжает заниматься своим бизнесом через Интернет, после всех этих скандалов не перевелись сторонники.

Если систематизировать финансовые аферы, то на первом месте среди способов выкачивания денег у населения, наверное, окажется классическая «пирамида». Впрочем и выпуск акций «под воздух» не менее распространен. Для меня первым тревожным звоночком является внезапный ажиотаж вокруг акций компании, о которой доселе никто ничего не слышал. Хорошая рекламная кампания вовсе не означает, что за всем этим стоят порядочные люди. Слишком часто деньги, собранные с доверчивых акционеров, идут не на покупку завода, оборудования или найм людей, а попросту исчезают.

Впрочем, афера афере — рознь. Многие попросту невозможны без участия государственных чиновников. Для нашей страны это стало настоящим бичом. Чем, как не аферой, является передача государством частному банку 100–150 миллионов облигаций Минфина в «управление»? На 18 месяцев и под 2 процента! И это в тот период, когда стало очевидно, что котировки будут бурно расти. Даже если бы ставки были вдвое выше, из желающих просто выстроилась бы очередь. Однако «поуправлять» дали только одному банку. Элементарные подсчеты показывают, что на одной лишь этой комбинации можно было заработать не менее 10 миллионов долларов, а уж если рискнуть, то и все сто.

Или возьмем примеры последнего времени, когда крупные компании, где есть государственное участие, выпускают новые акции по цене, естественно, ниже рыночной. А государство по каким-то причинам этих акций не выкупает, хотя все акционеры имеют преимущественное право на их приобретение. Доля государства падает, а те из частных акционеров, кто воспользовался случаем, тут же могут сбыть акции на рынке, но по цене в 2–5 раз выше. И только вот на такой «химии» государство теряет десятки миллионов долларов.

Если присмотреться, то и некоторые так называемые залоговые аукционы тоже дурно пахнут. Например, когда сам организатор аукциона его и выигрывает через подставные компании. Может, формально все это и законно, тем более что прокуратура вроде не принимает никаких мер. Но, с профессиональной точки зрения, если такой аукцион, как у нас, проводился бы на Западе, то все его организаторы уже сидели бы за решеткой крепко и надолго. Там любого чиновника, который поддерживает слишком близкие отношения с коммерческими организациями; берут «под колпак»; заметив в предосудительном поступке, прижимают «к ногтю». Неважно, в ресторан он сходил за чужой счет, принял в подарок золотые запонки или его на машине подвезли. У нас же большинство проступков, за которые там выгоняют с работы, даже не рассматриваются как нарушения. В США, если сенатор пошлет письмо за казенный счет по своим предвыборным делам, за одно это может угодить под расследование. У нас же Дума в открытую используется как предвыборный штаб, причем кем угодно.