Рэй Олдридж - Хребтовые ныряльщики

На южном крае посёлка сломанная лестница вела наверх, на террасу. Я взобрался на неё в свете огромной всходящей луны, которая, казалось, заполнила половину восточного горизонта, хотя с полнолуния прошло несколько дней.

Несколько железных скамеек на краю террасы смотрели на посёлок, и я присел, немного уставший. После установки дистанционной камеры для записи моего силуэта на фоне луны, я обдумал свой следующий ход. Посёлок был закрытым сообществом, не особенно интересным сам по себе. Архитектура не отличалась от миллиона других каменных мест. Некоторые люди были колоритны — хорошо для минуты или двух на законченном чипе.

Я попытался припомнить, почему я думал об этом посёлке так определённо.

О, да, подумал я. Ныряльщики и их наркотик.

Я узнал о ныряльщиках и их наркотике от своего агента, Далримпла Клима.

«Ты — разорён», — сказал он мне однажды.

«Правда», — сказал я слабо.

«Правда. Но я могу достать тебе ещё одну попытку, если у тебя есть яйца, чтобы попробовать снова».

«Детали?» — спросил я с оправданным подозрением.

«Небольшой издатель … компания под названием Воспоминания Инк., основана на Файрензе. Не слышал о ней? Я тоже. Скупой счёт на расходы, маленький аванс, ограниченное распространение. Но это удержит тебя в деле и кто знает? Может, пойдёт так хорошо, что воскресит тебя от смерти. И более странные вещи случаются».

«Где?» Уже несколько месяцев я был не многословен.

«Планета под названием Раареа. Посёлок, где они делают что-то очень опасное; они по одному плавают в приливных пещерах, охотятся на больших норовистых рыб. Они используют гарпун».

«Почему?»

«Они извлекают наркотик из эти больших норовистых рыб. Теперь вот что: это наркотик бесстрашия. Когда ты находишься под его действием, ты ничего не боишься. Как раз то, что тебе нужно, Майкл».

«Спасибо».

«Даже не думай об этом. И представь вот что: некоторые из этих ныряльщиков, которые плавают по этим тёмным пещерам, которых злые приливы носят из одного океана в другой, которые летят под горами в темноте, преследуют существ, которые просто с удовольствием режут их на маленькие лоскутки … некоторых из них, даже они не используют этот наркотик».

Синтетическая версия этого наркотика доступна на Дильвермуне. Он вызывает что-то вроде проказы умственного процесса у пристрастившихся к нему — страх, в конце концов, это необходимая вещь. Без страха мы избегаем много боли от душевных ран, которые получаем, и части наших душ незаметно гибнут.

Но это должно быть по-другому, здесь, в поселке. Или, возможно, нет; много народу прибывает сюда купить смелости, чтобы покинуть свои жизни, или для других, менее понятных целей.

Я услышал звук шагов рядом, за спиной. Я быстро развернулся и вскочил, испугавшись, что какой-то уголовник подкрадывается ко мне, но это была женщина, которую я видел в доме, её было ясно видно в лунном свете. Выражение её лица было менее разборчиво. Любопытство? Досада? Я не мог сказать.

Несмотря на вечернюю прохладу, на ней была белая рубашка, расстёгнутая до талии.

«Привет», — сказала она низким нежным голосом, неуместно сладким голосом.

«Привет», — ответил я.

«Не бойся», — сказала она, когда подошла ко мне.

«Я не боюсь», — сказал я каким-то глухим тоном.

Она улыбнулась и встала слишком близко ко мне. «Не боишься? Одорини сказал, что ты человек, который всего боится». Она, казалось, осознала, что это не очень дружественный ход в разговоре. «Конечно, он не подразумевал это в каком-то плохом отношении».

Мои записыватели всё ещё работали; я едва ли думал о них. «Ты — его друг?».

Она пожала плечами. «Он сказал мне поискать тебя здесь».

Я почувствовал её духи, лёгкий запах, напоминающий свежескошенную траву и цветы — странный запах в этом морском пейзаже.

«Ты, обычно, делаешь то, что говорит тебе Одорини?»

«Он мой отец, или так мне сказали. Я уважаю его. Кроме того, он сказал, что я могу найти тебя интересным. И что ты определенно найдешь меня интересной».

Мне было нечего больше сказать. Она подошла ещё ближе, так, что я почти смог почувствовать теплоту её тела. Она была почти точно моего роста; её глаза были в дюймах от моих, когда она снова заговорила.

«Тебе кажется это уродливым?» Она посмотрела вниз и провела пальцем по шраму на своей груди.

«Нет», — сказал я, немного запыхавшись. Теперь я был довольно напуган. Эта неожиданная встреча приобрела эротическую угрозу, к которой я был совершенно не готов. Что происходит? Кто эта женщина? Кто же такой Одорини и что он задумал?

«Так, я красива, по-твоему?»

У её глаз был странный пьяный блеск. Мне стало интересно, уж не была ли она под действием наркотика.

«Да», — ответил я. «Конечно».

Она улыбнулась в первый раз, и это выражение было такое же нежное и сладкое, и удивительное, как и её голос. «Я — ныряльщица», — сказала она. «Одорини сказал, что ты заинтересовался бы больше этим, чем моей красотой».

«Ты ныряльщица? Правда?»

Её улыбка потускнела. «Да, да. И что? Здесь полно ныряльщиков, но только одна Мирелла».

«Это твоё имя? Мирелла?»

«Моё имя, да». Теперь она казалась нетерпеливой. «Пойдём. Мы вернемся в дом Лумпа и поговорим или трахнемся. Всё, что захочешь».

Я немного отступил — невольный жест испуга — и она раздражённо хмыкнула. «Ты слишком медленный для меня», — сказала она и ушла быстрым шагом.

Когда я вернулся, дом был тих и тёмен, и я добрался до своей комнаты при помощи света моей дистанционной камеры.

Конечно же, я позавтракал в Потрошительной Комнате; любопытство и паранойя требовали, чтобы я немедленно поговорил с Одорини. К сожалению, когда я прибыл туда, его не было.

Когда я подошёл, чтобы оплатить счёт, появился Одорини, яркоглазый и почтительный. Я был обезоружен и не уверен, как поступить.

Наконец, я отважился на замечание. «Думаю, прошлой ночью я встретил вашу дочь».

Он поднял свои густые брови в молчаливом вопросе. «А. Вы о Мирелле?»

«У вас есть другие дочери?»

«Много», — сказал он скромно. «Сыновей тоже».

Он казался вежливым и восприимчивым, но не особо желающим общения. Я попытался снова. «Она сказала, вы хотели, чтобы она поискала меня. Можно спросить, почему?»

Он пожал плечами, но вовсе не оскорбительно. «Я подумал, вы можете найти её необычной. И, конечно, я хотел, чтобы она воспользовалась удобной возможностью познакомиться с хорошо известным художником из вселенной побольше. Этот посёлок — довольно маленький мир, как вы видите».

«Допустим», — сказал я. «Она сказала мне, что она — ныряльщица».

«Да. Это так». Внезапно, Одорини глянул довольно печально.

«Вы не одобряете?»

Ещё одно пожатие плечами, печальный жест. «Ныряльщики… они все умирают молодыми. Что я могу сказать? У неё, конечно, славная профессия, но… она — любимый ребёнок; детям следует жить вечно, нет?»